— Да, да, — Борис послушно повернулся, замер в тупом отчаянии.

— Горды вы, господин Устинов, не по чину. Побледнели, зубками заскрежетали, прощаться затеялись. Нет, слезу пустить, разжалобить человека, попросить, наконец.

Шутка? Издевка? Борис взвился как ужаленный; рухнул неожиданно для себя на колени, взмолился:

— Отпустите меня сейчас. И помощь дайте. Ключ я найду и отдам завтра.

Худой тип довольно захлопал в ладоши.

— Вы — молодец. Настоящий артист. Но не усердствуйте особо. Машина у входа, ребята в салоне. Вот адрес, — мужчина черкнул на листке пару строк, — укромного места. Три дня оно в вашем распоряжении. А вот в отношении вашей матушки, простите, помочь не в силах.

— Что вы имеете в виду?

— Как мне только что сообщили, она отбыла с территории городской детской больницы в сопровождении мужчин в гражданском с очевидной военной выправкой. О роде их деятельности можно лишь догадываться. Но, несомненно, это силовики.

— Что?! — Новость ни лезла ни в какие ворота.

— Имя Яны Любецкой вам говорит что-нибудь?

— Впервые слышу.

— А Павел Павлович Кравец?

— Нет. Не знаком.

— И последний вопрос, — лицо худого наполнилось иронией. — У вас на воротнике закреплен микрофончик. Не возражаете, если мы его снимем?

— Что?!! Как микрофон?

— Очень просто. Но вы не удивляйтесь, лучше подумайте, кто вам его подцепил.

Установить микрофон мог только один человек!

— Наш разговор тоже слушали? — выжал из себя Устинов.

— Нет, конечно. У нас здесь работает глушилка. Свои секреты мы умеем хранить.

Катя

Катя, в который раз вышла за ворота. Вдруг Рексе надоело шляться по оврагам и колдобинам? Вдруг беглянка надумала вернуться? Увы, любимая собачка изволили отдыхать на природе, обрекая хозяйку на беспокойство и томительное ожидание.

Катерина уже побывала на озере, ближних опушках, на соседних улицах. Безрезультатно. Проклятущая псина, как сквозь землю провалилась. От бессильного гнева хотелось выть, а лучше убить кого-то. Например, Устинова. Его номер, все также не отвечал. Не было связи тетей Ирой. Занято, занято, абонент вне пределов досягаемости, гудки, тишина. Казалось, телефонные станции, стационарные и мобильные, отношений с пригородом не поддерживали, бойкотировали богатую провинцию. Охранник, понаблюдав за Катиными бесконечными попытками дозвониться, пояснил: днем связь работает из рук вон плохо и обычно налаживается ближе к вечеру Такие чудеса природы и техники

Оставалось набраться терпения и ждать не только Рексу, но и вечера. Катя вернулась в дом, плюхнулась на диван, стала остервенело листать страницы глянцевого журнала. События сегодняшнего дня, чем дальше, тем больше не нравились ей.

Во-первых: героин. Услышав слова Степана про 50 грамм героина, найденные у нее в рабочем столе, Катя лишь хмыкнула. Она не употребляла, не изготовляла, не распространяла. Знать — не знала, ведать — не ведала. Пока не вспомнила! Вчера секретарша Валя попросила передать знакомому пакет:

— Хорошо, — сказала тогда Катя, — не беспокойся.

Теперь беспокоиться предстояло ей. На пакете остались ее отпечатки, Валька откажется от всего. Кто попался — тому и ответ держать. Другие ни причем.

Номер два — драка. Утратив ореол легкомысленного приключения, возня с ребятами предстала вдруг в трагическом свете. Какими бы мотивами не руководствовались хулиганы, какие бы цели не преследовали — Рекса расставила свои точки над чужими «i». Если делу дадут официальный ход, собаку усыпят или расстреляют менты. В их районе были похожие случаи, собаки калечили людей и одну, ротвейлершу усыпили; другого, кавказца, отвезли в лес и расстреляли.

Надо бежать, зрела, цвела, утверждалась гениальная мысль. Надо ехать на этот конкурс. Пока Устинов будет сражаться за место директора лицея, знакомиться с патронессой, пройдет время. Бог даст, уляжется эта странная кутерьма. Тогда в спокойной обстановке можно будет разобраться что к чему. Конечно бегство — не лучший вариант. Но когда нет гербовой, пишут на простой.

