Побывав в Рио-де-Жанейро, направились в Тасманию. Лазарев решил заготовить там дрова. На берег съехала команда матросов с мичманом Домашенко. По случилось неожиданное. Матросы взбунтовались, собственно, бунт назревал еще со времени выхода из Кронштадта, но здесь все вышло наружу. Матросы изрядно потрудились на берегу, возвратились на корабль, и вместо похвалы от старшего офицера Кадьяна посыпались зуботычины. На следующий день матро- ] сы опять отправились на заготовку дров, но вернуть ся на корабль отказались. Лазарев послал к ним Завалишина и лейтенанта Анненкова.

— Надо кончать это дело миром.

Матросов удалось утихомирить, и они вернулись на корабль.

Лазарев обязан был доложить незамедлительно о бунте царю, но, полагая, что все обойдется, он лишь наказал матросов и решил это дело «замять», дабы не подвергать матросов жестокой расправе. Но первопричина возмущения матросов осталась.

Вскоре «Крейсер» распрощался с «Ладогой», ухо* дившей на Камчатку, и взял курс на Новоархан- -I гельск, где его встретили приветственными салютами крепость, шлюп «Аполлон» и другие русские суда, стоявшие на рейде.

За время похода на фрегате развелось много крыс, и первым делом Лазарев решил от них избавиться, j Разгрузив фрегат, команда съехала на берег, а корабль начали окуривать.

Матросы на берегу очищали землю от камней под огороды, заготавливали дрова. Тем временем окуривание закончилось, перевезли на корабль имущество, и опять случилось непредвиденное.

Вечером в каюту Лазарева постучал Завалишин:

— Команда опять бунтует. На корабль нынче все матросы, да и боцманы возвращаться не желают, опять Кадьяна требуют убрать.

Лазарев молча встал, застегнул сюртук.

— Распорядитесь, Дмитрий Иринархович, немедля катер к трапу.

Многое передумал он, пока катер шел к берегу, пе* 1 реваливаясь через гребни крутых волн. Кадьяна он и сам терпеть не может, склочником и интриганом кроме всего оказался. Однако нынче смутьянов более сотни, почти вся команда. В случае огласки всем гро- I

вит острог, каторга, если не более. Дело надо как-то запит I.. не дать законного хода.

Настороженным гулом встретила офицеров толпа ■«тросов на берегу. Впереди стояли два усатых боцмана.

Ваше высокоблагородие! Будь что будет, а еже-рм Кадьяна с «Крейсера» не уберете, ноги нашей на Ми лубе не будет!

11(шривычно Лазареву выслушивать ультиматумы. но он знал, что правда на стороне матросов.

Вот что, братцы, — матросы затихли, — что были. то прошло. Кадьян нынче болен и с корабля списы-

пнгТСЯ.

Команда одобрительно зашумела.

А теперь, — сказал Лазарев, нахмурясь, — все ни корабль. Да, чур, все, что было, — быльем должно порасти» о том нигде не болтать.

В тот же день с глазу на глаз он дал ясно понять Кале и ну, что его служба на «Крейсере» далее невозмож-им, По его настоятельному совету Кадьян подал рапорт г просьбой списать его с фрегата по болезни...

В первых числах ноября из Петропавловска пришил шлюп «Ладога». Командир шлюпа доставил конфиденциальное сообщение Лазареву об отмене всех мер |ь> пресечению плавания американских судов вблизи берегов Русской Америки. Царское правительство отступило, сделало первый, едва заметный шаг назад, уступая напористым американским дипломатам...

«Ладога» привезла и другое неожиданное известие Дли Лазарева, всех офицеров фрегата, и особенно Hall п мова. По высочайшему повелению мичман Завалишин срочно направлялся Петербург для личной аудиенции к царю. Оказалось, еще в Лондоне, ни с кем не и I нсь, Дмитрий Завалишин написал и отослал лично «ммпо трактат, в котором изложил свои соображения по многим политическим проблемам.

Письмо произвело впечатление, и Александр I распорядился срочно вызвать автора для личной с ним беседы.

