Здесь же, в Николаеве, готовили мальчиков из дворянских семей для службы юнкерами. Юнкера добро-но и,но поступали на корабли унтер-офицерами и после н<замена становились мичманами. Пока таким обра-юм на Черном море пополняли недостаток офицеров.

Первое впечатление начштаба удручающее. «Экзаменовал кандидатов в юнкера. Плохо. Очень плохо». < )но и немудрено. Подростки жили вразброд, на частных квартирах, занятия посещали от случая к случаю.

11ри первой встрече изложил Лазареву свое мнение.

— Надобно юнкеров учить в школе, наподобие гардемарин. Только так подготовим достойную смену.

Комфлота согласился, поручил все обдумать.

В мае над пароходо-фрегатом «Владимир» впер-мые взметнулся флаг первого флагмана флота. Лазарев решил для начала вместе с Корниловым обойти часть портов. Провожали командующего флотом и нового начальника штабом. Среди свиты выделялся дряхлеющий начальник Гидрографического департамента, генерал-лейтенант Мориц Верх. Он то и дело снимал шляпу, вытирал со лба шелковым платком испарину.

Когда «Владимир» отошел от пристани, Лазарем спросил Корнилова:

— Как ваше первое впечатление от Верха?

Корнилов пожал плечами, ответил недвусмысленно:

— Староват он для этой должности. Состояние гидрографии я не успел оценить, но по прежней службе помню — с маяками у нас на театре не в порядке. Ночью на Кавказе, да и у нас в Крыму не сыщешь маячных огней, а днем они на зеленых отрогах теряются вовсе. Надобно присмотреться, видимо, он на маяках не бывает.

Лазарев удрученно махнул рукой:

— И я к тому же толкую Меншикову не первый год. Старику скоро три четверти века, пора на покой. У нас нет ни лоции порядочной, маячная служба в загоне. Но немца в Петербурге кто-то опекает, не спроваживают на пенсию, а дело-то страдает.

Осматривая Одесский маяк, Корнилов сокрушался. В порт то и дело отовсюду гуськом тянулись купеческие шхуны, транспорта, пароходы, а хибарка маяка едва виднелась на берегу, с полусгнившим когда-то красным щитом. У пожилого смотрителя не оказалось в запасе керосина для светильников.

— Как же вы ночью обходитесь? — удивился Корнилов.

— Берем взаймы у греков, покуда из Николаева не привезут, — равнодушно ответил старик. — А которую ночь и без огня сидим.

Оказалось, что за последние пять лет начальства на маяк не заглядывало.

На Севастопольском рейде Корнилова ожидал 14-пушечиый пароход «Метеор». На его мачте контр-адмиральский флаг, и он двинулся к Дунай с кому гирлу...

Корнилов не упустил возможности проверить состояние на одном из трех островов в Черном море, Фи-дониси. Ветхая хибарка и маяк представляли жалкий иид «и в расположении, и в отделке, и в содержании». Все проверенные маяки находились в запустении.

— Непонятно, — возмущался Корнилов, — как оставлять такие серьезные вещи, как маяки, без надзора, и все это оттого, что Верх стар. Он добился в 1850 году подчинения всех маяков непосредственно начальнику штаба флота, а вскоре вышло и «Положение о черноморских и азовских маяках »>.

Кроме совершенствования гидрографии и подготовки штурманов Корнилов обследует все порты Черного И Азовского морей. Побывав в Геленджике, он сокрушается содержанием солдат: «Две тысячи человек гниют в жалком укреплении <...> и что самое печальное, — пишет он брату, — встречаешь зло, видишь, что даже подлежащие за него ответу, если не начальству, то совести, и вместе с тем видишь, что бессилен ».

