В 1861 году при участии Константина Калиновского и его товарищей по университету Эдмунда Ве-риго и Петра Эммануэля Юндзилла среди ремесленной молодежи, молодых чиновников и учителей Вильно возник нелегальный кружок. Его члены ставили задачей развертывание революционной агитации среди крестьянства, ремесленников, учащейся молодежи. На собраниях и литературных беседах с участием молодых ремесленников и старших гимназистов читали и обсуждали стихи Мицкевича и Шевченко, повести Гоголя, статьи Герцена.

Накануне восстания 1863 года приверженцы идей революционного демократизма находились во многих пунктах Литвы и Белоруссии, а «Современник» и «Колокол» получили широкое распространение в крае.

Под давлением демократической общественности, в страхе перед растущим крестьянским движением царское правительство пошло на отмену крепостного права. Отмечая обстановку, сложившуюся в стране, Калиновский писал позже, что царское правительство оказалось в вынужденном положении, не соответствовавшем его характеру, что оно стало на путь реформ под давлением: «Народ в Петербурге, Москве и по всей России возмутился и потребовал, что если правительство не даст воли, то он повсюду 19 февраля восстанет. Царь испугался, велел собрать Сенат и объявил народу, что в пост получит волю». Однако

объявленный царем манифест, по словам Калиновского, только «переменил неволю», обманул народное ожидание.

Современники указывали, что Константин покинул Петербург вскоре после известных варшавских происшествий. Его отъезд из столицы был ускорен начавшимися в Польше, Литве, Белоруссии массовыми патриотическими манифестациями. Как раз в середине февраля он успешно защитил диссертацию, получил диплом кандидата С.-Петербургского университета и мог покинуть столицу. Начавшаяся в это же время перестройка структуры и изменение всей деятельности революционной организации Сераковско-го — Домбровского также требовали отъезда Калиновского на родину.

В тревожные дни февраля 1861 года Калиновский, завершивший свое образование, покинул Петербург. По свидетельству современников, он уехал в Литву, чтобы сделать то, что не удалось свершить во время Краковской революции 1846 года Э. Дем-бовскому, а именно — соединить польское национальное движение с борьбой крестьян за землю и волю, обеспечить победу принципов аграрной революционной демократии.

В последних числах февраля (и не позже 1—2 марта) 1861 года Калиновский прибыл в Вильно. После неудавшейся попытки поступить на службу в канцелярию генерал-губернатора он уезжает в отцовский хутор Якушовка, не порывая, однако, с виленскими товарищами, часто наведываясь в столицу края и подолгу живя в ней. В эти предгрозовые месяцы он часто посещал квартиру поэта-демократа Л. Кондратовича (Сырокомли), работавшего над переводом произведений Т. Г. Шевченко на польский язык, близко сошелся с его семьей, обучал детей поэта русскому языку. Калиновский был желанным гостем и в квартире Эвстахия Врублевского —■ ветерана революционного движения, связанного в дни своей студенческой молодости с Кирило-Мефодьевским братством, с Шевченко и Костомаровым. Особенно близко подружился Константин с племянником хо-

зяина дома — Валерием Врублевским — воспитан' ником Виленского дворянского института и Петербургского лесного института, работавшего инспектором егерской школы в окрестностях Гродно.

