Ю. И. Снешко не соглашался с оценкой Анохина Галлаем: он как бы ругал Анохина за излишнюю смелость, неосторожность: "Самого Галлая многие обвиняли в трусости, с чем я тоже не согласен. Осторожность - да, но не трусость...".
Громов, говоря об Анохине почти восторженно, что обычно не было ему свойственно, обращался к теме вибраций и флаттера. Он писал: «Однажды Коле Журову предстояло испытать на максимальную скорость известный самолет СБ. Я тогда не мог присутствовать на аэродроме, но предупредил его: "Если у тебя случится что-либо ненормальное в полете, немедленно переходи в прежний режим полета, где все было благополучно. Средство для этого одно: мгновенно закрой кран доступа бензина в двигатели и, если сможешь, бери плавно ручку на себя и, не раздумывая в воздухе, осторожно планируй к земле - там легче разобраться". Этот совет ему очень пригодился. Он - молодец. На большой скорости у него возник флаттер. Затрясло так, что он чуть не выпустил штурвал из рук, но успел мгновенно закрыть кран. Вибрация прекратилась, и он, медленно планируя, благополучно приземлился. Когда осмотрели самолет, то оказалось, что весь его центроплан и лонжероны были в трещинах. Самолет восстановить было нельзя. Еще бы лишняя секунда вибрации - и самолет разлетелся бы на мелкие кусочки... Что было бы с Колей? Предвидел ли один из выдающихся в мире конструкторов и все ученые ЦАГИ, принимавшие участие в проверке расчетов, что этот самолет неблагополучен?..
Из всех летчиков, которых я встречал на своем пути, - продолжал Громов, - я особенно выделяю С. Н. Анохина. Я считаю его выдающимся явлением по тонкости пилотирования. Никого, равного ему в таком блестящем пилотировании, не было и нет. О нем мало сказать только то, что он - талант. Ведь он еще и блестящий летчик-испытатель. Два совершенно полюсных противоположных психологических свойства сочетает в себе этот человек - храбрость и скромность. Представьте себе летчика, совершившего подвиг и оставшегося живым... Это - второе рождение человека! Его спрашивают: "Сережа, ну как ты?" - "Ничего, все в порядке". Все, кто видел его в этот момент, были сражены его милой до наивности манерой ответа. Его храбрость кажется просто какой-то наивной детской игрой. Это пример настоящего Героя-идеала. Это мой кумир!
А кто столкнулся с первыми явлениями перехода к сверхзвуковой скорости? Пять летчиков в Америке погибли, проверяя максимальную скорость на большой высоте. На сверхзвуковой скорости, как выяснилось позже, руль высоты переставал действовать. Самолет переходил в пикирование, а летчикам ничего не оставалось делать, как тянуть ручку на себя. Когда же самолет входил в плотные слои атмосферы (более близкие к земле), то руль внезапно начинал действовать, но... увы, от самолета отлетали крылья. У одного счастливчика крылья остались целы. Он благополучно приземлился и рассказал о том, что произошло в воздухе. Только после этого ученые на земле поняли, как можно поправить дело. А кто первым встретил такое явление в воздухе? Летчик-испытатель!
Примерно в то же время (в 1949 г.) Юра Шиянов испытывал самолет конструктора П. О. Сухого. Когда дело дошло до проверки максимальной скорости, то Шиянов вернулся на землю и доложил, что он не дошел до максимума, так как почувствовал явления, показавшиеся ему подозрительными и не предвещавшими ничего хорошего. Приборов на этом самолете было более чем достаточно, но они "молчали". "Живой прибор"оказался, как увидим далее, чувствительнее. Некоторые конструкторы и ведущие инженеры часто не верят в грехи "своего дитя". Сухой решил - пусть слетает Сергей Анохин. Всем было известно, что Сережа - это рыцарь без страха и упрека (разве что только от жены, чего никто, кажется, не избежал). Итак, он развил максимальную скорость. Самолет так затрясло, что Сергей выпустил управление и не смог воспользоваться катапультой. К нашему великому счастью, Сереже удалось благополучно выпрыгнуть и воспользоваться парашютом...».
