— Я не совсем уверен, стоит ли класть руку на подлокотник, — сказал Людольф, наклонив голову и не сводя глаз с Франчески. — Может быть, лучше взять в руку корабль?

Франческа взяла макет корабля, но Людольф отрицательно покачал головой. Франческа поставила кораблик на стол и сменила позу.

— А так вам нравится?

Людольфу нравилось в ней абсолютно все. Он с жадностью следил за каждым движением девушки, пытаясь различить под одеждой очертания ее тела. Он с восхищением смотрел на белоснежную кожу Франчески, которая казалась еще ослепительнее благодаря ореолу медно-рыжих волос.

— Пожалуй, первый вариант был самым удачным, — нерешительно сказал Людольф.

Франческа раскусила его хитрость и быстро поднялась со стула. Ей совсем не хотелось, чтобы этот человек рассматривал ее, как вещь, выставленную на витрине.

— Полностью с вами согласна. А вы уже выбрали костюм? Мне это необходимо знать заранее и подобрать подходящий фон.

Насчет костюма у Людольфа сомнений не было. Он будет позировать в черном с золотом. Теперь, наконец, Франческа могла оставить гостя с отцом, что она тут же с большой радостью и сделала. Девушку возмущали дерзкие манеры Людольфа и его откровенный взгляд, которым он, казалось, хотел ее раздеть. Она с облегчением подумала, что во время сеанса Людольфу придется смотреть в другую сторону. Сама же она оденет просторный рабочий халат, под которым вряд ли можно что-нибудь рассмотреть даже при самом пылком воображении.

Франческа вошла в зал и к своему удивлению нашла там Питера, стоявшего возле камина. Его руки были сцеплены за спиной, а голова на крепкой мускулистой шее слегка наклонена в сторону. Франческа давно заметила, что так любили стоять у камина все мужчины.

— Мне так хотелось вас увидеть! — воскликнул Питер.

— Питер! — Она легко подбежала к молодому человеку, не скрывая своей радости, — Я и не знала, что вы здесь!

— Я только что пришел по приглашению вашей сестры.

— Вы где-нибудь встретились с Сибиллой?

— Нет, меня пригласила Алетта. Я хочу посмотреть ее картину с гиацинтом.

— У нее получилась прекрасная картина. Она пошла за угощением?

— Я не голоден. Мы зашли с ней в новую кофейню, что рядом с биржей.

Франческу удивили эти слова. Она никак не могла понять, что понадобилось сестре в такой отдаленной части города. Но, подумав, она решила, что Алетта любит изображать сценки из городской жизни. Вероятно, за этим она туда и ходила.

— Я слышала об этой кофейне, но сама там никогда не была.

— Позвольте мне вас пригласить. Мы можем как-нибудь сходить туда вместе и отпраздновать ваш отъезд в Делфт.

— Я и сама еще не знаю, когда это будет. Я получила первый заказ и должна выполнить его до отъезда.

— Алетта мне обо всем рассказала. Но гер ван Девентер не будет приходить сюда каждый день. Почему бы нам… — Питер оборвал свою речь на полуслове, так как в этот момент в комнату вошла Алетта с картиной, которую она несла повернутой к себе. Питер понял, что девушка снова переживает по поводу своей работы. Она боится, что Питер сочтет их сделку невыгодной для себя. Он улыбнулся Алетте, желая ее подбодрить. — Франческа мне уже сказала, что вы написали замечательную картину.

Алетта с благодарностью посмотрела на сестру. Нервным жестом она повернула картину к Питеру, и сразу же гиацинт засиял во всей красе.

На картине с удивительной точностью были выписаны мельчайшие детали. По шелковой ткани, которой был обмотан вазон, полз муравей, которого влек пьянящий аромат цветка. Казалось, он задумал похитить это маленькое чудо. Питер сразу узнал традиционный для живописи прием, символизирующий хрупкость и недолговечность всего живого на земле. Он достаточно хорошо разбирался в искусстве, чтобы оценить яркий талант юной художницы. Даже если бы у Питера и возникли какие-либо сомнения, сейчас можно было их отмести в сторону. Несомненно, Алетта должна учиться, она это заслужила.

— Мне нравится ваша картина. Я увидел то, что и ожидал. Впрочем, никогда и не сомневался в вашем таланте. — Откровенная и даже немного прямолинейная похвала Питера обрадовала девушку. Именно это ей и хотелось услышать.

