— Боренька часто болеет, плохо кушает….

Маленький, щупленький, как цыпленок, Борька ощутил себя полным ничтожеством, но о чудо, впервые в жизни проявил характер. Не позволил двум женщинам в своем присутствии обсуждать собственную персону. Шагнул вперед, замер по стойке смирно и, как новобранец капралу, доложил дрожащим от напряжения голосом.

— Я — Боря Устинов! Я люблю книжки, мультики и рисовать.

Ему очень хотелось понравиться девочке.

Пухлые губы расплылись в улыбке.

— Я — Катя Морозова! Я тоже люблю книжки, мультики и рисовать. Тетя Ира, мы пойдем гулять, — не спуская с Борьки глаз, оповестила гостья.

— Нет, Катенька, — возразила мать. — Боря гуляет только со мной.

— Что, вы, тетя Ира, — гостья искренне удивилась, — Не бойтесь. Со мной его никто не тронет.

— Нет, Боря останется дома.

Борис взмолился:

— Мама… ну, мама…

— Хорошо, — снисходя к отчаянию, согласилась мать.

— Я за него отвечаю, — уверила Катя. — А вы можете следить за нами с балкона.

Борька носился по квартире, хватал вещи, чуть не визжал от счастья.

— Одевайся теплее.

— На улице не холодно, — влезла Катя и осеклась под ледяным взглядом. И ведь, разумница, смолчала, почуяла, что перегибает палку, торопит события.

Ох, уж эти мамы! Ничего не понимают! Приказы, рокочущие восклицания. Катя протянула руку и поправила Борису загнувшийся воротник рубахи. Ненароком, конечно же, ненароком, ведь малявка, 5 лет всего; пухлые пальчики прикоснулись к худой щеке. Лаская? Играясь? Ох, уж эти бабы! С рождения — стервы! Борька закрыл глаза и судорожно сглотнул слюну, словно проглотил подступившую к горлу нежность. Мордашка, бледная, остроносая, засветилась неземным блаженством. Он понял — началась новая жизнь. Жизнь по имени Катя.

Борис трусил вприпрыжку за Катериной, взирал умиленно на каштановую гриву и тугой затылок и ликовал. Катя, — звенело в мозгу. Катенька!

Появление Кати на детской площадке было встречено радостными возгласами. Борис в окружении детворы сник, растерялся, казалось еще секунда и бросится со слезами назад, домой, к маме.

Но нет. Катерина положила ладонь Борьке на плечо. Взбодренный руководящей дланью, он жалобно улыбнулся в ответ.

— Это кто? — поинтересовался большой, толстый мальчуган, грозно надвигаясь на тощего Борьку.

— Мой сосед! — Катя в предупреждающем жесте выставила руку.

— Червяк! — слово вылетело как плевок.

— Кто его тронет, будет иметь дело со мной.

Толстяк решил рискнуть. Приблизился к Борьке, замахнулся. Однако ударить не успел. Катя оттолкнула грубияна. Он плюхнулся в песок, вскочил, наклонив голову, как бодливый теленок, ринулся на девочку с кулаками. Не тут-то было. Борька выскочил вперед, принял удар на себя, заслонил Катю и с истошным визгом перешел в наступление. В следующее мгновение в драку ввязалась Катерина. Толстяк взревел белугой и умчался прочь.

Ура! Грянул вдогонку победный клич! Мы победили, надрывался Борька. Мы! Победили! Девочка с зелеными глазами оказалась настоящей волшебницей. Он впервые участвовал в драке. Он впервые победил!

Мужчиной мальчика делает женщина. Та, ради, которой он готов к свершениям. Борька начал день мотыльком, маменькиным сынком. Завершил — крутым пацаном.

— Я ему как дал… а он мне… а я… — бормотал он, засыпая, не в силах успокоиться. — Мама! — переполнявший душу восторг требовал признания. — Мама! Мы с Катей…

Наши дни

Борис глядел в окно кухни, думал. У Кати всегда был талант попадать в истории. Но сегодня она себя просто превзошла: три происшествия за утро. Не хило!

Похищение. Драка началась из-за Рексы. До ее появления парни, по словам Кати, возились с ней, как бы понарошку. Даже тряпка, пропитанная снотворным, говорила в пользу данной версии. Рекса минут тридцать терзала лоскут, прежде, чем отключилась.