Тишину комнаты взорвала трель телефонного звонка. Великий немой ожил?!

— Катя? — раздался голос Юлии.

— Да.

— Как дела?

— Нормально. Щенок спит. Жертв и разрушений нет.

— С Борисом поговорила?

— Не могу дозвониться.

— Ничего время еще есть. Извини, за настойчивость, но я думаю, тебе нужно поехать с Устиновым в N-ск. Борису нужна поддержка, испытание предстоит не легкое. К тому же твое присутствие будет способствовать имиджу Бори. Директор школы не может быть холостым. Он априори должен воплощать собой семейные ценности. Так что готовься, скорее всего, тебе придется прокатиться и в Австрию. Если все, конечно, сложится, должным образом.

Катя чуть было не возразила:

— Заграницу меня не выпустят. Я же под следствием. Милиция считает меня наркодилершей, кому же мертвой… — однако вовремя спохватилась. Еще как выпустят. Благодаря небрежности паспортистки у нее имелся загранпаспорт на фамилию Торозовой Екатерины Андреевны, дамы кристально чистой перед законом.

После возвращения с лесного озера она мало что соображала, тяготилась Устиновым, и невольно потянулась за поддержкой к Степе. Тот рад стараться, затеял путешествие в Италию! Солнце! Пляжи! Рим! Венеция! Слова сыпались как комья земли на крышку гроба, с гулким грохотом. Италия так Италия, Катя не сопротивлялась. Однако, за неделю до вылета выяснилось: исчез заграничный паспорт. Пропал, словно корова языком слизала. Степан, чертыхаясь, помчался в агентство, которое занималось туром. Запросив немалую сумму, там оформили новый документ.

— Торозова, — прочитала Катя четкий компьютерный шрифт. — Торозова Екатерина Андреевна.

Одна буковка превратила ее в другого человека. Чернела печатями Шенгенская виза, виновато улыбался Степа. Спешка до добра не доводит, объяснил понуро. И тут же воспрянув духом, предложил, а давай так, никто ничего не заметит.

Ехать по фиктивному документу Катя не рискнула. Тогда, но не сейчас.

—Ты меня слушаешь? — продолжила Юля.

—Конечно.

— Тебе не помешает проветриться, побыть подальше от неприятностей. Время расставит все на свои места, главное не попасть под горячую руку кому не следует. Так что спроси у Софии контакты, бери Бориса и поезжай. Имей в виду, завтра утром надо быть на месте.

— Имею, — Катя повесила трубку и тут же набрала номер Устинова. Старая песня. «Абонент вне доступа».

— Катя, ты где? — разнесся по дому голос Софии. Домоправительница ввалилась в комнату, сияя лучезарной улыбкой, и с тортом в руках. И, вот ведь наблюдательная особа, сразу полезла с расспросами. — Что случилось? Почему глазки грустные? Почем личико печальное?

Что да почему? Неожиданно для себя Катя вывалила новости. Рекса убежала, дозвониться до нужных людей невозможно, ей надо уехать на пару дней, Рексу оставить не на кого и т. д. По завершении перечня экономка всплеснула руками, закатила в притворном ужасе глаза, возвестила трагично:

— Кошмар. Ничего не поделаешь, придется прыгать с балкона, с горя и отчаяния. Где у нас балкон?

Катя фыркнула.

— Ладно, девочка, — София ободряюще улыбнулась, — не грусти, разберемся. Юля сказала передать тебе конверт. Вот он, держи. Рекса вернется, я позвоню твоим соседям, и они приглядят за овчаркой. Деньжат им подбрось, они не откажутся. Дозвониться не можешь? Не беда. В этом чертовом пригороде только днем перебои со светом, водой, газом и телефоном. К вечеру жизнь налаживается. Если бы не комары, места лучше не найти. Что еще?

В одно мгновение София развела руками тучи и неприятности. Она действительно умела быть необходимой. Катерина удивилась, как ей самой не пришла в голову мысль о Пушкарях?

— Шофер их сюда, — в подтверждение сказала София, — и обратно доставит. А если захотят, пусть поживут в коттедже пару деньков, отдохнут на лоне природы. Дом-то все равно пустует.