— А вы, Боб? — спрашивает Филипп, поворачивая голову в противоположную сторону. Басби уже закончил свои дела возле писсуара, но все еще приводит в порядок одежду, теребя ее и дергая ногами, как будто его прибор так огромен, что его можно упаковать обратно только нечеловеческими усилиями.

— В этом семестре никоим образом, Филипп. Кроме обычных обязанностей у меня сейчас куча дел по организации забастовки.

Боб Басби протягивает руку перед самым носом Филиппа и дергает за цепочку. Бачок опорожняется, обдавая брызгами ботинки и низ брюк Лоу, а резиновая рукоятка, как только Басби ее отпускает, щелкает Филиппа по носу. Хозяйственный отдел явно не продумал технологию сливания воды в располагающихся рядом писсуарах.

— Кого же мне послать? — грустно спрашивает Филипп Лоу. — К половине пятого я должен назвать имя. Мне даже некогда советоваться с другими кафедрами.

— А почему бы вам не взять это на себя? — предлагает Руперт Сатклиф.

— Но это абсурд! При всех моих обязанностях декана факультета?

— Сама идея в корне абсурдна, — возражает Сатклиф. — Какое отношение к Году Промышленности имеет Факультет Изящных Искусств? Или наоборот — Год Промышленности к факультету?

— Вот и высказали бы свои соображения лично вице-канцлеру, — говорит Филипп. — Какое отношение ФИИ имеет к ГП, или ГП к ФИИ?

— Я не понимаю, о чем вы?

— Так, маленькая шуточка, — говорит Филипп вслед Сатклифу. — У декана нашего расчудесного ФИИ редко возникают поводы для шуточек, — продолжает он, обращаясь уже к Бобу Басби, который старательно причесывается перед зеркалом. — Это ответственность без власти. Знаете, мне бы следовало попросту приказать одному из вас заняться этой ерундой с тенями.

— Вы не имеете права, — самоуверенно заявляет Басби. — Сначала нужно собрать заседание кафедры и обсудить кандидатуры.

— Знаю. Но у меня нет времени.

— А что если Робин Пенроуз?

— У нее же самая низкая должность на кафедре. Это наверняка…

— Зато как раз ей по теме.

— Разве?

— Ну, да. Она же пишет книгу по викторианскому рабочему роману.

— Ах, вы об этом… Вряд ли это одно и то же… А впрочем, Боб, неплохая мысль.

В тот же день, но гораздо позже, когда Ширли и весь персонал офиса уже ушли домой, Вик сидит один в административном корпусе и работает при свете одной настольной лампы. И тут ему звонит Стюарт Бакстер.

— Вик, ты слышал про Год Промышленности?

— Достаточно, чтобы понять, что это пустая трата времени и денег.

— Я готов с тобой согласиться. Но Совет решил, что мы должны поучаствовать. Отличный рекламный ход для нашей группы предприятий. Председатель прямо-таки загорелся этой идеей. Мне поручено скоординировать наши действия…

— И чего ты хочешь непосредственно от меня? — нетерпеливо перебивает Вик.

— К этому-то я как раз и подхожу. Ты ведь знаешь, что такое «тень»?

Когда Стюарт Бакстер заканчивает свой рассказ, Вик говорит:

— Ни за что.

— Но почему?

— Я не хочу, чтобы за мной весь день ходил какой-то ученый болван.

— Но это только раз в неделю, несколько недель подряд.

— Почему именно я?

— Потому что ты — самый энергичный директор в нашей региональной группе. А мы хотим показать им лучшее.

Вик знает, что комплимент начисто лишен искренности, но не собирается это комментировать. Когда-нибудь в будущем может статься полезным напомнить о нем Стюарту Бакстеру.

— Я подумаю, — говорит Вик.

— Извини, это нужно решать прямо сейчас. Вечером я встречаюсь с Председателем.

— Дотянул до последнего, да?