Корабли начали готовиться к переходу и через неделю отправились в Калифорнию. Неприветливо встретил моряков осенний океан. Ночью ветер достиг ураганной силы. Паруса трещали и лопались под его напором. Гигантские волны закрывали огни фальшфейера «Ладоги», которые скоро исчезли в кромешной тьме. Целую неделю не утихал шторм...

«Крейсер», сильно накренившись, нес полные паруса. На вахту вступил Завалишин. Внезапно с реи свалился за борт матрос. Без промедления спасать его на шлюпке отправился Нахимов. Матроса накрыло волной, а шлюпку отнесло далеко в бушующее море. Едва успели ее поднять, как набежавшая волна ударила ее о борт и разнесла в щепки. Матросы схватились за концы, и их вытянули на палубу. Огорченные, насквозь промокшие, понурившись, стояли они перед командиром. Нахимов виновато развел руками. Лазарев положил ему руку на плечо.

— Судьбы не миновать. — И повернулся к матросам: — А вы, братцы, молодцы, ради жизни товарища себя не жалели, токмо русачки способны на такое.

На Саи-Францисском рейде фрегат стал рядом с «Аполлоном» и торговыми судами русской компании.

Коренные жители Калифорнии — индейцы — тепло встретили моряков. Дружеские отношения в течение двенадцати лет с обитателями форта Росс убедили их в добропорядочности русских людей...

Истекал срок пребывания «Крейсера» в Русской Америке. Августовским утром на рейде прогремели залпы салюта — из Кронштадта на смену фрегата прибыл шлюп «Предприятие». Он доставил Лазареву предписание возвратиться в Россию.

После трехлетней разлуки, 5 августа 1825 года, Кронштадт по традиции радушно встречал мореплавателей. В шканечном журнале «Крейсера» появилась последняя запись — в плавании 1084 дня, из них под парусами 457.

Весь экипаж получил награды: офицеры — ордена, унтер-офицеры и матросы — уменьшение срока служен .i на три года и денежные премии. Экипаж поздравил Лазарева с производством в капитаны 1-го ранга и орденом Святого равноапостольного князя Владимира 111 степени.

Итак, М. Лазарев первый*⁵, единственный из русских мореплавателей, командуя кораблями, совершил три кругосветных плавания, причем два из них — самостоятельно.

Не успел Лазарев перезимовать, как 27 февраля IН26 года получил назначение — командиром 42 флотского экипажа и строящегося в Архангельске линейного корабля «Азов».

Приехав в Архангельск, Лазарев с головой окунулся и любимое дело — перестройку и вооружение кораб-01. Прежних сослуживцев — Нахимова, Путятина, Момашенко — по их просьбе назначили на «Азов». < 'реди молодых офицеров Лазарев выделил мичмана Корнилова, приметил гардемарина Истомина. В Ар-хннгельске, а затем на переходе в Кронштадт, ежедневными тренировками Лазарев добился высокой •мучки всего экипажа.

По прибытии в Кронштадт «Азов» был включен п состав эскадры под флагом адмирала Сенявина, отправляющейся в Англию, а затем в Средиземное море, на помощь греческому народу, изнывавшему под турецким игом.

27 июня русская эскадра стала на якоря на Спит-хадском рейде Портсмута.

Английские моряки восхищенно смотрели на прекрасно выглядевшие корабли.

Неделю спустя, накануне отправки, Сенявин собрал флагманов и командиров кораблей отправляемой пскадры. Он передал Гейдену наставление по обращению с нижними чинами. Оно было составлено в лучших ушаковских традициях по обучению и воспитанию матросов.

«Должно требовать с господ офицеров, чтобы они ближе знали своих подчиненных, знали бы каждого из них, и знали бы, что служба их не состоит толь ко в том, чтобы командовать во время работ, но что они должны, входить и в частную жизнь их... Они должны знать дух русского матроса, которому иногда «спасибо» дороже всего. Непристойные руга телъства во время работы не должны выходить из уст офицеров, а неисправности и проступки матро сов наказуются, но по установленной военной дис | циплине».