Борис подошел к Рексе, пригляделся, потрогал нос. Холодный. Псина приоткрыла глаза, глянула тупо и провалилась снова в беспамятство.

По выстрелу возникал единственный вопрос: зачем понадобилось стрелять в спинку кровати? Иные варианты исключались. Дома разделяло не больше 15-ти метров по прямой и промазать со столь никчемного расстояния было довольно сложно.

Проанализировать ситуацию со взрывом было сложнее. Девушка, похожая на Катю ждала кого-то неподалеку от Катиного офиса. Зачем? Для чего? И вообще что значат все эти драки, взрывы, пули-дуры, разительное сходство? Что за напасть свалилась на Катерину? За что? И главное: куда Катька направилась?

Борис набрал номер матери:

—Что случилось? — не избалованная вниманием взрослого сына, Ирина Сергеевна разволновалась.

— Как дежурство?

Мать служила заведующей отделением детской хирургии в областной больнице. Вчера ее неожиданно вызвали на замену — заболел один из врачей.

— Говори толком, что случилось?

— С твоей интуицией только в цирке выступать, — пошутил Борис и поведал о событиях нынешнего утра. — Возможно, Катька у бабушки решила спрятаться? Съезди туда, пожалуйста. И не торопись домой. На всякий случай. Я пока попробую навести кое-какие справки…

— Будь осторожнее…

— Не беспокойся. Я позвоню, — Борис положил трубку.

Еще один звонок:

— Юля….

— Боренька, — обрадовалась собеседница, — милый мой, славный…

Они познакомились случайно. Юля позвонила в конце марта, попросила дать несколько уроков племяннику, пригласила обсудить условия в кафе. Красивая, холеная, уверенная, позже оказалось, искусная в постели. До майских праздников Борис был по-настоящему увлечен новым знакомством.

Первомай, плавно перетекая в день Победы, позволил гулять две недели. С оглядкой на нечаянные каникулы, Юля предложила поехать в Крым.

— У меня в горах дача. Небольшой очень красивый домик. Мы там будем совершенно одни.

Три дня сексуального марафона пролетели, как единый миг. Второго мая утром, Борис открыл глаза и, вместо того, чтобы обнять любовницу схватился за телефон. Сердце было не на месте. Отсутствовала и связь. То ли мобильник на природе отказывался служить, то ли дома с ним не желали общаться. Посмеиваясь над глупыми страхами, Устинов, пока Юля спала, отправился на почту. И, как чуял:

— Тетя Оля умерла… вчера похоронили… Катька едва жива… не ест… молчит… улыбается страшно… — рассказала мать.

— Буду к вечеру, — Борис вышел на улицу, обвел взглядов копошащихся в пыли местных пацанов, дал одному денег и записку для Юли. Сам голоснул машину и, в чем был, о вещах даже не вспомнил, помчался в Симферополь.

— Билетов нет, — порадовали в кассе.

В аэропорту другая канитель: нелетная погода. Небо затянулось тучами, дождь вот-вот грянет, духота.

— Ты на попутках попробуй, — предложил кто-то. — Все лучше, чем ждать у моря погоды.

На трассе повезло, попалась легковушка прямо в Киев.

— Я заплачу, — пообещал Борис моложавому майору на сером «Лексусе».

— Какие тут деньги, человек умер.

— Она мне, как вторая мать была… Катя молчит…если с ней что-то случится…я не знаю как жить…

— Любишь?

— Не то слово…

— Раз так, хватай девку и вези куда подальше. Ей сейчас надо все забыть. Лучший способ для этого, уж извини за грубость, секс. Есть у меня на примете одно местечко, редкое и эксклюзивное. Бери свою Катю и поезжай туда. Скажешь от меня, обслужат по первому классу.

На следующий день Борис отвез Катерину в эксклюзивное место. И не вспоминал про Юлию, пока через десять дней не вернулся домой. На душе скребли кошки и больше из вежливости — надо было как-то извиниться, да и вещи забрать — он набрал знакомый номер.

— Приезжай ко мне… — тусклым безжизненным голосом взмолилась любовница, — пожалуйста.

Устинов хотел одного: мирно проститься. Вместо этого, под очень не мирным давлением, остался на ночь и согласился на новую встречу. С тех пор прошло четыре месяца, в продолжении которых, Юля категорически не желая его отпускать, мертвой хваткой держалась за пустые и, в общем-то, потребительские с его стороны, отношения.