Ход событий все более властно ставил перед Калиновским и его товарищами задачи сплочения революционных, патриотических сил, подготовки вооруженного восстания. Манифестации в городах и местечках края, начавшись с панихид по жертвам расстрелов в Варшаве, все отчетливее принимали характер массового движения. Вскоре, по словам одного царского вельможи, вся Литва «представляла вид поли-тически-религиозной демонстрации». В храмах вместо псалмов все чаще звучали патриотические гимны. Н. Костомаров вспоминает, что, прогуливаясь по улицам Вильно вместе с Э. Врублевским, был немало поражен, услышав из костела напевы «С дымом пожаров» — революционного гимна, проникнутого ненавистью к панам и прелатам. 6(18) августа в Вильно состоялось грандиозное шествие к могиле Конарского, в котором участвовало более 5 тысяч человек. Против войск, преградивших путь манифестации, были пущены в ход камни, после жаркой схватки войска отступили. Калиновский имел основание говорить крестьянам, что горожане в те дни сражались за свою и их вольность. С другой стороны, деревни и села Литвы и Белоруссии весной и летом 1861 г. также являли далеко не мирный вид, были охвачены волнениями крестьян, боровшихся против грабительских «Положений 19 февраля». В ряде пунктов (Ивье, Руд-ки и др.) волнения охватывали тысячные толпы крестьян и перерастали в рукопашные схватки с войсками, вызванными для их «успокоения». Полицейские и мировые посредники отмечали, что среди крестьян все чаще стали появляться «подстрекатели» — лица, призывавшие их не ждать милостей от царя, а готовиться к восстанию. Это, как позже выяснилось, были члены возникшей в крае повстанческой организации.

Оказавшись на родине в столь бурное, тревожное время, Константин Калиновский развернул кипучую

деятельность по объединению существовавших в крае разрозненных нелегальных кружков и групп в одну революционную организацию. Время требовало отважных, быстрых решений и дел. Константин оказался в состоянии их предпринять, пройдя великолепную революционную школу среди демократов Петербурга. Он быстро возобновляет старые знакомства, заводит новые и вскоре становится во главе демократически настроенной молодежи Гродненской губернии. Его сподвижник тех лет Феликс Рожанский вспоминает, что Константину удалось создать тайное общество, в которое вошли: Эразм Заблоцкий — губернский секретарь и его брат Юлий — доктор, офицеры Валерий Врублевский — инспектор егерской школы, и Ян Ванькович, землемеры Феликс Рожанский, Иль-дефонс Милёвич, а также несколько революционно настроенных ксендзов из Гродно и окрестностей. Современники называли друзей Калиновского людьми страстных революционных взглядов. Организация развивалась по Гродненской, Виленской, Минской и Ковенской губерниям, посылала на должности учителей и волостных писарей учащуюся молодежь и других патриотов.

Гродненские демократы приняли решение «обратить всю возможную силу пропаганды на крестьян» и перенесли центр своей деятельности в деревню. Это была ставка на крестьянскую революцию. Даже чиновники позже признавали, что Калиновский имел «влияние на народ». Создаваемая им демократическая организация связалась с другими близкими ей по направлению революционными группами и прежде всего с офицерским кружком, руководимым Людвиком Звеждовским — капитаном генерального штаба, адъютантом Виленского генерал-губернатора, с организациями Сераковского в Петербурге и Потебни в Царстве Польском.

Л. Звеждовский и его единомышленники стремились создать в войсках революционную организацию, способную повести за собой армию на стороне восставшего народа. При этом они ссылались на революционные традиции Пестеля и Кузьмина-Караваева.

У Звеждовского были единомышленники в войсках Виленского военного округа. В гарнизонах Гродно, Вильно, Слонима, Белостока, Бреста, Минска распространялись нелегальная литература, прокламации, шла пропаганда в войсках.

В Ковенской губернии энергичную подготовку к восстанию проводил выдающийся литовский революционный демократ Антанас Мацкявичюс. В Новогрудском уезде сплачивал молодежь энергичный доктор Борзобогатый — стойкий защитник интересов крестьян. В Минске и окрестностях действовал бывший студент Московского университета, сын почтового смотрителя Антон Трусов, известный в революционных кругах под именем «Титуса». «О нем говорили, — свидетельствует один из современников, — как о человеке, принявшем на себя не только наружную форму крестьянина, но что его цель и пропаганда — стремиться к достижению равенства в классах народа». Трусов был убежденным сторонником единства с русским революционным движением и не раз говорил товарищам, что цель военного восстания — освобождение всех народов, что враг не русский народ, а царское правительство. Он был связан с революционной группой прапорщика Федора Ельчанинова, действовавшего в частях Минского гарнизона.