По донесениям, которые мы регулярно получали из корпуса, можно было судить о величайшей самоотверженности наших бойцов и командиров. Особенной стойкостью отличились части 175-й стрелковой дивизии полковника С. М. Гловацкого, сформированной на территории Кабардино-Балкарии. Люди дрались до последней капли крови. Командир 1-го батальона 632-го стрелкового полка капитан Г. М. Маженков, будучи ранен, продолжал руководить боем. По примеру командира никто из раненых, способных держать оружие, не покинул своего поста. На батальон двинулись 15 фашистских танков, за ними — густые цепи пехоты. Красноармейцы мужественно встретили врага. Недосчитавшись четырех танков, гитлеровцы и на этот раз откатились.

Комиссар Киевского укрепрайона И. Ф. Евдокимов, наблюдавший эти бои, тоже дал высокую оценку действиям 632-го стрелкового полка. Восторженно рассказывал он о расчете одного из орудий, которое своим огнем прикрывало мост через реку Ирпень. Артиллеристы подбили танк, рассеяли следовавшую за ним пехоту. Гитлеровцы бросились в обход. Они лезли и лезли. Вот уже перебрались на левый берег. Наши подразделения отошли на более выгодный рубеж. Орудие оставалось на прежнем месте — артиллеристы прикрывали отход. Закрепившиеся на новых позициях пехотинцы открыли огонь по врагу, чтобы дать возможность оттянуться подразделению, обеспечивавшему отход. Командир батареи лейтенант Муравьев послал ездовых вывезти орудие и его отважный расчет. Конная упряжка помчалась к огневой позиции. Орудие все стреляло, хотя в живых остался один наводчик И. П. Федюнин. Вокруг огневой позиции — фонтаны разрывов. Упал и наводчик — ранен в ноги. Замолкло орудие. Ездовые торопят лошадей. Они видят, как Федюнин ползает среди погибших товарищей, собирает ручные гранаты. Не успели ездовые: к орудию устремились фашисты, сгрудились над истекающим кровью наводчиком. И тогда раздался взрыв. Ценою жизни Федюнин уничтожил с десяток вражеских солдат. Переполох, вызванный взрывом, помог ездовым отойти к своим.

Прикрывая отход товарищей, пулеметчик из этого полка Ф. Н. Марков сражался до последнего вздоха. Погиб его помощник, сам он был тяжело ранен, но пулемет бил и бил, не давая фашистам поднять головы.

Левее 64-го стрелкового корпуса стойко оборонялись соединения 26-й армии, и здесь бойцы, командиры и политработники проявляли величайшее мужество. Нередко подразделения оказывались во вражеском кольце. Но и тогда они продолжали драться, пока не пробивались к своим или не погибали в бою.

Огромной силы удар выдержала 227-я стрелковая дивизия, на одном из участков которой наступала вражеская мотодивизия, поддержанная 50 танками и большой группой бомбардировщиков. Наши части успешно отразили натиск врага. Огонь по танкам вела вся артиллерия, в том числе и зенитная. В донесениях было упомянуто имя лейтенанта П. Н. Прокофьева. Бойцы и командиры его батареи, выдвинув орудия на прямую наводку, отразили несколько атак, уничтожили 6 вражеских танков.

Превосходство в силах не помогло фашистам сбросить соединения 26-й армии в Днепр, как того требовало гитлеровское командование. Наши войска удержали плацдарм на левом берегу.

Снова в эти трудные дни самоотверженно помогали наземным войскам наши летчики.

На моих глазах 1 августа разгорелся воздушный бой на северо-западных подступах к Киеву. Наша машина медленно двигалась, объезжая воронки, когда показались вражеские самолеты. Дорога опустела: машины и люди пытались укрыться в лесопосадках. Я очень спешил, поэтому мы решили проскочить. Может, повезет? Взглянул на небо. На небольшой высоте прямо на нас со зловещим гулом надвигалась армада «юнкерсов». Я насчитал около 50 самолетов. Было страшно представить, что через несколько минут они весь свой смертоносный груз обрушат на город.

Казалось, ничем не остановить хищную стаю. В бессильном гневе следим за ней взглядом. Но что это? На пути самолетов вспыхнули белые комочки разрывов зенитных снарядов. Боевой порядок воздушной эскадры несколько расстроился. И в это время, как молния в тучу, в фашистскую стаю врезалась небольшая группа наших истребителей. Падает первый «юнкерс», второй, третий… За короткое время 16 вражеских самолетов горящими факелами рухнули вниз. Остальные в беспорядке повернули назад.

