После изысканного короткого скандала нам заменили эти каморки на номера на шестом этаже, с видом на море, возле лифта, скромные, но пригодные для временного пребывания. И, разумеется, в первый же вечер…
Даже не знаю, как назвать это явление. Неужели ключи меня тоже невзлюбили? Если судить по последним годам, так оно и есть. Может, это реванш, месть? Я не люблю замки, не люблю баррикадировать двери, плевать я хотела на всякие предосторожности, забываю про них, и все тут. Я хорошо знаю, что нет таких дверей, которые профессиональный взломщик не сможет открыть за пару минут. Я больше намучаюсь при запирании и отпирании замка, чем он.
Ну и как же случилось, что в гостиничном номере я заперлась на ключ? И я даже не отдавала себе отчета в этом вплоть до момента, когда захотела выйти из номера. И тут оказалось, что выйти я никак не могу, номер заперт, а ключ проворачивается в замке только до половины. Я плюнула на это занятие, потому как понимала, что ничего из этого не получится. Памятуя об утреннем скандале по поводу номеров, на ресепшн я звонить постеснялась, зато сразу позвонила своим детям.
Дети мои как раз возвращались с прогулки. Я сразу решила, что выброшу им ключ в окно, а они откроют дверь снаружи. Это была не электронная карта, а обычный ключ, такой здоровенный, с колечком и биркой. Открыть дверь снаружи — плевое дело, поэтому мы сразу приступили к реализации плана.
Зося и Роберт встали под нужным окном, а я в это самое окошко выглянула. И тут мы одновременно поняли, что план выполнить невозможно. Над первым этажом торчал козырек, похожий на маркизу в кафе. Козырек был не покатым, а торчал под прямым углом к стене, и в нем виднелась таинственная щель. Мой этаж — шестой. Узенькая улочка змеилась вдоль канала, и как раз начинался прилив. Если я брошу ключ слишком близко к зданию, он упадет на козырек, а если размахнусь — готова поспорить, что ключ булькнет в канал. Я застыла в раздумье, что же делать, и тут из прижатого к уху мобильника услышала вопль сына:
— Мать, нет! Ни в коем случае! Господи! Не бросай! Я на этот козырек не влезу, а в канале уже полно воды!
— Тогда идите на ресепшн и объясните ситуацию…
Оказалось, нужно быть верной своим принципам. Юноша с ресепшн, вызволив меня, объяснил, что запирание замка изнутри происходит автоматически, и если я закрою на пол-оборота, никто снаружи не сможет дверь открыть, но, если я закрою на полный оборот, тогда все будет с точностью до наоборот, и мне своими силами из номера не выбраться.
Ну и как я, принципиальная противница запирания дверей, подложила себе такую свинью? Зловредный фортель судьбы, не иначе.
В течение всего моего пребывания в Ла-Боль я столкнулась еще с целым рядом всяких глупостей, поэтому уезжала без сожаления. В числе прочих неприятностей в казино исключительно мерзкая баба украла у меня «лягушку»!
В области простых развлечений, а это игровые автоматы, происходят постоянные изменения. От трех вишенок или сливок и простого рычага игровой автомат перешел на такую сложную систему, что порой не под силу разобраться и служащим казино. В одном ряду теперь не три с половиной, а минимум девять. Наугад нажимаешь кнопку — и иногда можно выиграть, но в основном человек проигрывает. Лично у меня на таком автомате было два выигрыша, и я до сих пор не понимаю, почему.
Два или три года назад я нашла игровой автомат, где медведь лопал лососей. Выглядело это очень забавно, радовалась я целый сезон, а проиграла столько, сколько стоил бы мне всего один неудачный вечер игры в покер, потому что с самого начала я делала небольшие ставки. Потом я потеряла голову, но проигрыш был невелик.