...Вскоре после аварии на Су-15 на поиски Анохина вылетел По-2, пилотируемый К. Б. Макарьевым. Кирилл Борисович Макарьев, ставший впоследствии одним из самых опытных штурманов ЛИИ, в ту пору иногда летал также в качестве летчика. Вместе с ним - по обыкновению при такого рода происшествиях - находился работник особого отдела. Они довольно быстро обнаружили, что машина упала недалеко от аэродрома ЛИИ, за второй кольцевой дорогой. Притом упала в небольшой пруд посреди деревни Петровской. Выяснилось, что Анохин покидал машину очень непросто: не открылся полностью фонарь кабины, и он нашел выход в том, что выбросил парашют в поток, и тот вырвал его из кабины. Приземлился Сергей Николаевич на краю деревни. Макарьев сел рядом, и еще до встречи с Анохиным успел узнать, что в результате аварии убило козу и контузило старушку. Успел и услышать восхищение мужиков летчиком: «Это же надо -какой человек! Только что сам чуть не убился. Мы видели все это! Но его первые слова были: "Жертвы есть?». О себе он не думал...
О тягостном ожидании друзей Сергея Николаевича после его испытательного полета, в котором он вынужден был аварийно покинуть машину, рассказывал П. С. Лимар (по его подсчету это было пятое аварийное покидание Анохина): «...Вечерело. Группа летчиков, ведущих инженеров и техников стояла у окошка оперативного дежурного. Последний самолет, который должен был вернуться, уже просрочил контрольный срок на 20 мин. Лица у всех были серьезны. Не
слышно обычной "подначки" или шутки. Все разговаривали вполголоса, посматривая внутрь комнаты (которая находилась на первом этаже, окном на аэродром), на оперативного дежурного, единственный источник информации. В комнате опердежурного раздался телефонный звонок. Дежурный поспешно снял трубку, из которой был слышен спокойный басовитый голос: "Это опердежурный института? С Вами говорит секретарь райкома партии. Ваш самолет потерпел аварию и упал в нашем районе. Летчик жив - здоров. Пришлите за ним самолет. В деревню Ярыкино. Там на поле может сесть По-2".
...Было уже почти темно, когда По-2 вернулся и лихо зарулил на свою стоянку. Вся группа ожидавших уже переместилась туда. Каждому хотелось пожать руку Сергею Николаевичу и поздравить его с благополучным возвращением. Летчик чуть прихрамывал. Он прежде всего подошел к механику и протянул ему руку для пожатия. "Успокойся, Андрей, ты не виноват. Обстановка была такой, что нужно было прыгать. Завтра во всем подробно разберемся, - Затем он обратился ко всем присутствующим. - Всем вам, братцы, большое спасибо за внимание". Летчик закурил сигарету, отряхнул пыль с сапог и галифе, одернул гимнастерку и сказал: "Вроде нужно идти докладываться начальству. Если кто-либо хочет ехать со мной на "Волге" в Москву, подождите меня. Подвезу!"».
Не знаю, связан ли этот эпизод с флаттером на Су-15: в рассказах Макарьева и Лимара некоторые детали различаются. И не знаю, какое отношение к нему имеет следующая, опубликованная информация, которую мне не удалось проверить: "В 1960 г. в испытательном полете Анохина реактивный самолет-перехватчик П. О. Сухого стал рассыпаться в воздухе из-за вибраций. Какое-то время летчик еще пытался дотянуть машину до своего аэродрома. Летчик
катапультировался, но катапульта не сработала. Тогда он сбросил фонарь, покинул через борт кабину и благополучно приземлился на парашюте".
Флаттер на Су-15, повторимся, случился летом 1949-го г. Тогда еще не было автомобилей "Волга". В остальном, происшедшее в 1960-м поразительно (или подозрительно) схоже с тем, что произошло тогда. Дальнейших работ по самолету Су-15 не последовало.
В книге Г. Гофмана "Крылатая семья" утверждается, что флаттер самолета (по всем приведенным там признакам, - того же Су-15) сопровождался также пожаром. Важна и другая деталь: в тот же день вынужденную посадку на планере совершила Раценская. В полете оборвался буксировочный трос, и она сумела благополучно посадить машину недалеко от железнодорожной станции Лось...