Корнилов добился права проверять корабли после крейсерства у берегов Кавказа. Цель их — «ознакомиться лично с теми командирами и офицерами, которые подают наибольшую надежду для службы, равно как и узнать тех, которые выполняют ее с нерадением или неспособностью». Корнилов регулярно осматривал линейные корабли. Благодаря смотрам кораблей добился установления единообразия в организации службы на них. В частности, на всех кораблях было сведено такое же артиллерийское учение, как на корабле «Двенадцать апостолов». «Такие смотры или, лучше сказать, публичные экзамены судов, — вспоминал А. Жандр флаг-офицер Корнилова, — электризовали черноморских моряков».

Дополнением к инспекторским смотрам являлись плавания отрядов судов под флагом начальника штаба флота. Составив небольшие отряды — из 5—6 фрегатов, бригов или корветов, Корнилов поднимал на одном ил них свой флаг и выходил в море для практических учс ний, лично руководя боевой подготовкой экипажей.

Положение Корнилова резко изменилось в феврале 1851 года. Уезжая на лечение в Вену, где он вскоре скончался, Лазарев передал дела никогда не командовавшему кораблями 75-летнему генерал-лейтенанту Морицу Верху, назначенному Главным командиром флота. Тот первым делом запросил у Меншикова звания «вице-адмирала» с присвоением права на получение положенных морских «столовых денег». Верх отсиживался в Николаеве, в море не выходил, и фактически вся нагрузка по управлению флотом легла на плечи Корнилова.

«Без всякого официального признания властью я нравственно ответственное лицо за все... Опять по шли борьба и ухищрения неутомимых негодяев здешнего гнезда опутать и завладеть болваном, брошенным царствовать над болотами нашими; опять зашевелились партии скрытых врагов покойного Михаила Петровича... И это все делается из-под старой юбки слабоумной женщины, каков Верх». Но Корнилов неутомимо правит службу, «проявляя смелость и решительность».

«Корнилов, — вспоминал современник, — был не только уважаем своими подчиненными за свои глубокие познания по всем отраслям морского и военного дела и за редкую справедливость в оценке подчиненных ему людей, но мы утвердительно говорим, что он был искренне любим всеми теми, кто сам честно служил... Правда, не любили его (но все-таки уважали) все те, весьма немногие, у которых было рыльце в пушку...»

И все время мысли Корнилова занимает паровой флот. Забота о развитии парового флота на Черном море проявлялась в деятельности Корнилова повседневно. Особое внимание Корнилов обращает на паровые корабли с винтовым двигателем.

Одновременно с заказом винтовых кораблей в Анг-лми. Корнилов принимал все меры к усилению корпб-'ич'I роения на Черном море. Ввиду усиленного строи-п» |>.<та винтовых пароходов за рубежом, Корнилов »*ни I jui необходимым без промедления изменить план «морского судостроения и срочно ввести винтовой ЛИи гвтель.

• >/ бы полагал, — писал он, — к перемене этой Приступить теперь же... Нельзя же Черноморский флот держать на отсталой от других наций ноге ц тем, в случае разрыва, предоставить случайное-т и я неравного боя».

I Устойчивость Корнилова во многом способствова-/т тому, что для Черноморского флота заложили на верфях и заказали за границей свыше десяти винто-нын кораблей различных классов. Ни один из зало-* « иных на русских верфях винтовых кораблей к нами iy войны готов не был, а заказанные за границей пинтовые корабли конфисковали, включили в состав мнглийского флота, они участвовали в боевых дейст-ииях против русского флота.

К началу войны в составе Черноморского флота на-н < «д и лось 6 пароходо-фрегатов и 24 малых парохода.

В октябре 1852 года, после посещения царем фло-гп, Корнилова произвели в вице-адмиралы одновременное Нахимовым.

Николай I не зря уделял внимание Черноморскому флоту. Он вынашивал мысль о войне с Турцией, которую считал «безнадежно больной». Близорукий император не понимал, что у султана есть давние, могущественные опекуны, которым Россия «кость в горле» — Англия и Франция.

3 феврале 1853 года прибыл нарочный из Петербурга. «Генерал-адъютант Корнилов назначен в свиту Чрезвычайного посла в Турции — светлейшего князя Меншикова».