— Чепуха! Времени у тебя будет предостаточно.

— Да, если я выйду замуж за художника.

— Это почему?

— Потому что он меня поймет и во всем поможет.

— Ну, так присмотри кого-нибудь подходящего.

— Пока не вижу в этом необходимости.

Мария сделала еще одну попытку.

— А как же дети? Ты ведь так их любишь и нянчишься с соседскими малышами.

Франческа отвернулась и стала смотреть на огонь в камине. Отблески пламени играли у нее на лице, но из-за опущенных ресниц нельзя было рассмотреть ее глаз.

— Мне хотелось бы иметь ребенка. Может быть, когда я устроюсь в жизни и стану художником, я заведу семью и детей, если, конечно, не состарюсь до этого. А сейчас я поставила перед собой цель и не успокоюсь, пока не добьюсь своего. — Девушка приподняла рукав и с улыбкой посмотрела на свое запястье. — Иногда мне кажется, что в этих жилах течет масляная краска вместо крови.

— Тем хуже для тебя, — неодобрительно пробормотала Мария.

Старая няня считала, что выбора между работой и детьми просто не может быть, ей очень хотелось поскорее приступить к воспитанию следующего поколения. Франческа ничего не ответила на ворчание старушки. Мария никогда не поймет, что неведомая сила влечет ее воспитанницу по однажды избранному пути, и другого выбора для нее нет. В свое время также было и с отцом Франчески, а сейчас эту участь выбрала и Алетта. Поставленная цель манила Франческу подобно блуждающему огоньку, мерцающему в лесной чаще.

Франческа насторожилась, услышав звуки шагов: «Это отец!» Но когда она вышла в зал, то увидела, что это была всего лишь Грета, которая пришла от подруги. Франческа пожелала ей спокойной ночи и вернулась к камину. Вскоре ушла спать и Мария.

Франческа решила подождать еще немного. Она чувствовала гнев и разочарование из-за обмана отца. В который раз он не сдержал своего слова. И почему она всегда верит его обещаниям? Много раз она пыталась быть непреклонной и бороться с его безответственностью. Но Франческа прекрасно знала: если сейчас отец войдет в комнату нетвердой походкой, с виноватым выражением нашкодившего мальчишки, как он это неоднократно делал раньше, она не сможет преодолеть жалости к нему, которая всегда была у нее сильнее раздражения.

Было уже далеко за полночь. Франческа оставила горящую лампу, чтобы отец не споткнулся в темноте, и, взяв свечу, стала подниматься к себе в спальню. Она думала, как бы потактичнее сообщить Виллему новость, что «Флора» была не закончена. Ведь он придет завтра утром. Много раз Виллем был готов отказаться продавать работы Хендрика и во время последнего визита предупредил, что больше не станет терпеть его выходки. Франческа с ужасом думала, что завтра Виллем увидит незаконченную картину, которую он ждал так долго, повернется и покинет их дом навсегда. Ни один уважаемый торговец картинами не станет мириться с безответственностью Хендрика. Если отец попадет в руки какого-нибудь негодяя-дельца, то никогда не получит хорошую цену за свои работы. При этой мысли Франческу вновь охватило дурное предчувствие, которое не оставляло ее весь день. Она судорожно схватилась за перила и с ужасом стала думать о завтрашнем дне.

Ровно в полдвенадцатого раздался стук в дверь, и Грета впустила в дом Виллема де Хартога. Он любезно поприветствовал служанку и направился в комнату по длинному персидскому ковру, который специально расстилали для почетных гостей. Виллем снял плащ и перчатки, оставив на голове шляпу, которую мужчины не снимали и в помещении. Он лишь слегка приподнял шляпу, чтобы поприветствовать Франческу, которая спускалась к нему по лестнице. Отражение девушки было видно в большом венецианском зеркале в серебряной раме. В который раз Виллем смотрел на необычную красоту девушки. Она и впрямь была удивительно хороша в своем простом платье из красновато-коричневой шерсти. Ее золотистые волосы сияли на солнце.

— Добрый день. Добро пожаловать к нам в дом.

Виллем посмотрел на грустную улыбку девушки и сразу же понял, что его подозрения подтверждаются, и картина не закончена.

— Благодарю, Франческа. Ты прекрасно выглядишь. Надеюсь, что Хендрик и твои сестры здоровы.