Потом игровой автомат с медведем куда-то делся, я скучала за покером, пока не высмотрела лягушку. Точнее, принца, превращенного в лягушку. При первой попытке за ставку двадцать четыре евро мне выплатили четыреста. Можно было отцепиться от жабы, но мне понравилось. И упорно играла на этом автомате, выиграть не получалось, но можно было практически даром развлекаться. И как-то раз, после трех часов воздержания от курения я вспомнила про сигареты и отправилась покурить в элегантный курительный салон. В каждом казино есть обычай занимать себе место при помощи наклоненного стула, какой-нибудь бумажки, воткнутой в щель, или ключика в щелке для жетонов. В конце концов, можно попросить соседнего игрока покараулить место.
Ничего этого в моем распоряжении не было. Стулья в казино были привинчены к полу, ключиком я не располагала, а человек, игравший на соседнем автомате, как раз уходил. Поэтому я замотала клавиатуру оранжевым шарфиком, а на стуле оставила свитер. К тому же на экране четко значилась сумма кредита — это означает, что на данном автомате кто-то играет, а внутри машины находятся чьи-то наличные деньги. Когда я вернулась, на моей «лягушке» сидела мерзкая баба. Меня чуть удар не хватил, даже сейчас, когда пишу эти строки, я злюсь, а что говорить про тот момент! Я не вцепилась ей в патлы и не стащила со стула, а вежливо сообщила паразитке, что она заняла чужое место. Мерзавка на это ответила, что ничего подобного, тут никого не было. Я в ответ поинтересовалась, где мой шарфик и почему оранжевый цвет не привлек ее внимание? Шарфик оказался воткнут между автоматами, а она подумала, что его забыл предыдущий игрок. Я продолжала допрос: а сумму на кредите счета в автомате тоже забыл рассеянный игрок? А она не заметила тут никакой суммы…
Ах ты, сука немытая! Суммы она не заметила, только вот все это время на эти деньги играет! К тому же ей хватило наглости продолжать во время нашего разговора играть на мои деньги, торопясь, как на пожар. Она окончательно меня этим разъярила, я заслонила клавиатуру и заявила, что мы сделаем перерывчик и вызовем кого-нибудь из обслуживающего персонала.
Я бы так и сделала и устроила бы скандал на четыре конфорки, потому что, на мое счастье, все это происходило во Франции, а ярость удивительно поддерживает и обогащает мой французский. Лахудра, однако же, сдалась и слезла с моего места. Симулируя смертельную обиду, она принялась врать, что сунула в машину двадцать евро и требует, чтобы я ей вернула деньги. Это было бессовестное вранье: я прекрасно помнила сумму, которая значилась на экране, а двадцать евро она проиграть в таком темпе просто не успела бы. Однако у меня в планах были невинные развлечения, а не перебранка, поэтому я выдала этой дряни двадцать евро с милой улыбкой и словами: «Получи, корова безрогая, и вон отсюда!» Естественно, свое пожелание я выдала по-польски, а не по-французски.
Последний фортель мой организм выдал в Париже, но уже на обратном пути.
Я слишком рано уехала из Ла-Боль, отдохнув от процедур только один день, а этого мало. Вечером в Париже я нанесла визит Михалу, племяннику моего первого мужа и супругу восхитительной Йоли. К Михалу меня обычно возили на машине, хотя расстояние было невелико.
На следующий день я должна была решать вопросы служебного толка, очень для меня неприятные, так как меня подвел мой уже бывший литературный агент. Мы собрались за столом большой компанией, потому что моя издательница-француженка, могла говорить только по-французски или по-английски, а я не знаю ни того ни другого языка. Зато французский в совершенстве знали Михал и Йоля, которые не очень-то разбирались в издательских делах, поэтому они запутывались и осложнились еще больше. Однако после слаженных усилий нам удалось прийти к какому-то пониманию.
Кабачок, где мы сидели, находился от моей гостиницы в двухстах метрах, а не световых лет. Разговору не мешал даже официант, предком которого явно был какой-нибудь морской волк, потому что блюда из кухни он заказывать мощным ревом капитана дальнего плавания, командующего бригом в разгар страшного шторма у мыса Горн. Даже акулы бы испугались, если бы им над ухом так ревели, а что говорить о простых смертных!
В Париже на тот момент царила погода, которую метеосводки описывают как «неблагоприятные атмосферные условия». Я лично могу засвидетельствовать, что условия были на редкость неблагоприятные, а метеорологи были правы.
