Утро принесло потепление, с моря дул южный ветер. Пушистые белые облака, похожие на рисунки с китайского фарфора, плыли в лазурной синеве неба, когда Сано и Хирата ехали по Великой северо-южной дороге, главной артерии Эдо. Торговцы раздвигали деревянные ставни на своих лавках, выставляя напоказ изящную мебель, картины, лакированную посуду и ткани, слуги обметали пороги. Улица начала наполняться коробейниками и продавцами чая, горожанами, весело приветствовавшими друг друга, монахами в оранжевых халатах, дамами, восседавшими в паланкинах, конными самураями.

— Нам нужно поговорить, Хирата-сан, — сказал Сано.

Хирата почувствовал, как все внутри у него похолодело, сжалось сердце и перехватило дыхание.

— Да, сёсакан-сама, — обреченно сказал он.

— Ложное обвинение госпожи Кэйсо-ин и монаха Рюко — дело рук канцлера Янагисавы, — сказал Сано. — Его случайно подкрепили сведения из дневника, слова отца Харумэ и убийство Шойэя. Но еще один человек постарался, чтобы мы провалили дело. И это стоило бы нам жизни, если бы не вмешалась моя жена. Я говорю о госпоже Ишитэру.

Сано был мрачен; этот разговор был ему так же неприятен, как и Хирате.

— Ты ничего не смог узнать во время первой встречи с Ишитэру. И до сих пор не объяснил мне, в чем проблема. Я не настаивал, уверенный, что ты сам во всем разберешься. Я доверился твоему профессионализму и принял показания Ишитэру без проверки, как и ты. Теперь я понимаю, что допустил ошибку.

Хирата готов был сгореть со стыда. Он не оправдал доверия господина, это непростительный грех. Слова Сано разрывали душу. Солнце, искрящееся в каналах, словно смеялось над его горем. Ему хотелось умереть.

— Я не могу больше делать вид, что ничего не случилось, — продолжал Сано. — Как ты мог безоговорочно поверить словам Ишитэру, будто она подслушала, как Кэйсо-ин и Рюко сговаривались убить Харумэ? Ты же знаешь, что преступники часто лгут, обвиняя других, чтобы отвести подозрение от себя. Что произошло между тобой и Ишитэру?

Хирата видел: Сано встревожен и пытается понять, что случилось, прежде чем сделать выводы. Его сочувствие было гораздо хуже наказания, потому что требовало объяснений. Но он заставил себя выложить все без утайки, глядя прямо в потрясенное лицо Сано.

— Мне нет оправдания. Я должен был предвидеть последствия. Теперь я обесчестил себя и подвел вас, — закончил Хирата свой рассказ.

Сморгнув слезы, он тяжело вздохнул.

— Я уйду сегодня. — Он найдет укромное место, где совершит сеппуку, чтобы тем самым восстановить свою честь.

— Не будь смешным! — оборвал его Сано, прекрасно понимая, о чем думает Хирата. — Ты совершил грубую ошибку, но это первая оплошность. Я не собираюсь тебя прогонять и запрещаю уходить! — Потом он заговорил спокойнее: — Ты уже достаточно наказан. Я не сержусь, прости себя и ты. У нас нет времени переливать из пустого в порожнее. Сейчас ты отправишься на пристань Дайкона и попробуешь найти какие-нибудь ниточки к убийству Шойэя. Потом съездишь на место, где в госпожу Харумэ метнули кинжал, — быть может, там что-то укажет на ее убийцу.

— Да, сёсакан-сама, — облегченно вздохнул Хирата. Сано дал ему еще один шанс! — Спасибо вам.

Но чувство вины не отпускало. В душе боролись противоположные чувства. Он исправит допущенные им ошибки. Госпожа Ишитэру едва не разрушила самое важное в его жизни — отношения с хозяином. В нем закипало бешенство при мысли, что она манипулировала им; он жаждал мщения, но при этом так же страстно хотел ее. Ложь усиливала подозрения, но он упрямо верил в невиновность Ишитэру, потому что, если она окажется убийцей, он навсегда потеряет уверенность в себе. Он уже больше не сможет доверять своей интуиции, боясь опять ошибиться. Он будет просто обречен на неудачу.

Хирата усилием воли отогнал печальные мысли.