Следующую схватку я наблюдал в небе над днепровскими мостами. Здесь фашистские бомбардировщики шли уже под прикрытием «мессершмиттов». Наперерез врагу вылетело несколько наших истребителей. Они рассекли строй бомбардировщиков и стали расстреливать их почти в упор. Фашистские истребители кинулись на выручку «юнкерсам». Но их перехватила тройка юрких «мигов». Наши летчики действовали стремительно, дерзко, смело шли в лобовые атаки. Бешеная воздушная схватка длилась недолго. У фашистов сдали нервы. Сначала один, а за ним и остальные повернули на запад.

Я спросил начальника штаба военно-воздушных сил фронта генерал-майора Я. С. Шкурина, откуда эти летчики, которые так здорово дрались над мостами. Он сказал, что они из 36-й авиационной дивизии ПВО полковника В. В. Зеленцова, и добавил, что наши летчики уже привыкли к таким неравным схваткам.

Лишь к 3 августа противник всеми силами достиг переднего края основной обороны в южном секторе Киевского укрепленного района. Надежды гитлеровцев на плечах наших отходящих частей с ходу ворваться в укрепрайон не сбылись.

175-я стрелковая дивизия заняла оборону юго-восточнее Белогородки, а отряд генерала Матыкина — у Днепра, в окрестностях хутора Мрыги. Командование фронта приказало генералу Рогозному передать эти соединения в состав укрепрайона, а корпусные части и 165-ю стрелковую дивизию переправить на восточный берег Днепра и совместно с 7-й мотострелковой дивизией организовать там оборону, чтобы не дать противнику форсировать реку южнее города.

Бои не стихали. Гарнизоны дотов 28-го отдельного пулеметного батальона укрепрайона и части 147-й стрелковой дивизии полковника Потехина одну за другой отбивали вражеские атаки. Действиями наших войск здесь руководили заместитель коменданта полковник Чернов и заместитель начальника штаба укрепрайона подполковник Лихов. Их видели на самых трудных участках.

Тем временем 26-я армия продолжала отражать натиск мощной вражеской группировки немцев, стремившейся к переправам через Днепр в районах Ржищева и Канева. Учитывая особо важное значение черкасского плацдарма, главком войск Юго-Западного направления приказал командующему фронтом выдвинуть к 3 августа в Черкассы только что сформированное из штаба 8-го механизированного корпуса управление новой, 38-й армии. Командующим армией был назначен отличившийся в боях командир этого корпуса генерал-лейтенант Д. И. Рябышев. Ему были подчинены дивизии, оборонявшие плацдарм и восточный берег Днепра южнее Черкасс.

Командование и штаб фронта пристально следили и за событиями на северо-западных подступах к Киеву.

Как мы и ожидали, фашисты здесь тоже подготовили удар, надеясь разделаться с нашей 5‑й армией и ее соседом слева — 27-м стрелковым корпусом, которые, нависая с севера и северо-востока над рвавшейся к Киеву вражеской группировкой, представляли для нее серьезную угрозу. Наступление гитлеровцы начали на стыке 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса. Цель была ясна — отсечь войска нашего правого крыла от Днепра и окружить их на западном берегу реки в районе Коростеня. Это позволило бы врагу, обойдя Киев с севера, форсировать здесь Днепр, что сразу резко ухудшило бы оперативное положение наших войск на всем киевском направлении.

Командующему 6-й немецкой армией удалось создать в полосе наступления почти тройное превосходство в силах. Фашисты не жалели ни снарядов, ни бомб. Атаки продолжались непрерывно, но не сломили оборону советских дивизий. Лишь на отдельных участках враг продвинулся. Однако фашистские части не смогли глубоко проникнуть в тыл 5-й армии. На их пути вместе с частями 27-го корпуса не раз вставали подразделения железнодорожных войск и 4-й дивизии НКВД, охранявшей наши важные тыловые объекты.

Хочется еще раз добрым словом вспомнить воинов-железнодорожников. Ведь это были люди, казалось бы, далекие от боевых дел. Их задача ограничивалась восстановлением разрушенных железнодорожных путей. Но когда потребовалось, каждый из них показал себя отважным и умелым солдатом.