Командующий фронтом приказал мне принести запись его переговоров с Жуковым. У него в кабинете в это время находились Хрущев и Пуркаев. Кирпонос велел мне зачитать телеграфную ленту. Обменявшись мнениями, все сошлись на том, что принятое сегодня решение возобно —

вить 1 июля контрудар на правом крыле фронта вполне отвечает указаниям, которые передал начальник Генерального штаба.

В очередном боевом приказе 5-й армии ставилась задача 1 июля нанести из района Цумань, Ставок, Клевань (северо-западнее Ровно) удар с целью отсечения прорвавшейся в Ровно мотомеханизированной группировки противника и ликвидации разрыва между 5-й и 6-й армиями.

От генерала Музыченко приказ требовал прочно закрепиться главными силами своей ар —

— — — —

* Командующий Западным фронтом.

** Начальник Автобронетанкового управления Красной Армии.

мии на рубеже населенных пунктов Дубно (к юго-востоку от него), Кременец, Золочев, Бобрка.

В связи с тем что 26-я и 12-я армии все еще вели бои вблизи границы и поэтому оторвались от главных сил фронта, приказ требовал от командармов отвести свои войска на восток, чтобы прочно закрепиться на рубеже Борщев, Журавно (для армии генерала Костенко), Вишнюв, Калуш (для армии генерала Понеделина). Для парирования возможных неожиданностей в распоряжение командармов выводились небольшие резервы: в 26-й армии — две стрелковые дивизии, в 12-й — одна стрелковая дивизия.

24-му механизированному корпусу генерала Чистякова, действовавшему в тесном взаимодействии с 199-й стрелковой дивизией и тремя противотанковыми артиллерийскими бригадами, была подтверждена задача продолжать подготавливать отсечный противотанковый рубеж по линии Острополь, Красилов, Базалия, Лановцы, Вишневец.

В столь напряженной и неопределенной обстановке командование фронта не могло оставаться без крупного резерва, и мы попытались его создать. Было решено, что в него войдут выводившиеся из боя 4, 8 и 15-й мехкорпуса, а также две стрелковые дивизии 49-го стрелкового корпуса, продолжавшие свое движение из глубины к линии фронта. Однако больших надежд на мехкорпуса возлагать не приходилось: они были до предела истощены и измотаны.

Военно-воздушные силы фронта нацеливались на решение трех основных задач: нанесение ударов по вражеской группировке, развивавшей наступление от Дубно на Ровно и Острог; содействие армиям в отражении атак фашистских танков как в процессе отхода на новые рубежи, так и при закреплении на них; прикрытие от воздушных налетов районов сосредоточения наших мехкорпусов.

Таким образом, в новом боевом приказе мы невольно признавали, что наступательные возможности войск фронта исчерпаны. И хотя в нем еще упоминалось о контрударе силами 5‑й армии, приказ был фактически пронизан духом обороны.

Бои шли уже недалеко от Тарнополя. Настала пора переводить отсюда командный пункт фронта, иначе возникла бы угроза нарушения управления войсками. Об этом и предупреждал генерал армии Жуков. Было решено в ночь на 30 июня переехать в Проскуров. Вечер прошел в суматохе сборов: готовили документы и походное имущество к погрузке на автомашины.

Мне с группой офицеров было поручено до прибытия штаба на новое место оставаться в Тарнополе и поддерживать связь с войсками. Лишь под утро, получив сообщение, что штаб прибыл в Проскуров, выехала и моя группа. На старом командном пункта до прибытия туда нового хозяина — штаба 6-й армии — оставался один из моих заместителей — подполковник М. Р. Соловьев.