Франческа заметила взгляд, которым обменялись Питер и Алетта. Похоже, у них была какая-то общая тайна. Но у Франчески не было времени над этим задуматься, так как в этот момент в комнату вошел отец вместе с Людольфом. Хендрик сиял от радости, так как его новый покровитель купил еще одну картину, по поводу которой у него сначала были сомнения. Увидев Питера, Хендрик сердечно его поприветствовал и представил Людольфу.

— Это тот самый садовод, который разводит тюльпаны и выполняет на заказ планировку садов. Я вам о нем рассказывал. Знакомьтесь — Питер ван Дорн.

— Прекрасно помню наш разговор, — сказал Людольф с явным интересом. Он говорил Хендрику, что ему совсем не нравится планировка сада рядом с его домом. Вот тогда художник и рассказал ван Девентеру о талантах Питера. Людольф подумал, что, возможно, такой искусный садовод сможет придумать что-нибудь оригинальное и не похожее на то, что он много раз видел у своих соседей. Указав на картину Алетты, Хендрик пояснил, что его дочери решили увековечить знаменитый гиацинт, который зацвел на Рождество.

— Вам непременно нужно посмотреть и картину Франчески, — обратился Хендрик к Питеру и Людольфу. Он ласково потрепал Франческу по плечу.

— Принеси нам свою работу, дорогая.

— Не сейчас, отец, — твердо возразила Франческа. Она совсем не хотела испортить «звездный час» сестры. После похвалы Питера Алетта выглядела такой счастливой и уверенной в своих силах. Простые и искренние слова Питера значили гораздо больше любых вычурных комплиментов. — Я покажу ее в другой раз.

Однако, если Хендрику что-либо приходило в голову, то остановить его было уже невозможно.

— Сейчас совсем не время для скромности. Алетта! Принеси картину!

Алетта с готовностью побежала в мастерскую, где в шкафу хранились и другие работы Франчески. Отец не хотел отвлекать внимание Людольфа на чьи бы то ни было работы, пока не продаст свои собственные. Хендрик ни разу не поинтересовался, почему Алетта больше не работает в его мастерской. Девушке казалось, что он даже рад этому, так как оставалось больше места для его картин.

Алетта переложила несколько картин сестры, прежде чем нашла «Гиацинт». Она никогда не испытывала чувства зависти по отношению к Франческе, хотя в последнее время в ее работах был заметен поразительный прогресс. «Гиацинт» стал поворотным этапом в творчестве сестры. Возможно, любовь, с которой Питер вырастил хрупкий цветок в столь необычное время, передалась Франческе и она выразила ее на холсте. Безусловно, Питер имеет право видеть творение, на которое он вдохновил Франческу. Алетта не сомневалась, что он сразу же заметит превосходство этой картины над ее собственной.

Воспользовавшись уходом Алетты, Людольф завел с Питером разговор о выращивании гиацинтов.

— Вы меня просто заинтриговали. Как это вам удалось?

— В течение некоторого времени я проводил эксперименты. Сначала мне не везло, но я продолжал идти путем проб и ошибок. Наконец, мне удалось получить хорошие корни, после того как влажные луковицы полежали некоторое время на холоде. Год назад мой гиацинт зацвел через неделю после того, как показался первый росток. Я проводил свои опыты для пополнения знаний совсем в другой области, но сейчас я счастлив, что результат моих трудов вдохновил двух художников на создание таких замечательных картин. — Питер посмотрел на Франческу.

— Ваша радость вполне понятна, — сказал Людольф. — Назовите мне имена нескольких уважаемых в городе людей, по заказу которых вы выполняли планировку сада.

Лицо Питера стало непроницаемым:

— Я не имею обыкновения называть имена своих заказчиков. Если они сами меня порекомендуют, буду очень польщен.

Людольф не мог не оценить такую деликатность. Перед ним был человек, который умел хранить чужие тайны. Нет сомнений, что он никогда не позволит себе распускать какие-либо слухи о своих заказчиках. В доме у ван Девентера слуги были приучены держать язык за зубами, а с теми, кто неосмотрительно нарушал это правило, происходили весьма неприятные вещи. Слуги первым делом предупреждали новичков никогда не болтать лишнего.