С тех пор Анохин многие годы добросовестно помогал фирме Яковлева, оставаясь летчиком ЛИИ. Он, как и многие другие, сожалел, что ему не удалось поднять в воздух оригинальный однодвигательный самолет с крылом очень малого удлинения Як-1000, спроектированный при активном участии специалистов ЦАГИ во главе с энтузиастом подобного рода крыльев П. П. Красильщиковым. Этот небольшой экспериментальный самолет, с полетной массой 2470 кг, представлял собой прототип будущего истребителя с двухконтурным двигателем, рассчитанного на необычайно большое для начала 1950-х гг. число Маха, равное 1,7! Органическим пороком этой, так и не взлетевшей, интересной машины Як-1000 была большая вертикальная скорость при отказе двигателя, чрезвычайно затруднявшая аварийную посадку. Аэродинамическое качество у самолета Як-1000 было низким (около 4,5). Летчик-испытатель Д. В. Зюзин весной 1951 г. выполнил успешные
рулежки на самолете в ЛИИ. Однако продувки в аэродинамической трубе Т-101 ЦАГИ показали, что при отказе единственного, не
очень надежного двигателя РД-500 самолет становится неуправляемым. Фактически ЦАГИ не рекомендовал Генеральному конструктору А. С. Яковлеву делать первый вылет: отказ двигателя приводил к
невозможности посадить машину. Помимо прочего, из-за малого удлинения и малой площади крыла машина имела совершенно недостаточное демпфирование. Автоматики тогда не было никакой, и, как говорили специалисты, машина, имея отвратительную динамику, "болталась по всем каналам" - ею трудно было управлять... (Лишь четыре - пять лет спустя, жизненность подобной схемы доказал опыт создания самолетов с треугольными крыльями в ОКБ Микояна и Сухого).
Слушая однажды рассказ академика Г. С. Бюшгенса об этой истории, о возмущении А. С. Яковлева, вынужденного согласиться с доводами ученых, я спросил Георгия Сергеевича: "Но Анохин готов был сделать первый вылет на Як-1000?" Академик согласно улыбнулся и сказал: «Анохин был железным человеком. Я с ним несколько раз близко общался - это необыкновенный летчик. Особенно памятен один разговор. Когда я занимался инерционным вращением - явлением, очень опасным для машины и пилота, - я осторожно сказал ему: "Сергей Николаевич, надо бы попробовать...". Он ответил мгновенно: "Платите деньги - я полечу...". Он был, конечно, мудрым человеком. Самое главное - это человек с железными нервами. Он всегда - так я себе представляю - благодаря этому и спасался. Сила воли его выводила, выносила, так сказать, из всех ситуаций...».
Я не стал переспрашивать Георгия Сергеевича о деньгах, которые "затребовал" Анохин. Ясно, что речь шла не о деньгах в буквальном смысле - до денег Анохин, по свидетельству многих испытателей, не был жаден никогда. Анохин говорил, очевидно о том, что готов проверить опасное явление, если получит официальное задание, материальное обеспечение полетов и решение методического совета...
Что касается испытаний самолета Як-1000, то летчиком, несмотря на его готовность к испытаниям, решили не рисковать...
Хотя 24, 25 и 26 августа 1954 г. Сергей Николаевич, как следует из записей в его летной книжке, выполнил продолжительные рулежки на этом самолете.
Когда я рассказал Маргарите Карловне, что говорил об испытателе Як-1000 Г. С. Бюшгенс, она повернулась к своим иконам, перекрестилась и сказала: "Вот Вам крест - быть такого не могло! Не мог Сергей так сказать. Из тщеславия (которое у него все-таки было) он мог так сказать: он был уверен в себе, так же, как был уверен, что никто другой эту работу выполнить не сможет. Но из-за денег лично для себя - никогда! У нас был достаток. И он зарабатывал хорошо, и я. Он даже не знал, сколько у нас денег".
На фирме Яковлева Анохин был нужен не только для испытаний новых, может быть, и необычных машин. Впечатляет простой их перечень: Як-1, Як-3, Як-3РД, Як-7, Як-7Б, Як-9, Як-9П, Як-9ПД, Як-10, Як-11, Як-12, Як-14, Як-15, Як-16, Як-17, Як-18, Як-18А, Як-18П, Як-19, Як-20, Як-23, Як-23-УТИ, Як-24, Як-25, Як-25М, Як-26, Як-27, Як-27Р, Як-28, Як-30, Як-40, Як-50, Як-100, Як-120, Як-123, Як-125, Як-129, Як-200, Як-1000. Уже говорилось, что некоторые из этих машин он поднимал первым. Он был необходим и для изучения старых и новых, нередко очень опасных явлений - таких, как флаттер, как реверс элеронов, остро проявивший себя на Як-25 и Як-27, как штопор, а также других явлений.
