Падлевский начинал боевые действия с тяжелым сердцем. В самый день его отъезда из Варшавы ЦНК по предложению приехавшего из-за границы Владислава Янковского постановил, вопреки всей своей прежней линии и здравому смыслу, передать с нача-

лом восстания власть в руки диктатора — Людвика Мерославского. В. Янковский был немедленно послан к Мерославскому с просьбой ЦНК принять этот пост. Три члена ЦНК должны были выехать навстречу, представиться ему и влиться в его свиту. Создавалось впечатление, что большинство, проголосовавшее за эти решения, заботилось не об успехе восстания, а только о том, чтобы свалить с себя ответственность, переложив ее на сумасбродного пана Людвика. Решительные возражения Падлевского и Бобровского не были приняты во внимание.

Предоставление диктаторской власти Мерославскому было страшным ударом и для того дела, которому Падлевский отдавал жизнь, и для него лично. Падлевский хорошо знал Мерославского, был уверен в его бесплодности как полководца, считал вредными его политические взгляды. Решение о диктатуре ломало все прежние планы. Падлевскому пришлось собрать всю свою волю, чтобы подавить чувство возмущения действиями ЦНК, чувство отчаяния от следовавших одна за другой неудач. «Мы с тобою, — писал ему Бобровский несколько позже, вспоминая об этих тяжелых днях, — подавили личные убеждения, а ты даже и прошлые обиды, приняли [...] в видах торжества революционной правды диктатуру пана Людвика».

Хорошо еще, что для тяжелых раздумий не было времени: нужно было следить за формированием повстанческих отрядов, заботиться об их вооружении и снабжении, обдумывать и осуществлять планы сосредоточения сил для атаки Плоцка. Дни и ночи были до отказа заполнены множеством неотложных дел, приятными и неприятными встречами, совещаниями и переездами. И вот после невероятно хлопотливого дня 10(22) января настала мглистая холодная ночь, в которую должна была произойти первая проба сил повстанцев, возглавляемых Падлевским. Из уединенно расположенных имений и фольварков, из крестьянских хат и лесных сторожек, из наскоро сделанных землянок и шалашей повстанцы начали выдвигаться в указанные Падлевским пункты вокруг

Плоцка. В условленный час он дал сигнал к выступлению.

Ночная атака повстанцев на Плоцк потерпела неудачу. Командование царских войок было предупреждено и подготовилось к отражению нападения. Повстанцы были плохо вооружены и не имели боевого опыта, действия их не были достаточно согласованными. Повстанческий военный начальник Плоцкого воеводства Боньча (Блащинский), непосредственно руководивший боевыми действиями, не проявил распорядительности и военных талантов. Повстанцы оказались разбитыми и, преследуемые карателями, вынуждены были перейти к действиям небольшими группами и отрядами.

Неудача обескуражила и рядовых повстанцев и их руководителей. Ряды повстанцев начали таять. «Многие, — писал Падлевский одному из своих знакомых, — разбежались потому, что шляхта их сознательно обманывала и распускала от имени Комитета». Местные помещики, отчасти поддержавшие восстание в первый момент, но сразу же испугавшиеся возможных последствий, уговорили деморализованного Боньчу издать приказ о роспуске некоторых отрядов. Приняв это неразумное решение, Боньча уехал за границу, оставив плоцких повстанцев без руководства. Падлевский немедленно принял на себя должность военного начальника Плоцкого воеводства. Однако интриги помещичьей партии белых не прекратились.

Они уговаривали повстанцев прекратить борьбу, всячески подрывали доверие к тем повстанческим командирам, которые не соглашались на это; вынесли даже предательское решение поймать Падлевского и выдать его властям. Не останавливаясь для достижения своих целей ни перед какой подлостью, они 15(27) января отпечатали фальшивую прокламацию за подписью Падлевского, в которой содержался призыв к немедленному прекращению восстания. «Убегайте! — призывали гнусные предатели. — Сегодня шляхта, может быть, еще поможет вам спрятаться, а завтра назовет вас бродягами и откажет в каком-

либо пристанище». К счастью, помещичья прокламация не получила распространения. Падлевский в тот же день выпустил воззвание, в котором обрекал «на вечное презрение и проклятие нации» таких деятелей партии белых, как К. Зонненберг, К. Уяздовский, братья Яцковские, 3. Кельчевский, Ю. Хельмицкий. Часто повстанцы не проявляли нужной последовательности и беспощадности в этой борьбе, а враги восстания пользовались этим.

