— Пойдемте сейчас ко мне, ван Дорн. Я хочу, чтобы взглянули на мой сад и предложили новую планировку.

Питер представлял, чего от него хотят. Симметрично расположенный цветник, несколько скульптур в классическом стиле, пара фонтанов и, если позволит место, аллея из ухоженных деревьев. Сейчас, когда стремительно входило в моду все французское, состоятельные люди хотели, чтобы их сады напоминали парк в Версале. У Питера было золотое правило: сад должен был находиться в полной гармонии с домом и дополнять его. Сейчас он сомневался, стоит ли браться за заказ, свалившийся на него столь неожиданно.

— Сегодня я не смогу поехать с вами, гер ван Девентер, — сказал Питер, — так как я отправляюсь и Харлем, где находится мой дом, оранжереи и поля для выращивания луковиц.

— Тогда давайте назначим другой день. Скажем, через две недели в это же время. — Людольф не мог и представить, что снова получит отказ. Не дожидаясь ответа, он дал Питеру свой адрес в квартале Херенграхт, не преминув подчеркнуть, что у его дома крыльцо с двумя пролетами, а на фронтоне, над лепным изображением корабля, висит табличка с его именем.

Даже если бы Людольф не сказал, что живет в квартале, известном под названием «Золотой пояс», Питер мог легко догадаться об этом сам по описанию дома. В домах всех состоятельных горожан непременно было крыльцо, но крыльцо с двумя пролетами могли себе позволить только очень богатые люди. Питеру не раз приходилось получать заказы от таких богатых людей, как Людольф, и при обычных обстоятельствах он только бы порадовался еще одному выгодному клиенту. Однако у него были определенные сомнения по поводу порядочности Людольфа ван Девентера. Когда Питер только начинал свою карьеру, его обманул заказчик, повадками удивительно напоминавший Людольфа. Это послужило ему полезным уроком. С тех пор Питер стал значительно мудрее. Он уже совсем было собрался сказать, что занят, и любезно отказаться от заказа, но вдруг подумал о Франческе, которая теперь была связана с корабельным маклером. Приняв заказ ван Девентера, он сможет одновременно проследить, чтобы интересам девушки не был нанесен ущерб.

— Я к вам зайду, сударь, — сказал Питер, делая принятый в таких случаях поклон, который, возможно, и был недостаточно низким, но никто не обратил на это внимания, так как в этот момент в комнату вошла Алетта.

Какая прекрасная картина! Для начинающего художника, идущего по пути к совершенствованию своего таланта, лучше и быть не может! Теперь Людольф знал, что в этом доме нельзя отзываться в превосходных степенях ни о чьих картинах, кроме тех, что принадлежат кисти самого хозяина. Особенно болезненно Хендрик воспринимал похвалы в адрес своих дочерей. Людольфу хотелось как можно скорее войти в полное доверие к Хендрику, именно поэтому он накануне проиграл ему в карты довольно крупную сумму денег. Людольф не впервые заманивал в свои сети такого простака, как Хендрик, и чувствовал, что с художником у него не будет никаких хлопот.

— Так много талантов в одной семье! Рядом с могучим дубом выросли два изумительных побега! — Людольф галантно поклонился сначала Хендрику, а затем обеим девушкам. — Если бы мне потребовалось доказательство того, что мой портрет будет хорош, то я вижу его сейчас перед своими глазами в вашем маленьком шедевре, — обратился он к Франческе.

Питер сразу заметил, насколько разными были картины двух сестер. Франческа видела только красоту маленького сияющего цветка. Она не стала изображать муравья или другие символы, напоминающие о том, что в мире нет ничего совершенного, ей совсем не хотелось лишний раз подчеркивать бренность жизни на земле. Ее картина была гимном красоте, которая, несмотря ни на что, не уступала смерти.

— Примите мои поздравления, — сказал Питер, обращаясь к Франческе.

Во время высокопарных излияний Людольфа лицо девушки приняло напряженное выражение, которое сразу же исчезло от простых, но сказанных от чистого сердца слов Питера. Это не ускользнуло от внимания Людольфа, который ругал себя за то, что явно переборщил с лестью. Большинство женщин обожали его медоточивые речи и не чувствовали их лживости. С Франческой все было по-другому. Он попытался исправить свой просчет какими-то обыденными фразами, а затем стал прощаться.

