— За попыткой реставрации императорской власти стоял Коноэ, — произнес пораженный Янагисава. — Войско было набрано и вооружено на деньги от реализации украденных дворцовых ценностей. Милостивые боги...

— Осведомитель мецукэ был предателем! — воскликнул Хосина.

— Тогда за что же его убили?

— Во всяком случае, не за то, что он собирался донести на заговорщиков.

Янагисава зашагал взад-вперед. Признавать ошибку, даже мысленно, было неприятно. Он попробовал выстроить новую версию:

— Раньше вопрос стоял так: «Кто тот мятежник, которого раскрыл Коноэ?» А что, если мы развернем вопрос и спросим: «Кто знал, что Коноэ — мятежник?»

— Я не понимаю, куда это может привести, — с сомнением отозвался Хосина.

Однако чутье подсказывало Янагисаве, что истина где-то рядом.

— В списке подозреваемых у нас числилось пять человек: госпожа Дзёкио, госпожа Асагао, правый министр Исидзё, император Томохито и его идиот-кузен. Добавим туда Кодзэри. Из них точно знал о заговоре Томохито, ему смерть Левого министра была ни к чему. Прочие...

— Прочие, узнай о заговоре, могли покончить с Левым министром, просто заявив в бакуфу.

Янагисава замер на полушаге. «Вот! Единственный, кто не имел надежды чего-то добиться, доложив о преступлении Левого министра бакуфу...»

— Принц Момодзоно! — прошептал он.

Хосина засмеялся:

— Вы шутите! — Но, увидев, что канцлер серьезен, запнулся. — Почему вы так решили?

Янагисава, не отвечая, побежал к воротам храма. Там среди трупов продолжали отчаянно сражаться около сотни мятежников. Янагисава окинул взглядом их воинов и не обнаружил Сано, который по его приказу отправился искать императора Томохито. «Значит, пока не нашел, — понял канцлер. — Или нашел и сгинул навсегда». Перед ним замаячило светлое будущее: раскрытие дела об убийстве и победа над мятежниками обеспечивали пожизненную благосклонность сёгуна. При этом абсолютно ничего не нужно делать! Янагисава с удовольствием втянул запах крови и пороха и разочарованно выдохнул. Он с изумлением осознал, что в нем что-то изменилось.

В течение двух лет Сано был для него постоянным раздражителем. А между тем сёсакан всегда действовал из чувства долга перед сёгуном — не из желания доставить неприятности канцлеру. «Сано спас мне жизнь, избавил от наказания, — подумал Янагисава, — я обещал не причинять ему зла. Допускает ли Бусидо платить за удачу и счастье подлостью?»

Янагисава посмотрел на Киёмицу. Если Сано до сих пор жив, то, найдя императора, непременно столкнется с принцем Момодзоно. Канцлер неуверенно шагнул вперед. «Что делать — оставить все на произвол судьбы или броситься на помощь Сано? Что важнее — личное благополучие или братство по оружию? Чему отдать предпочтение — кривым дорожкам власти или пути воина?»

— Все б-будет х-хорошо, ваше величество.

Тряся головой, нелепо дергая руками, волоча сбоку искривленную пляшущую тень, Момодзоно хромал через веранду к поникшему, плачущему Томохито. На щиколотках и на запястьях принца болтались обрывки веревки, на шее висела тряпка: похоже, мятежники где-то держали его связанного, но он вырвался.

У Сано пробежали мурашки по коже; мозг лихорадочно заработал.

— Рад видеть вас живым и здоровым, досточтимый принц, — начал импровизировать сёсакан, стараясь не выказать, что знает, кто убийца. Доставить императора во дворец, а Момодзоно в тюрьму бакуфу казалось ему лучшим вариантом. — Я пришел, чтобы отвезти вас и его величество в Мияко.

Император сменил бурные рыдания на жалобные всхлипы:

— Нет! Я не могу выставлять напоказ мой позор! Я не хочу возвращаться домой никогда!

Момодзоно припал к Томохито:

— М-мы никуда с вами не п-поедем.

Парочка походила на испуганных детей. У Сано сжалось сердце.

— Вам нечего бояться, — сказал он Томохито. — Принц Момодзоно не был замешан в заговоре, а вас, ваше величество, учтя раскаяние, простят за мятеж.

