Рэйко насторожилась: «Конечно, она знает о том, что Сано расследует смерть Левого министра Коноэ. Неужели догадалась об истинной цели моего визита?»

— Муж посчитал, что мне будет приятно увидеть прежнюю столицу.

— Понимаю, — кивнула Дзёкио, но в голосе прозвучало недоверие. — Каковы же ваши впечатления от Мияко?

— Я пока немногое видела, но город очень отличается от Эдо, — сказала Рэйко, обрадовавшись, что ее версию приняли без колебаний. — Меня особенно очаровал императорский дворец.

На губах Дзёкио мелькнула усмешка.

— Вы были бы другого мнения, проведи здесь всю жизнь.

— Вы никогда не выезжали из Мияко?

— Всего четыре раза, когда двор эвакуировался из-за пожаров. Вот уже шестнадцать лет я безвылазно сижу в императорской резиденции.

«Я сошла бы с ума», — подумала Рэйко.

— И вас это устраивает?

Дзёкио невозмутимо пожала плечами:

— Порой мне очень хочется поменять обстановку, завести более широкий круг знакомств, но и здесь хватает интересного. Дворец — это целый мир в миниатюре, со своими радостями и огорчениями.

— И преступлениями, — добавила Рэйко, пользуясь возможностью направить разговор в нужное русло.

— Значит, вам кое-что известно об убийстве, которое расследует ваш муж? — спокойно спросила Дзёкио.

Повисло напряженное молчание.

Рэйко ответила:

— Я знаю только, что Левый министр был убит при помощи «крика души» в Саду пруда. Муж не любит, когда я вмешиваюсь в его дела. А меня снедает любопытство. Вы общались с Левым министром?

— Естественно. — Дзёкио опустила чашку на столик и встала. — Давайте прогуляемся по парку.

Они спустились с веранды.

Дзёкио была выше Рэйко, она шла вперед стремительно, но плавно, Рэйко едва поспевала за ней. Дорожка вилась между деревьями, Дзёкио молчала. Рэйко предположила: «Наверное, она прервала разговор, желая обдумать, что означает мой интерес к убийству и как ей реагировать на мои расспросы. Она понимает, что сказанное ею станет известно Сано».

Изобразив досаду, Рэйко сказала:

— Простите. Мне не следовало касаться такой неприятной темы, как убийство. — «Я должна убедить ее, что не скажу Сано ни слова». — Муж очень рассердится, если выяснится, что я донимала вас вопросами, которые меня совершенно не касаются.

Дзёкио сбавила темп и взглянула на группку придворных, устроившихся для пикника на пригорке.

— Не нужно извиняться, — промолвила она.

«Видимо, пришла к выводу, что никакого вреда от обсуждения убийства быть не может», — решила Рэйко.

— Для меня это не было личной потерей. Я часто виделась с Левым министром Коноэ, когда он учил моего сына, и беседовала с ним об управлении делами дворца, но между нами не было дружеских отношений.

Рэйко не заметила какой-либо наигранности ни в ее тоне, ни в манере держаться, тем не менее она понимала, что внезапно возникшая между ними доверительность ничего не значит: «Как я ее обманываю, так и она меня может обмануть».

— Что за человек был Левый министр? — спросила Рэйко и на всякий случай уточнила: — Я никогда не была знакома с человеком, которого убили. Вообще не представляю, за что можно убить.

После секундной паузы Дзёкио ответила:

— Его больше уважали, чем любили. Под приятной внешностью и шармом обхождения таились эгоистичная душа и страстное властолюбие. Он не терпел возражений и никогда не признавал своих ошибок.

«М-да, — мысленно согласилась Рэйко, — подобные качества провоцируют насилие».

— Как же вы ладили с ним?

— Очень просто. — Они миновали увитое диким виноградом дерево, и лицо Дзёкио помрачнело. — Я иногда возражала против того, как он заправляет финансами двора и как обращается с моим сыном, но никогда не оспаривала его распоряжений.

«Характеристика, данная Коноэ, вполне приложима к ней самой, — отметила Рэйко. — Не столкнулись ли они по вопросу о контроле над двором? Если так, то Коноэ, похоже, одолел ее благодаря своему положению и полу. Не поквиталась ли она с ним в Саду пруда?»

— Левому министру не нравилось, что женщина пользуется влиянием при дворе?