Еще с вечера зарядил дождь. Грунтовые дороги окончательно раскисли. К счастью, мы выбрались на шоссе, вымощенное крупным булыжником. Хотя на нем изрядно трясло, но двигаться было можно. Лишь на подступах к Проскурову дороги местами размыло. Этот отрезок пути запомнился мне на всю жизнь. Дорога вилась по склону высокого холма вдоль глубокой с крутыми скатами лощины. Шофер с разгона повел наш ЗИС-101 на подъем. Тяжелая машина натужно гудела, вихляя из стороны в сторону и далеко разбрызгивая грязь. На повороте, почти на самой вершине холма, мотор глухо чихнул и заглох. Машина двинулась назад, сорвалась с дороги и, набирая скорость, заскользила по крутому склону. Побледневший шофер, обернувшись назад, лихорадочно крутил баранку. Я вспомнил о находившихся со мной важных оперативных документах. Схватив чемодан с ними, я уже приоткрыл дверцу, чтобы выпрыгнуть. Но машина, управляемая умелой рукой, скатилась на ровное место и замерла. Шофер медленно вытер дрожащей ладонью потное лицо:

— Ну, кажись, пронесло…

Поручив своему адъютанту лейтенанту Бохорову вытащить ЗИС из оврага, я захватил свой драгоценный чемодан, с трудом выкарабкался на дорогу и сел на первую попавшуюся машину. Вскоре мы выехали на равнину и уже катили по улицам Проскурова (ныне город Хмельницкий).

Расположенный на берегу Южного Буга, Проскуров был важным узлом шоссейных дорог, которые змейками уползали в сторону Тарнополя, Шепетовки, Винницы, Каменец-Подольского. В связи с этим мне казался несколько неудачным выбор места нового командного пункта. Крупные узлы дорог фашистская авиация никогда не оставляет в покое. Но отсюда легче управлять войсками, используя в какой-то мере постоянные линии связи и широко разветвленные коммуникации.

Я застал своих товарищей за напряженной работой. Связь с армиями наладилась. Наши посланцы, вернувшиеся из войск, доложили, что боевой приказ вручен и командующие приступили к его выполнению.

Впервые за все дни войны достаточно четко прояснилось положение на нашем северном фланге. Корпус Федюнинского, организованно отступив из района Ковеля, закрепился на правом берегу реки Стоход и успешно отбивает атаки противника. Слева от него по берегу реки Стырь занимает оборону 31-й стрелковый корпус. Его 195-ю стрелковую дивизию Кирпонос приказал вывести в свой резерв в район Чарторыйска.

Вдоль шоссейной дороги Луцк — Ровно почти на 50-километровом фронте с трудом отбиваются от врага танковые дивизии 9-го мехкорпуса. Генерал К. К. Рокоссовский, не имея возможности создать сплошную линию обороны, вывел во второй эшелон свою моторизованную дивизию, чтобы ее атаками отбрасывать прорывающиеся то тут, то там подвижные вражеские группы. Соединения 19-го мехкорпуса генерала Н. В. Фекленко остановили противника на реке Горынь восточнее Ровно и, прочно оседлав шоссе Ровно — Новоград-Волынский, упорно отбивают атаки фашистских танковых и моторизованных частей. Южнее корпуса Фекленко продолжают геройски драться войска группы генерала Лукина. Старинный украинский город Острог уже несколько раз переходил из рук в руки. Сейчас наши части, выбитые накануне из города, снова контратакуют противника, пытаясь вернуть прежние позиции. Между левым флангом группы Лукина и правым флангом 6-й армии, который обрывался где-то юго-восточнее Дубно, остается огромный разрыв, контролируемый лишь разведывательными подразделениями.

Стремясь в этих трудных условиях создать ударную группировку для нанесения нового контрудара, командарм Потапов вывел во второй эшелон части 22-го механизированного корпуса, сосредоточивая его в 40 километрах северо-восточнее Луцка. Вывел он и 27-й стрелковый корпус, в котором фактически остались лишь одна 135-я стрелковая дивизия и один стрелковый полк 87-й дивизии. (Об остальных ее полках и о частях 124-й стрелковой дивизии, продолжавших сражаться в тылу врага, мы все еще не имели сведений. Все попытки установить с ними связь оказались неудачными.)

6, 26 и 12-я армии, выполняя приказ командующего фронтом, отходили, чтобы закрепиться на рубеже Золочев, Борщев, Бобрка, Калуш, Надворна.

Войска отходили медленно, с упорными боями. Бойцы дрались по-прежнему яростно. Все реже они отступали перед вражескими танками. Не хватало артиллерии — встречали их связками гранат. К сожалению, и гранат не всегда было достаточно. Тогда вспомнили об опыте республиканцев Испании, стали собирать бутылки, наполнять их бензином.