— Да, все хорошо. Присаживайтесь. Сейчас Грета принесет что-нибудь выпить.

Виллем остался стоять, а его брови нахмурились, что не предвещало ничего хорошего.

— Картина готова?

— Присядьте пожалуйста, я вам все объясню.

Франческа села рядом с большим камином, украшенным голубой делфтской плиткой с изображением танцующих фигурок. Ее надежда на то, что Виллем сядет напротив, не оправдалась. Он не сдвинулся с места.

— Ты хочешь сказать, что Хендрика нет дома, и он не удосужился даже встретить меня? — В голосе Виллема слышался нарастающий гнев.

— Мы ждем его с минуты на минуту.

— Когда же он ушел?

Собравшись с духом, Франческа сказала:

— Вчера днем.

— Ого! — Лицо Виллема побагровело.

Он прекрасно знал, как провел все это время беспутный художник. Конечно же, Хендрик играл в карты, а может быть, занимался чем-нибудь и похуже. Виллем не считал себя ханжой, но ему казалось, что в таких случаях мужчине лучше жениться. Но Хендрик никогда снова не женится. Никакая женщина не войдет в дом Анны и не станет в нем хозяйкой. Для Хендрика этот дом всегда будет принадлежать только ей, и так будет продолжаться до конца его дней.

— Алетта и Сибилла уже целый час его ищут.

Франческа была сильно обеспокоена тем, что Виллем прохаживался по персидскому ковру, изо всех сил сжав пальцы. Похоже, он готов был задушить Хендрика и совсем не слышал слов Франески.

— Я сделал этому лодырю последнее предупреждение, когда он согласился написать «Флору», и сказал, что если и на этот раз он меня разочарует, то я просто умою руки! Пусть попадет в лапы воров и шарлатанов от искусства! Так ему и надо! — Виллем резко остановился напротив Франчески. — Пожалуйста, принесите мне плащ и перчатки. Я знаю, это не твоя вина, но твой отец стал совершенно невыносимым!

Франческа вскочила со стула.

— Пожалуйста, не уходите! Картина почти закончена. Хватит несколько часов завтра утром, чтобы все было готово. Это лучшая работа отца с тех пор, как умерла мама. Он назвал свою работу «Богиня весны». Я смогу вам ее показать.

Эти слова немного успокоили Виллема, но он все еще стоял в нерешительности.

— Я думал, в этом доме только Хендрик может первым показывать свои работы. Во всяком случае, здесь всегда придерживались этого правила.

— Ну, при сложившихся обстоятельствах я рискну его нарушить!

Виллем с удивлением посмотрел на девушку и улыбнулся.

— В самом деле? Ну что ж, Хендрику давно надо дать понять, что он не может до бесконечности испытывать наше терпение. — Краем глаза Виллем заметил Грету с подносом в руках, на котором стоял графин с домашним вином и тарелочка с пирожными. — Я выпью потом, когда посмотрю картину.

Франческа первая вошла в мастерскую, Виллем последовал за ней. Он считал Хендрика очень талантливым художником, ничуть не хуже тех, чьи имена были более известными. Но его работам всегда не хватало самой малости, чтобы стать шедеврами. Висящий на стене мастерской портрет Анны, в который Хендрик вложил всю душу, можно было бы назвать гениальным творением, но Хендрик умышленно не раскрыл самой сути характера жены и хранил самое сокровенное в себе, не желая делиться этим с посторонними и компенсируя это поразительным сходством портрета с оригиналом. Однако именно по этой причине портрет любимой жены так и не стал великим произведением искусства, а занял чуть более скромное место. Рембрандт тоже всегда что-нибудь утаивал и не договаривал в каждом своем портрете, но его картины будили фантазию зрителя, которому самому хотелось домыслить то, чего не досказал мастер. За всеми лицами на портретах Рембрандта крылась какая-то неуловимая тайна, и в то же время его творения полностью отражали характер человека. В этом и была вся разница, хотя Виллему и в голову не приходило сравнивать работы Хендрика с шедеврами Рембрандта. Да и кто же мог с ним соперничать! Во всяком случае, Виллем думал именно так, но постоянно находясь между своенравными и вспыльчивыми художниками, с одной стороны, и капризными богатыми клиентами, с другой стороны, он не спешил высказывать свое мнение.