— Честно говоря, моя секретарша дала маху — потеряла письмо.

— В самом деле? — с недоверием переспрашивает Вик.

— Буду очень признателен, если ты поучаствуешь.

— Ты хочешь сказать, что это приказ?

— Не валяй дурака, Вик. Мы же не в армии.

Несколько минут Вик держит Бакстера в напряжении, а сам прикидывает, выгодно ли, чтобы тот был ему обязан.

— Кстати, а как насчет воздуходувки?

— Пришли мне заявку, я займусь этим вопросом.

— Спасибо, — говорит Вик. — Заметано.

— А как с моей просьбой?

— Я согласен.

— Отлично! Твою «тень» зовут доктор Робин Пенроуз.

— Врач?

— Нет.

— Надеюсь, не психиатр?

— Нет. Насколько я понял, он читает лекции по английской литературе.

— По английскому чему?

— Больше ничего не знаю. Только что получил сообщение.

— Черт меня побери!

Стюарт Бакстер хихикает.

— Почитай пока какие-нибудь умные книжки, ладно, Вик?

Девять дней спустя, в среду 22 января, в половине девятого утра Робин Пенроуз, будучи в отвратительном настроении, вышла из дома в снежную вьюгу, чтобы положить начало своему пребыванию в роли тени от Факультета Изящных Искусств Раммиджского Университета (или ТФИИРУ, как ее именовали в меморандуме, присланном из секретариата вице-канцлера). В одном из документов ей сообщали, что она прикреплена к мистеру Виктору Уилкоксу, исполнительному директору компании «Дж. Принглс и Сыновья», на один день в неделю на протяжении текущего семестра. Робин пришлось выбрать среду, поскольку в этот день у нее не было лекций. Именно поэтому в среду она обычно сидела дома — проверяла студенческие работы, готовилась к занятиям и предавалась научным исследованиям. И теперь ей было до слез обидно, что придется пожертвовать единственным свободным днем. В первую очередь именно поэтому Робин чуть было не отказалась от предложения Филиппа Лоу выдвинуть ее на роль «тени». В конце-то концов, если Университет не собирается оставлять ее в штате (а Лоу обратился к Робин с просьбой в тот же день, когда сообщил о ее незавидном будущем), почему она должна жертвовать собой ради Университета?

— Правильно! — воскликнула Пенни Блэк тем же вечером, расстегивая джинсы в женской раздевалке университетского Спортивного центра. — Не понимаю, почему ты вообще согласилась?

Пенни была подругой Робин, феминисткой с кафедры социологии. Раз в неделю они играли в сквош.

— Я и сама уже жалею, — посетовала Робин. — Нужно было сказать ему, чтобы… чтобы…

— Чтобы он засунул Теневой Резерв себе в задницу. Почему ты этого не сделала?

— Не знаю. Хотя нет, знаю. Мой внутренний голос, гаденький и расчетливый, нашептывал мне на ушко, что в один прекрасный день мне понадобится от Лоу рекомендация.

— Ты права, дорогуша. Именно так эти облеченные властью мужики и подминают нас под себя. Это уловка того, кто сильнее тебя. Черт бы побрал все эти крючки и петли!

Пенни Блэк возилась с застежками бюстгальтера, стягивающего ее грудь, как ремень. Преуспев в этом трудном деле, она перевернула сей предмет одежды застежкой назад, погрузила в чашечки свои гигантские груди и просунула руки в бретельки. Латекс плотно облегал ее упругое тело. Пенни надевала лифчик, только когда играла в сквош: без него, по ее словам, сиськи будут летать от стены к стене быстрее мячика.

— Нет, про Лоу я бы этого не сказала, — возразила Робин. — Честно говоря, по нему никак не скажешь, что он облечен властью. Он едва ли не умолял меня согласиться.

— Почему же ты не заключила с ним сделку? Мол, я стану этой чертовой тенью, если вы зачислите меня в штат.