Единственное, что являлось моей неотъемлемой заботой, — это покупка продуктов. В доме должна быть еда, а магазины закрывались в семь. Я караулила, чтобы не пропустить закрытие магазина, порой выбегала из мастерской, покупала что попало, а после волокла домой полную авоську, случалось, и среди ночи.

Приблизительно через год я потеряла ненаглядного хахаля. Нет, он не бросил меня, жизнь так распорядилась — любимый подписал контракт на работу в дальних краях. Я решила, что это перст судьбы, событие, равное крестовому походу. Провожая его в аэропорту Окенче, я думала, что тоскую…

Не столько с горя, сколько с досады и наперекор стихиям я начала через «Польсервис» пробивать себе контракт в Сирию. Подала необходимые документы, отправилась на дополнительный курс французского, меня зарегистрировали в «Польсервисе»… и на том кончились мои достижения.

Избавившись от роли жены, я возобновила некоторые знакомства институтских лет. Ирена Любовицкая, уже давно вышедшая замуж и носившая другую фамилию, предложила устроить наши общие именины у меня.

Я познакомилась на этих именинах с Янушем, другом детства Ирены. Фигура эта в моем творчестве сугубо принципиальная. Обаятельный парень, в ту пору свежеразведенный и, возможно, чуть-чуть недовольный жизнью. На именинах он выпил в меру, почти незаметно.

Януш твердо решил, что, когда гости разойдутся, он останется. Ну и оставайся, мне-то что? Я была омерзительно трезвая, так как по-прежнему капли водки в рот не брала, а спать мне и вовсе не хотелось — я привыкла не высыпаться. Гости ушли, Януш остался. Я предложила ему чая. Он согласился, попробовал, похвалил и с легкой досадой упрекнул:

— Знаешь, ты создала такую атмосферу, что и поцеловать тебя нельзя.

Я ужасно обрадовалась: после всей именинной кутерьмы только амуров мне недоставало. Да и вообще начинать знакомство с постели как-то претило, тем более я с Янушем знакома меньше суток.

А потом он позвонил…

Рекомендую «Клин клином». Из книги явствует, что влюбилась я по уши. Скрывать тут нечего, весь город знал, что я бегала за ним, как идиотка. Просто удивительно, что я не заработала психоз или невроз. Януш жил не в Варшаве, а в Лодзи, это благодаря ему я стала обожать милицию.

Читатели постоянно меня спрашивают, где я беру идеи для своих книг и всякое такое. А откуда мне их брать и зачем, если сама жизнь преподносит мне идеи на блюдечке, причем в количествах, превышающих человеческие возможности.

Вот хотя бы такой случай…

Первый Новый год после развода я провела в обществе Янки в печальных откровениях и черных пророчествах, а в очередную новогоднюю ночь предстояло шумное развлекательное веселье. Целой компанией мы собрались в доме лесничего в Гужно, и снова надежда расцвела во мне пышным цветом, хотя в то время я уже бегала за Янушем, и его отсутствие сидело занозой в моем сердце.

Нас — Ирену, ее мужа Анджея и меня — поселили втроем в одной комнате. Я проснулась рано утром и услышала нежный воркующий голос Анджея:

— Малыш мой, тебе не холодно? Я тебя укутаю, сладкий ты мой, не замерзнешь… Иди сюда, под одеяльце, радость ты моя…

— Ирена, это он с тобой так разговаривает? — спросила я растроганно, с уважением, восторгом и даже слегка с завистью.

— Со мной, как же! — завопила она в ярости. — Совсем спятил! Как бы не так, станет он со мной так разговаривать! Посмотри, что у него в руках!

Анджей заботливо укутывал одеялом аккумулятор, снятый с машины.

А вот еще…

Одну девочку бабушка взяла с собой на службу в Страстную пятницу. Они отправились в костел Святого Креста, где изображение на плащанице тела Иисуса Христа отличалось большим реализмом. Из-под тернового венца сочились капли крови. Бабушка опустилась на колени, стала молиться, расчувствовалась и всплакнула. Девочка подозрительно поглядывала то на бабушку, то на плащаницу.

— Тут не плакать надо, — решительно заявила она. — Тут «скорую» вызывать надо!