Все то, что Падлевский видел вокруг себя, убеждало его, что есть только один путь успешного развития восстания: неуклонно проводить назревшие социальные преобразования, чтобы удовлетворить чаяния трудящихся масс и прежде всего крестьянства, широко привлекать их в ряды повстанцев. Факты показывают, что он неуклонно шел по этому пути, хотя не всегда последовательно и умело. Обосновавшись после поражения под Плоцком в деревне Добринке, Падлевский наряду е формированием новых отрядов много внимания уделял установлению повстанческих властей на местах и регламентации их деятельности. В своих инструкциях он требовал, чтобы при занятии населенных пунктов обязательно читался манифест Национального правительства и декрет по крестьянскому вопросу. При этом должны были обязательно присутствовать не только крестьяне, но и помещики. Предписывалось немедленно освобождать крестьян и наделять их землей, закрепляя это письменным актом с подписью обеих заинтересованных сторон. Помещиков, которые откажутся подписать такой акт или иным способом активно выступят против повстанческого законодательства, Падлевский приказывал наказывать смертной казнью. Два такого рода смертных при?овора были утверждены Падлевским. Привели в исполнение, правда, только один, но и этого было достаточно, чтобы заслужить горячую благодарность крестьян и лютую ненависть помещиков.

В первые недели восстания после неудачи под Плоцком не было крупных столкновений с царскими войсками, а в мелких стычках и передвиж«ниях от-

рядов Падлевский не брал на себя командование. Исключением была лишь экспедиция к прусокой границе для встречи диктатора Мерославокого. В качестве представителя Национального правительства встречать пана Людвика приехал Авейде, а вооруженным эскортом было приказано командовать Пад-левскому. Это, разумеется, не вызвало его энтузиазма, но приказ он выполнил исправно. Пана Людвика ему, однако, увидеть не удалось, так как тот появился не в условленное время и не там, где его ждали; он принял командование другим встретившим его отрядом, но тут же был разбит и возвратился восвояси. Этого было достаточно, чтобы горе-полководец отказался от дальнейших попыток попасть в Польшу. Трагикомедия с его диктатурой, таким образом,окончилась.

Позже Падлевский принял командование крупнейшим из действующих в Плоцком воеводстве отрядов и начал продвигаться в район Курпёвской пущи, где местное население очень сочувственно относилось к восстанию. Отрядом, насчитывающим до семисот человек, командовал до этого В. Цихорский («Замечен»), имевший прочные связи среди местных помещиков. Оставаясь в отряде, он все время плел интриги против нового командира. Падлевскому было бы очень тяжело вести борьбу и внутри и вне отряда, если бы у него не было верных друзей и единомышленников, таких, как Э. Рольский, принявший пост комиссара воеводства, как комиссар Млавскогс уезда 3. Хондзинский и многие другие. Большую поддержку оказывал Падлевскому из Варшавы Бобровский своими письмами, а также деньгами, снаряжением, типографскими принадлежностями и т. д.

Рейд Падлевского в направлении Курпёвской пущи начался весьма успешно: был занят городок Мышинец, население которого встретило повстанцев с большим энтузиазмом. Однако командование карательных войок быстро осознало опасность ситуации и начало сосредоточивать силы против повстанцев. В километре от окраины Мышинца произошло сражение, в котором восставшие оказали героическое

сопротивление лучше вооруженным и более многочисленным войскам карателей. Падлевский поспевал всюду, где складывалось трудное положение. В белом полушубке и белой конфедератке, он, казалось, летал над полем боя на белом коне, не обращая внимания на огонь противника. В критический момент Падлевский оказался среди косинеров, взял знамя и поднял их в атаку. Это на время остановило карателей и позволило повстанческим силам отступить со сравнительно небольшими потерями.