Томохито робко взглянул на Сано, и он решил, что император готов сдаться на милость бакуфу. Но тут вмешался Момодзоно:

— Н-не слушайте его, ваше величество. Вы уже узнали, как полагаться на людей. Они все х-хотят использовать вас в своих целях. Вон что получилось из-за того, что вы поверили Л-левому министру!

Сано с трудом удержался от возгласа удивления: «Момодзоно оговорился? Или действительно не Исидзё стоит за заговором?»

— Левый министр был моим другом, — запротестовал Томохито. — Я хотел единолично править Японией, и он помогал мне осуществить мечту.

Больше Сано не мог молчать.

— Вы хотите сказать, что Левый министр ответственен за мятеж?

Не успев закрыть рот, он понял: да, Коноэ как никто подходит на роль организатора заговора. Левый министр имел влияние на императора. Явный статус главного придворного и тайного осведомителя мецукэ давал ему свободу действий. В случае успеха мятежа он автоматически превращался в теневого правителя Японии. Личностные качества Коноэ также укладывались в образ зачинщика переворота. Человек, способный убить мужа понравившейся женщины и в течение пятнадцати лет, невзирая ни на что, домогаться ее любви, был достаточно безумен, чтобы напасть на клан Токугава. Сано припомнил слова Исидзё: «Коноэ... я должен был догадаться», — высокомерную фразу Томохито: «Я больше в нем не нуждаюсь», — и мысленно обругал себя за то, что не узрел очевидных фактов и не внял кричащим.

Принц Момодзоно склонился над императором; левая рука повисла, словно сломанное крыло, а правая неуклюже обняла за плечи.

— В-время расставить все по своим местам, ваше величество. День за д-днем я слушал, как Левый м-ми-нистр превозносил ваших предков, властвовавших над Я-Японией. Я н-наблюдал, как нанятые им учителя обучали вас боевым искусствам и называли великим в-вои-телем. Он думал, что я н-не п-понимаю его затею. Я слышал, как он забивал вам г-голову мечтами о с-славе. Под его давлением вы с-согласились возглавить восстание против б-бакуфу.

— Неправда, это была моя идея, — возразил Томохито, хотя его лицо выражало сомнение. — Он просто помогал мне исполнить то, что предназначено судьбой.

Принц Момодзоно покачал головой:

— Вы были слишком з-захвачены планами Левого министра и не обращали в-внимания на то, что он б-бор-мотал, покидая ваши покои. А я с-слышал. Он г-гово-рил: «Тогда она полюбит меня. Ей придется слушаться м-меня как мужа и г-господина». Ваше величество, он г-готовил мятеж, чтобы зап-получить ж-жену, которая у-ушла от него!

Томохито застучал пятками по полу, слезы текли по щекам.

— Он делал это ради меня!

Момодзоно опустился на колени.

— Я н-не мог позволить Л-левому министру н-навлечь на вас неприятности. Я у-убил его.

Сано охватил страх. Ему нужны были признательные показания, но не здесь, не сейчас, когда ничто не мешало Момодзоно убить чиновника бакуфу и спастись вместе с императором бегством.

— Левого министра убил ты? — изумился Томохито. — Ну конечно! В ночь убийства Коноэ ты был уже в Саду пруда, когда я выбежал из учебного зала. Ты спросил меня, был ли я там один, и когда я ответил «да», предложил говорить всем, что мы были вместе. А когда умер тот, другой человек, я молился в Павильоне для обрядов, и снова ты сказал, что нужно говорить, будто мы были вместе. Я думал, ты заботишься обо мне, устраивая алиби. А ты думал только о себе! — Он замолотил кулаками по принцу. — Ты решил за меня, как мне жить! Как ты посмел?!

— Я хотел спасти вас! Я не мог донести бакуфу на Левого министра. Ни мне самому, ни анонимке никто бы не поверил — он был слишком в-важной особой. У меня не было д-другого выбора, кроме как убить его. Я н-не предполагал, что мятеж поднимут без него!

Воздев непослушные руки, чтобы защититься от кулаков, Момодзоно случайно задел Томохито по лицу. Император обезумел от ярости.

— Я убью тебя!

— Прекратите! — Сано оттащил Томохито подальше, боясь, что Момодзоно обернет свою силу против неблагодарного родственника. Он даже подумал, не зарубить ли принца, чьи преступления тянули на смертный приговор. Лишь отвращение к внесудебным расправам удержало его от того, чтобы обнажить меч.