— Он, скажем так, мирился с этим. Понимал, что это явление временное, и терпеливо ждал, когда император начнет управлять двором самостоятельно, а мои услуги станут не нужны.

Перед глазами Рэйко возникла картинка: Дзёкио руководит заседанием Имперского совета. «А ведь действительно, — подумала сыщица, — ее полномочия ограниченны. Жив Коноэ или нет, она все равно сойдет со сцены. Зачем ей смещать Левого министра?»

Они вышли к озеру. Дзёкио остановилась и пронзила спутницу острым взглядом. Рэйко невольно поежилась, словно лишилась одежд, стала прозрачной до донышка.

— Хотя времена изменились, политические игры по-прежнему жестоки, просто теперь придворные борются не за контроль над государством, а за должности и привилегии, — отчеканила Дзёкио. — У Левого министра было много врагов, включая представителей знати.

«Но они, как почти все во дворце, имеют алиби на ночь убийства», — подумала Рэйко.

— И кто же, по-вашему, его убил?

— Не имею понятия.

«Это вряд ли, — усомнилась Рэйко. — Наверняка у Дзёкио есть какие-то догадки».

— Личность, которая расправилась с Левым министром Коноэ, похоже, владеет техникой киаи.

— Да, похоже, он владеет, — задумчиво откликнулась Дзёкио.

— Вы сказали «он». — Рэйко поймала собеседницу на слове. — Значит, считаете, что убийца — мужчина?

Императрица пожала плечами:

— Мужчина волен ходить куда вздумается. Это мы, женщины, сидим под надзором.

Объяснение снимало подозрения как с нее, так и с Асагао. И еще с Томохито, который был постоянно окружен слугами и редко покидал пределы дворца. Получалось, Дзёкио ловко вывела из опасного круга близких ей людей.

— Кто в ту ночь мог оказаться в Саду пруда, кроме министра?

— Комоэ приказал всем держаться подальше от Сада. Не представляю, кто мог его ослушаться, Левый министр строго следил за дисциплиной и беспощадно карал провинившихся.

Хотела того Дзёкио или нет, но Рэйко поняла, что абсолютно все обитатели резиденции знали: в Саду министр будет совершенно один.

— Наверное, у него была назначена тайная встреча, — предположила она.

— Насколько мне известно, Левый министр никому не сообщил, зачем ему понадобился безлюдный Сад, — сказала Дзёкио, рассматривая круглые листья лотосов, плававшие по глади озера. — Я вообще не видела его в тот вечер. Было очень жарко, я никак не могла уснуть и вышла прогуляться вокруг летнего павильона, он находится к северу от Сада пруда. Я любовалась луной, когда раздался крик.

— Вы никого не встретили по дороге? — Рэйко понимала, что вопрос выдает ее с головой, но ей нужен был ответ.

— Нет. Мне хотелось побыть в одиночестве. Я даже слуг не предупредила, что иду гулять, и, разумеется, никого не взяла с собой.

«Так вот почему у нее отсутствует алиби», — сообразила Рэйко и почувствовала облегчение. Ей не хотелось, чтобы женщина, в которой она обнаружила родственную душу, оказалась убийцей.

Ход ее мыслей прервал спокойный голос Дзёкио:

— Столь подробное обсуждение кошмарного преступления довольно необычно для светского визита. Видимо, я не единственная жена, выполняющая обязанности своего мужа. Думаю, сёсакану нет нужды утруждать себя беседой со мной.

Рэйко было запротестовала:

— Что вы, разве я осмелилась бы... — но, услышав, как фальшиво звучит голос, стыдливо умолкла.

Дзёкио с видом старшей сестры кивнула:

— Довольно притворяться, досточтимая госпожа Сано. — Она рассмеялась, смех оказался низким и мелодичным. — Вы не единственная в этом мире, кем движут двусмысленные мотивы.

Рэйко насторожилась. «А не играла ли она со мной с самого начала? — обожгла мысль. — А не было ли у нее зловещей причины для того, чтобы радушно принять меня и прикинуться откровенной? А не исходила ли она сразу из того, что я передам разговор Сано? Не пыталась ли таким образом убедить Сано в своей невиновности? Уж не собирается ли через дружбу со мной манипулировать им? Все может быть. Женщина с таким умом и силой воли вполне способна овладеть приемами киаи».