Когда Людольф выходил из дома, появилась Сибилла. Она резво сделала книксен и одарила гостя горящим взглядом, на который тот ответил должным образом. Сибилла не могла скрыть своего ликования. Ей казалось, что с появлением ван Девентера в их дом придет благополучие, а может быть, и процветание. Франческа воспользовалась моментом и обратилась к Питеру.

— Прошу вас, останьтесь и пообедайте вместе с нами. Ведь впереди у вас долгое путешествие в Харлем.

— С радостью приму ваше приглашение.

За столом Питера посадили рядом с Сибиллой.

— Вы видели роскошную карету гера ван Девентера? — спросила Сибилла Питера.

— Видел. Если бы Алетта не сказала мне, кому эта карета принадлежит, я бы подумал, что в гости к вашему отцу прибыл сам принц Оранский.

Сибилле очень понравилась шутка Питера.

— Кто знает! Может быть, в один прекрасный день он сюда и явится собственной персоной, ведь теперь у отца такой богатый покровитель!

Хендрик, пребывавший в исключительно радостном настроении, в знак одобрения стукнул рукой по столу.

— Молодец, Сибилла!

— Кучер позволил мне посидеть в карете, — громко объявила Сибилла.

Мария нахмурилась:

— Ты не должна так развязно себя вести.

Сибилла не обратила ни малейшего внимания на замечание старой няни.

— Карета обита мягким бархатом и украшена золотыми кистями. — Сибилла озорно посмотрела на Питера.

— А когда у вас будет такая карета?

Он ответил полушутя, полусерьезно:

— Когда я выращу тюльпан удивительного цвета, который все захотят купить.

Сидевшая на другом конце стола Франческа посмотрела на Питера.

— Это и есть ваш честолюбивый замысел?

— Думаю, это мечта любого человека, занимающегося разведением тюльпанов.

Хендрик яростно замахал вилкой.

— Не вздумайте снова устроить тюльпаноманию! — весело рассмеялся он, довольный своей шуткой. — Она закончилась до вашего рождения, молодой человек, но вы, должно быть, много о ней слышали.

— Вы правы. Мой отец сделал себе на этом состояние, а многие его друзья потеряли все.

— Мне тоже повезло. Я не разорился. Это была увлекательная игра! — Хендрик предался воспоминаниям и стал рассказывать истории, которые члены его семьи слышали тысячу раз.

Питер внимательно слушал, стараясь не обращать внимания на то, что происходит под столом.

Незаметно для других, Сибилла сняла туфельку и пыталась кончиком большого пальца ноги спустить чулок Питера. Подвязки крепко держали чулки, но вскоре проказнице все же удалось развязать одну из них, и Питеру пришлось наклониться, чтобы ее завязать. Когда он строго посмотрел на Сибиллу, та сделала вид, что поглощена едой и ничего не замечает, но Питер видел веселых чертиков, прыгавших в глазах шаловливой девушки, несмотря на то, что она опустила длинные ресницы. Питер понимал, что в ответ на любой упрек Сибилла сделает невинный вид и разоблачить ее будет невозможно. Он с нетерпением ждал конца застолья.

После обеда Питеру удалось побыть в зале наедине с Франческой.

— Вы слышали, что мы с ван Девентером договорились о встрече через две недели. Значит, в этот день он к вам не придет, и мы сможем встретиться утром. Прошу вас, не отказывайтесь.

Франческа согласилась и назначила место встречи. Если погода будет хорошей, они посидят немного в кофейне, а затем прогуляются по городу.

— Я давно хотела там побывать, — сказала Франческа, с улыбкой глядя на Питера. — Буду ждать с нетерпением дня нашей встречи.

Когда Питер ушел, Франческа задумчиво провела пальцем по щеке. Может, не следовало соглашаться на встречу? Она пыталась успокоить себя тем, что все равно скоро уедет в Делфт и ее дружбе с Питером наступит конец.