— Нам известно, что Шойэя зарезал мужчина, поэтому госпожа Ишитэру в этом преступлении невиновна. — Хирата не хотел думать, что она могла нанять кого-то для покупки яда, а потом и для убийства торговца. — Но она, несомненно, что-то знает про убийство Харумэ. Я прошу разрешения на встречу с госпожой Ишитэру, чтобы выяснить у нее правду.

Сано ответил не сразу, провожая взглядом упряжку быков, взбиравшуюся вверх по дороге.

— Я приказываю тебе держаться подальше от госпожи Ишитэру, — наконец сказал он. — Ты не можешь объективно к ней относиться, а наказанием за связь с наложницей сёгуна является смерть. Где гарантия, что все не повторится? Ее допросит Рэйко. Расследуя убийство Шойэя и покушение на Харумэ, можешь поискать ниточки, которые ведут к Ишитэру, но к ней не приближайся. — И, не глядя на него, добавил: — Прости.

Новая волна стыда и горя накрыла Хирату. Сано больше ему не доверяет. Если бы вообще никогда не знать Ишитэру! Он жаждал мести.

Они подъехали к развилке с трактом, который вел на север от Эдо.

— Потом отправишься в Асакусу, — сказал Сано. — Встретимся дома. — Он озабоченно взглянул на Хирату. — У тебя все в порядке?

— Да, сёсакан-сама, — ответил Хирата и долго смотрел ему вслед.

По пути к пристани Дайкона он решил, что единственный способ восстановить доверие Сано — это найти улики, которые позволят установить убийцу госпожи Харумэ.

Долгие часы безуспешных поисков в районе, прилегающем к месту убийства Шойэя, разочаровали Хирату. Комнаты в соседних доходных домах принадлежали одиноким мужчинам — докерам и чернорабочим, — которые трудились в порту, когда зашел Хирата, и скорее всего отсутствовали и во время убийства. Таким образом, убийца Шойэя пробрался по переулкам незамеченным. Не повезло Хирате и в соседнем торговом районе. Люди вспоминали, что видели многих мужчин, одетых в плащи с капюшонами из-за вчерашней холодной погоды. Убийца легко смешался с толпой. К полудню Хирата устал, расстроился и проголодался. Над лавками в стороне от пристани он заметил вывеску, обещающую свежих угрей, и зашел перекусить.

Маленький зал был полон посетителей, сидевших на полу и ловко орудовавших палочками. На кухне в задней части зала исходили паром громадные котлы с рисом. Повара бросали извивающихся угрей на разделочные доски, распарывали их от жабр до хвоста, отрубали головы и извлекали кости. Длинные полоски мяса, насаженные на бамбуковые прутики и сбрызнутые соевым соусом и саке, жарились на открытом огне. Клубы ароматного дыма еще сильнее разожгли аппетит и вызвали у Хираты острый приступ ностальгии. Ресторан напомнил заведения, где он часто бывал в счастливую бытность досином. Тогда он не сомневался в себе и никогда бы не поверил, что его карьера будет поставлена под угрозу из-за коварства женщины.

Хирата сел и заказал еду у хозяина, дородного мужчины с отсутствующими фалангами пальцев на обеих руках. Посетители и работники обменивались новостями. Это место явно пользовалось популярностью. Может быть, в конечном счете поездка не окажется пустым времяпрепровождением?

Хозяин принес Хирате еду: толстые куски жареного угря, маринованный баклажан с рисом и чайник чаю.

— Я расследую убийство торговца недалеко отсюда, — сказал Хирата. — Вы слышали об этом?

Вытерев пот со лба, мужчина кивнул.

— Теперь чего только не происходит, но когда несчастье случается с твоим знакомым, это всегда выбивает из колеи, Хирата насторожился.

— Вы знали его? — Это был первый человек, признавшийся, что знал Шойэя, который казался отшельником, живущим без семьи и друзей.

— Не то чтобы очень хорошо, — пожал плечами мужчина. — Он был молчалив и замкнут. Но часто здесь обедал. У нас был договор: он продавал мне вещи со скидкой, а я собирал записки от его клиентов. Он бродил по всему городу, но все знали, что связаться с ним можно через мою лавку. — Хозяин покосился на гербы Токугавы на одежде Хираты. — Вы не обидитесь, если я спрошу, с чего это вдруг такой высокопоставленный чиновник интересуется каким-то старым торговцем?

— Он продал яд, с помощью которого убили наложницу сёгуна, — пояснил Хирата.