В академическом издании книги "Советские самолеты" А. С. Яковлев назвал четверку "наших прославленных летчиков-
испытателей"... с "ярко выраженной индивидуальностью": С. П. Супрун,
С. Н. Анохин, В. С. Ильюшин, Э. В. Елян. "Всем им
присуще одно общее - глубокая любовь к авиации и необыкновенное мужество", - объяснил Александр Сергеевич.
По словам Маргариты Карловны, Генеральный конструктор Яковлев относился к Анохину как к человеку, который на него работал и которому он за это платил. Яковлев был суховатым человеком, мало ценившим даже тех, кто, как и Анохин, многое для него сделал. Вместе с тем Раценская вспоминала: «Однажды я попросила у Александра Сергеевича, чтобы он отдал мне старые - Екатерины Медниковой, его погибшей жены, - поплавки с самолета УТ-2, с которыми она ставила рекорды. Яковлев отказал. Со словами: "Я Вас очень люблю, Маргарита Карловна! И Вас, и Вашего мужа, но поплавки Вам не отдам. Это память жены! Можно сделать новые, а эти - не отдам!" Мне это очень понравилось. Иногда он звонил домой Сергею Николаевичу - через секретаря и вел чисто деловые разговоры. Такой дружбы с ним, как, скажем, с Королевым, у Анохина не было...».
Между прочим, по просьбе Раценской Яковлев однажды дал согласие на то, чтобы она первой среди спортсменов испытала его новый спортивный самолет Як-18 с более мощным, чем на УТ-2, мотором и убирающимся в полете шасси. В ЛИИ, куда она прибыла для этого, слетать с ней поручили испытателю этого самолета... Анохину. Надо же было так случиться, но при посадке одна из стоек шасси не выпустилась. Анохин взял управление на себя и попытался исправить положение, создавая разные перегрузки. Это вынудило его продемонстрировать такой пилотаж, какого она никогда не видела - ни до того, ни после. Но зеленая лампочка выпуска шасси так и не загоралась. Он решил садиться на одну ногу. При посадке непослушная стойка встала на замок, и все закончилось благополучно. Это на какое-то время лишило красноречия злословливых аэродромных женоненавистников...
Уже говорилось о том, что вокруг имени Анохина было сложено множество легенд. Одна из наиболее красочных и разнообразных в деталях, но правдивых в своей основе, - о том, как он стал полковником.
Вот что рассказывал Федор Иванович Бурцев. Однажды после демонстрации наших боевых самолетов высокому военному руководству, в которой всех поразил высший пилотаж С. Н. Анохина, состоялся импровизированный банкет с участием летчиков. Многие из военачальников, а среди них были и маршалы, упрекали Главкома ВВС К. А. Вершинина за то, что такой летчик, как Анохин, ходит "у него" лишь в чине капитана. Кто-то по ходу застолья, поднимая тост за Сергея Николаевича, назвал его майором. Кто-то, подхватив хорошую мысль, назвал его уже подполковником. Одним из последних выступил Константин Константинович Рокоссовский. Он выпил за здоровье... полковника Анохина. Вскоре Сергей Николаевич действительно стал полковником. Причем он прошел через все чины, не переступая через ступени. Но прошел очень быстро...
Тогда же я спросил Бурцева, летал ли кто-нибудь из известных ему летчиков лучше Анохина. Он ответил: "Это был ювелир!.. Его первым летчиком назвал сам Михаил Михайлович Громов!..".
В несколько другом изложении, но практически ту же легенду о высоких покровителях Анохина я слышал от летчиков-космонавтов и военных летчиков-испытателей. Один из них, Александр
Александрович Соколов, человек, с которым меня познакомил хорошо его знавший еще по НИИ ВВС Михаил Александрович Нюхтиков, рассказал, будучи уверенным в правдивости именно своего варианта, такую легенду об Анохине: «Маршала Рокоссовского, работавшего начальником инспекции в Министерстве, пригласили вместе с командующими округами посмотреть новую авиационную технику. После демонстрационных полетов первых реактивных истребителей, на построении летчиков он спросил: "Кто летал на МиГ-9?" Из строя вышел майор с черной повязкой на глазу... Очередь дошла до Як-15. "Кто летчик-испытатель этой машины?" Опять выходит Анохин. Затем все повторилось с Ла-15. На банкете Рокоссовский поднял тост за полковника Анохина!».
