Лазарев предвидел, что за машинными кораблями, бесспорно, будущее; они потребны «для пособия судам в случае опасных оных положения в бурную погоду, — рапортовал Лазарев в 1845 году Меншикову м просил средств на постройку мощного парохода. — Их мало и для предстоящих схваток с нешуточным противником».

Другая существенная польза в увеличении пароходов для Черноморского флота состоит в том, чтобы и военное время, в случае надобности десанта, ускорить перевозку и высадку войск и вообще поставить флот в более грозное и опасное для неприятеля положение, особенно в нынешнее время, когда и другие морские державы стараются увеличить у себя число паровых судов». Но царь отказал в деньгах.

«Очень жаль, — огорчился Лазарев, — что Черноморский флот должен лишиться приобретения парохода в 400 сил как потому, что пароходами мы очень бедны...»

Давно беспокоил командующего флотом Севастополь. Со стороны моря его заботами порт защищали построенные первоклассные батареи Константиновская, Александровская, Михайловская, Павловская, Николаевская — всего 400 орудий. Но не раз тревожился он о слабости сухопутной обороны главной базы.

«Все обстоятельства должны обратить внимание на слабые, ничтожные укрепления Севастопольского порта, — доносил он в 1836 году, — степень упадка и совершенное расстройство... потому я вы нуждаюсь просить ходатайства... у государя... дабы привести ныне же порт сей в должное оборонитель ное положение как пункт, на который в непродолжительном, может быть, времени обращено будет вии-мание всех держав».

Но Севастополь заботит Лазарева не только как укрепленный форпост. Он не забывает о людях, облике черноморской столицы.

Следуя своей давней традиции, он создает на кораблях флота библиотеки, как для офицеров, так и для матросов, изыскиваются непредусмотренные сметами средства для выписки книг и журналов.

Одна из важных забот Михаила Петровича на берегу — создание в Севастополе знаменитой Морской библиотеки. Несмотря на неоднократные просьбы, царское правительство выделило на строительство ее жалкие крохи. Тогда по инициативе командующего офицеры кораблей стали отчислять два процента от своего жалованья на строительство здания библиотеки. В 1850 году фонд библиотеки составляет уже свыше 16 тысяч томов.

Любопытна рецензия на эскизы барельефов библиотеки, составленные известным скульптором Н.А. Рамазановым: «Прежде капитана Кука справедливость требует изобразить предшествовавших ему русских мореплавателей — Беринга и Чирикова, то есть первых, которые разрешили задачу, что материки Азия и Америка разделяются проливом. Они же первые открыли северо-западные берега Америки».

Живой интерес проявляет Лазарев к изучению истории военно-морских наук, математике, астрономии; его личная библиотека насчитывала свыше 1000 томов. В 1890 году его дочь Татьяна Михайловна¹*⁷ подарила книги своего отца Севастопольской Морской библиотеке.

Лазарев понимал, что для успешного ведения бое-ммх действий и безаварийного плавания на морском нчп'ре должна быть надежная система гидрографический» обеспечения. Им создаются специальные экспедиции для проведения гидрографических работ. Одной из них на тендере «Скорый» руководил лейтенант I ,11. Бутаков, прославленный впоследствии адмирал. Н результате была составлена подробная лоция «Черного моря», создано много карт, атласы и другие посопи л для мореплавания, не потерявшие значения до наших дней.

В 1843 году Михаил Петрович за отличия производится в адмиралы.

Будучи сам отличным спортсменом, Лазарев высо-г о ценил спорт, шлюпочные гонки на веслах и под парусами. В июне 1836 года на катере под парусами он проходит из Инкермана в Севастополь. Внезапно шквал опрокинул катер, и тот пошел ко дну. Помощь шпоздала, но все 22 офицера и матроса спаслись, благодаря хорошей морской закалке и взаимной выручке.

