8 сентября на Альме разыгралось первое сражение и Крыму, закончившееся отступлением войск Менши-кI HI.I. Русские полки отошли к западу. Путь к городу г севера оставался открытым для врага.

С момента появления вражеского флота вблизи Ce-nz и-тополя Корнилов принял неотложные меры по про-I инодействию врагу: 2 сентября он определил диспозицию флота, отдал распоряжение о готовности кораблей, перевел на берег первые батальоны, сформированные из моряков, отправил отряд в помощь войскам к Альме, организовал караульную службу в Севастополе, пере-г почил всех мастеровых на строительство оборонительных укреплений. Ввиду того что союзники высадились к северу от города, наибольшее внимание было \ делено защите Северной стороны. К началу сентября здесь имелось лишь одно старое сооружение, которое можно было легко обойти. На Северной стороне день и ночь строили укрепления. Остро встал вопрос: выходить ли флоту из Севастополя на сражение с противником в открытом море?

7 сентября Владимир Алексеевич пишет завещание: «Моя последняя воля».

Обращается к детям: «...мальчикам — избрав один раз службу государю, не менять ее, а приложить все усилия сделать ее полезную обществу... Лучшим примером для них в отношении последнего их дел. и дядя, и, могу смело сказать, — отец. Дочкам, следовать во всем матери...

Благословляя жену и детей,³¹ я. со спокойствием готов кончить, как жил для блага моей родины, которую Бог не оставит и которая, конечно, по окончании неправедно начатой с нею станет еще выше в судьбах нации».

Утром 9 сентября Корнилов собрал военный совет, на котором присутствовали флагманы и командиры кораблей Черноморского флота. Корнилов настаивал — выйти флоту в море и дать бой противнику. Его мнение было поддержано несколькими адмиралами и командирами кораблей. Но большинство высказалось против предложения Корнилова и поддержало капитана 1-го ранга Зарина. Он предложил затопить часть кораблей на рейде для предотвращения прорыва вражеских эскадр в порт и усилить сухопутные части экипажами с затопленных кораблей.

В тот же день, когда на кораблях сыграли зарю, в вечерних сумерках писаря развозили на корабли приказ генерал-адъютанта Корнилова.

«По случаю ожидания сюда неприятеля, который, пользуясь своим численным превосходством, оттеснил наши войска и грозит атакой северному берегу Севастопольской бухты, следствием которой будет невозможность флоту держаться на позиции, ныне занимаемой, выход же в море для сражения с двойным числом неприятельских кораблей, не обещая успеха, лишит только бесполезно город главных своих защитников, я, с позволения его светлости, объявляю следующие распоряжения, которые и прошу привести немедленно в исполнение... Корабли затопить на фарватере. Людей, оставшихся от затопленных кораблей и от стрелковых и абордажных батальонов, оставить на кораблях для действия артиллерии по балкам северного берега до тех пор, покуда потребуется, а потом составить из них батальоны, для усиления уже образованных».

Два дня спустя Корнилов обратился к защитникам Севастополя:

«Товарищи! Войска наши после кровавой битвы с превосходящим неприятелем отошли к Севастополю, чтобы грудью защитить его.

Вы пробовали неприятельские пароходы и видели корабли его, не нуждающиеся в парусах. Он привел двойное число таких, чтобы наступить на нас с моря; нам надобно отказаться от любимой мысли — разразить врага на воде. К тому же мы нужны для защиты города, где наши дома и у многих семейства.

Главнокомандующий решил затопить 5 старых фриблей на фарватере: они временно преградят вход ни рейд и, вместе с тем, свободные команды усилят войска.

Грустно уничтожать свой труд: много было употреблено нами усилий, чтобы держать корабли, обре-чеиные жертве, в завидном свету порядке, но надобно покориться необходимости.

Москва горела, а Русь от этого не погибла, напротив, стала сильней, Бог милостив! Конечно, Он и теперь готовит верному ему народу русскому такую же участь.

Итак, помолимся Господу и не допустим врага сильного покорить себя. Он целый год набирал союзников и теперь окружил царство русское со всех сторон. Зависть коварна. Но царь шлет уже свежую армию, и если мы не дрогнем, то скоро дерзость будет наказа и а и враг будет в тисках».

Вслушиваясь в слова приказа, на кораблях изумленно вытягивали шеи, переглядывались без утайки матросы, слегка покашливая, удивляясь, крутили усы офицеры. Никто и никогда из прежних начальников не объяснялся с ними так просто и доходчиво, не обращался как к единому целому, не умаляя чести стоявших на правом фланге офицеров, не принижал человеческого достоинства нижних чинов.

С этого момента Корнилов на деле становится во главе защитников Севастополя, стержнем его обороны. Только напрасно ждал он от царя «свежую армию». Более того, Меншиков, не известив никого, покинул Севастополь с войсками.

Покидая Севастополь, князь назначил Корнилова начальником обороны Северной стороны, где ожидали нападение неприятеля.

Корнилов принял начальство над войсками, отдал приказ об организации обороны, назначил своим начальником штаба Истомина. «С Северной стороны, — объявил он, — ретирады нет; все, кто туда попал, ляжет навеки». Сразу он перевел морские команды на берег в связи с малочисленностью сухопутных войск. Приказами Корнилова были переформированы созданные ранее резервные батальоны, переведены с кораблей на берег десантные батальоны, созданы морские батальоны.

Спустя сутки на берегу было уже 17 флотских батальонов; общая численность их составляла 12 тысяч. Корнилов призвал на защиту города и гражданское население. «По первому призыву его о высылке рабочих людей для постройки укреплений Северной стороны, — писал современник, — весь Севастополь ожил и стал на ноги ».

Вскоре союзники изменили свои планы и отказались от атаки Северной стороны.

13 сентября неприятельская армия двинулась из долины Бельбека к хутору Мекензи. Теперь опасность угрожала не Северной, а Южной стороне, где был расположен сам город. Корнилов, не теряя ни минуты, приказал перевезти с рассветом на пароходах в город одиннадцать флотских батальонов... Святая ревность гражданина говорила и ему, что его долг не оставаться на Северной стороне.

13 сентября в Севастополе объявили осадное положение, а на следующий день Корнилову было вверено фактическое руководство всем гарнизоном. Генерал-лейтенант Моллер самоустранился от руководства и специальным приказом обязал «всех начальников войск исполнять все приказания вице-адмирала Корнилова».

Основой деятельности Корнилова в Севастополе стала забота о высоком духе защитников. Появляясь на самых различных участках оборонительной линии, он обращался с проникновенными словами к защитникам:

«Здесь на этом флоте мы возмужали и состарились, здесь приобрели мы первые уроки и опытность и здесь должны лечь костьми, защищая его до последней капли крови! Отступать нам некуда: позади нас

#оре, впереди — неприятель. Помни же — не верь отступлению. Пусть музыканты забудут играть ре-тираду; тот изменник, кто попробует ретираду, и, ft ли я сам прикажу отступать — коли и меня». Кормило» возглавил работу по подготовке города к дли-if mi.ной и тяжелой борьбе, распределил силы гарнизона. разработал диспозицию по обороне Южной стороны. Оборонительную линию разделил на три дистанции, командовать которыми поручил генерал-ммйору Аслановичу, вице-адмиралу Новосильскому и контр-адмиралу Истомину. На бастионы и батареи назначили начальниками флотских офицеров.

Корнилов на белом коне, в мундире, ежедневно объезжал все участки оборонительной линии, следил hi работами, указывал на недостатки, обращал внимание на главное.