Я уже просила читателей взять мою книгу «Клин клином». Не буду вдаваться в подробности, которые я уже описывала, — вся эта карусель с телефонными звонками — святая правда. Халину я на самом деле озадачила, а тот тип, который влез в разговор, действительно притворялся таинственным и демоническим. Потом из этого получились различные кошмарные перипетии, которые я на всякий случай описала.

В первой части «Клина» описано, что я вытворяла, чтобы расшифровать типа, звонившего по телефону. В одном только соврала. Номер я получила по блату, под большим секретом, а вовсе не звонила всем подряд, чтобы добраться до него. От кого получила, не скажу.

Именно тогда разразился мой кухонный катаклизм. То ли подтекало, то ли засорилось, не помню — отчетливые воспоминания связаны лишь с водопроводчиком. Надо было делать ремонт. Мы перекрыли воду в подвале, он проверил, что у меня испортилось. Водопроводчик вынес неутешительный приговор: авария капитальная, надо менять всю арматуру. Он зашпунтовал отверстие от снятого крана.

Мы обсуждали, что предпринять, в этот момент кто-то, должно быть, открыл воду в подвале, шпунт выбило с силой пушечного ядра, мощная струя обдала водопроводчика, а со стены рухнул квадратный метр штукатурки, обнажив трубы.

Водопроводчик был настроен философски.

— Ну, теперь пойдет легче, — подбодрил он меня, вытираясь тряпкой. — Всё видно. Только вот ремонтик вам придется сделать побольше.

Януш, само собой, не шел у меня из головы, и я добросовестно обдумывала всякие дипломатические приемы, чтобы с ним увидеться, будто бы случайно. Открыто лезть к нему я просто не могла: бегаю за мужиком, которому безразлична! В принципе я давно поставила на нем крест, но мне нравилось бывать в его обществе — никто не умел так красиво танцевать вальс-бостон, да и относился он ко мне прямо-таки трогательно, и я от души развлекалась в его компании.

В рамках этих дипломатических финтов я взялась за какое-то дело в Лодзи, не помню уже какое, наверняка что-то связанное с моими паломничествами по домам культуры. В Лодзь поезд приходил утром, и я радостно воспользовалась случаем. Адрес Януша я знала, поэтому послала ему телеграмму с просьбой забронировать мне номер в гостинице. Ответа получить не могла, потому что аккурат была в это время в пути.

В Лодзь приехала ровно в полночь, обдумывая по пути потрясающую ситуацию, в которую влипла. Возможно, Януш заказал мне номер, но как, мать честная, я об этом узнаю? Адрес, что мне толку в адресе, если он снимает комнату, а я не знаю, у кого. Телефона я тоже не знаю, в телеграмме не сообщила, когда приеду и на какой вокзал — я этого и сама не знала. Вваливаться в чужой дом посреди ночи я не стану, есть же какие-то правила приличии, в конце концов. А ночь темная, в Лодзи я раньше не бывала.

В пять минут первого я ворвалась в отделение линейной милиции станции Лодзь-Фабричная со страстным воплем:

— Уважаемые Панове, я обожаю милицию!

Присутствующие в помещении Панове повскакали с мест.

— Проше пани! — в восторге откликнулись они. — Такое мы слышим впервые в жизни! Для вас всё, что угодно!

Я объяснила: мне нужно не всё, но многое. Необходим номер телефона, но фамилии абонента я не знаю, только адрес, в коем тоже не совсем уверена, есть сомнения насчет номера квартиры.

Через пять минут мне дали номер телефона, Януш был дома, гостиницу заказал, и, кажется, мы даже вместе поужинали…

Во время ремонта у меня беспрестанно раздавались таинственные телефонные звонки, добавлявшие перцу в мой обычный кавардак. Потом выяснилось, что разыгрывали меня Анджей, муж Ирены, и Михал. Я не обиделась, напротив, была им благодарна: они подали мне идею.

Зато ко мне предъявляли претензии многие. Я им напакостила, сама того не ведая, меня это очень смутило, и я постаралась им все объяснить, для чего и написала первую часть «Клин клином».

Я давала ее почитать знакомым, знакомые реагировали по-разному, некоторые просили от меня защиты, потому что они боятся психов, но все единогласно советовали: «Слушай, напечатай это. Иди, куда положено, и напечатай!»