И на Черноморском флоте Лазарев продолжает на-vuiyio деятельность, начатую еще в период кругосветных плаваний. Отечественная наука высоко оценила с»,слуги Лазарева перед Родиной. Он избирается почетным членом Морского ученого комитета Казанского университета, Одесского общества любителей истории и древностей и в 1851 году — почетным членом Русского географического общества. Ряд иностранных почетных обществ также избирает его своим ломотным членом. Немалую заботу проявляет Лазарев о семьях матросов. Он построил специальные училища в Севастополе и Николаеве для детей матросов. Их питание и досуг всегда были предметом его внимания. Строжайше следил он за расходованием по назначению средств, отпущенных для питания и обмундиро-мания матросов, изгоняя с флота казнокрадов и лихоимцев.

Лазарев был требователен к себе, необычайно трудолюбив, скромен и честен.

Он никогда не раболепствовал, подобно другим, по ред царем держался независимо и не любил придворные визиты. В одном из писем В.И. Истомин пишсп ему:

«...друзья ваши очень беспокоятся, что долгое от сутствие ваше не принялось за «небрежность», ибо государь привык и любит видеть от времени до време ни в Петербурге всех, занимающих важные места...»

После одного из докладов Николаю I тот предложил Лазареву отобедать у него. Михаил Петрович вежливо, но твердо отказался.

— Ваше величество уже дал слово отобедать у адмирала Г. — И, откланявшись, Лазарев вышел.

— Представь себе, что есть в России человек, — усмехнувшись, обратился царь к вошедшему князю А.Ф. Орлову, — который отказался у меня обедать.

- Отношение к царю Лазарев в минуту откровения высказал Ивану Унковскому: «Хоть я Николаю многим обязан, но Россию никогда на него не променяю».

Будучи человеком передовых взглядов среди воен ных деятелей того времени, живо интересовался жизнью в России. В одном из писем, вспоминая о крестьянах своей деревни, он пишет: «...и притом же крепко обирают, а вступиться за них некому. Писал несколько раз губернатору и ни одного ответа не имею».

Особый интерес проявлял Лазарев к вопросу об от мене крепостного права. «Обещание твое, — пишет Лазарев другу, — уведомлять иногда, что у вас предпринимается насчет мысли об освобождении крестьян, я приму с особой благодарностью». В этом высказывании видно отрицательное отношение Лазарева к крепостному строю.

Деятельностью Лазарева вдохновляются все, кто с ним служит. С долей преувеличения, но в целом верно проводит эту мысль В. К. Истомин: «Для всех и каждого, удостоившихся чести носить мундир в то время, он казался божеством, повелителем всего, что на водах и на море двигалось и колыхалось. Так был on нолик и могуществен. Можно смело сказать, что подобного ему деятеля в России не существовало».

Наверняка, если бы во главе флота в период Крым-- кой войны стоял М. П. Лазарев с его большим боевым опытом Средиземноморской кампании, экспедиции к Босфор, десантных операций со стратегической прожорливостью (еще в 1833 году разработал план разгрома английского флота в случае прорыва его в Черное море), с настойчивостью, личной отвагой и самостоятельностью при решении важнейших вопросов подготовки и ведения боевых действий, исход этой кампании был бы иным.

Много заботясь о других, Лазарев был невнимателен к себе. Еще в 1845 году он чувствовал временами недомогание, нигде не лечился, работал на износ, стремясь выполнить все, что задумал.

В начале 1851 года, когда болезнь приняла угрожающие формы, он все еще полностью руководит флотом, лично участвует во всех походах и ученьях. В январе 1851 года по указанию свыше наконец-то направляется на лечение в Вену. И здесь он решает все важные вопросы строительства родного флота, принимает доклады, отдает распоряжения. При нем безотлучно любимый ученик и соратник контр-адмирал В.И. Истомин. Болезнь быстро делала свое черное дело. Истомин знал, что семья Лазаревых живет скромно и, думая о будущем, составил прошение на имя царя. Среди официальных бумаг он положил прошение на подпись Лазареву — авось не заметит. Но тот увидел.