— Ты мне заплатишь вдвое и втрое за эти слова, византиец, — загремел он, впившись взглядом в Кантакузе-иова посла, чтобы запомнить его лицо.

— А теперь решай, Умур, — обернулся он к агарянину. — Пустишь ты меня за выкупом или снимешь мне голову с плеч? Я в твоих руках.

Эмир долго смотрел на Игрила. Сухое, опаленное солнцем лицо его было неподвижно, как каменное. Только на висках билась тонкая синяя жилка. Он опять погладил бороду.

— Нишанджи бояр, — промолвил он наконец. — Это ты убил людей Юсуфа?

— Я. А зачем они убили сокола?

— Ты нишанджи и они нишанджи, — сурово отрезал Умур и поглядел на Юсуфа, который молчал, но смотрел, не мигая, горящими глазами на своего предводителя.

— Где лук?

— В башне. Где же ему быть? — рассердился Иг-рил. — Кабы я взял его с собой, твой Юсуф валялся бы теперь на дороге, а я был бы среди христиан.

Игрилу почему-то показалось, что «нишанджи» значит «стрелок» и что поэтому его и решили захватить живьем.

— Царь даст за меня выкуп, — промолвил он устало, понимая в то же время, что судьба его решена.

Умурбег протянул руку к Юсуфу и что-то сказал ему по-ихнему.

Потом повернулся к побледневшему Игрилу со словами:

— Пойдешь с Юсуфом. Двоих убил, два года у него нишанджи будешь. Потом — да поможет аллах! Юсуф отпустит в Идирнув.

Юсуф, сияя, подошел к своему пленнику и, вместе с воинами, вывел его из шатра.

Оказавшись под открытым небом, Игрил тяжело вздохнул: «Два года в неволе у агарян!» — подумал он, и сердце его сжалось в ледяной комок.

Прежде чем Юсуф потащил его за собой, Игрил окинул взглядом реку, лес вокруг поляны. Низко над деревьями плыл красный каравай солнца. Глаза пленника расширились, жадно впивая последние лучи дневного светила, пока оно не исчезло за чертой горизонта. Стало смеркаться.

«Нишанджи! Вот что значит нишанджи!» — тихо сказал он себе и покорно пошел за Юсуфом.

2. ПОВРАТИМСТВО

Райко ехал по лесу, напевая веселую песенку. Но ни напев, ни слова, видимо, не задевали его за живое, так как часто он прерывал пение, вслушиваясь в тишину спящего леса, а потом продолжал не с того места, где остановился. Наконец он совсем замолчал и стал всматриваться вперед, изучая дорогу, испещренную тенью от нависших сучьев молодого дубняка, перемешанного с дикой грушей. Ветерок веял с гор, и тень ветвей и листьев раскачивалась вместе с ними самими: то поднималась до обрывистого берега, то спускалась по отлогому склону в ложбину, на дне которой шумел горный ручей. Это качанье убаюкивало Райка, и он, устав смотреть вперед, доверил умному животному совершить спуск по его собственному усмотрению, а сам думал только о том, чтобы не свалиться с седла. В тех местах, где лес редел, за ложбиной обозначался черный силуэт противоположного холма, а над ним высоко в небе сияла полная луна. Белые лучи ее покрывали луга и листву деревьев словно молочной пенкой, такой густой и плотной, что, казалось, ее можно счистить только скребком. На высоких и тонких ветвях пели соловьи, и звонкая песня их падала в ясную ночную тишину, как освежительные капли дождя.

Прислушиваясь, Райко улавливал лишь журчанье воды да топот своего коня. А ему хотелось услышать и топот других конских копыт у речки и человеческие голоса. «Где-то Нистор с товарищами? — тревожился он.— Опередили они меня или тоже где-нибудь в корчме загуляли? Словно бы здесь мы встретиться договорились». Райко сорвал листок с грушевого дерева, свернул его в трубку, взял в рот и дунул. Весь лес огласился резким, произительным свистом. Раз, другой, третий. Ответа не было. Несмотря на всю свою храбрость, Райко не на шутку испугался и снова стал всматриваться, не заблестит л и где - нибудь между листьев огонь на том берегу. Спать ему уже не хотелось.

Дорога мало-помалу стала более отлогой и, наконец, совсем выровнялась. Вдруг конь встал, навострив уши. В этом месте мрак сгустился, так как тут ветви старых деревьев нависли сплошным пологом, покрыв землю густой тенью, словно черной ладонью. Поглядев вперед на дорогу, Райко убедился, что там ничего нет. В десяти шагах открывалась просторная поляна, совершенно белая от лунного света, и дорога шла поперек нее к деревянному мосту через реку. Райко тронул шпорами коня, погладил его по шее. Тот, фыркнув, сделал несколько шагов и опять остановился. «Эге, д ело нечисто, — подумал Райко. — Тут кто-то есть». Он пешился, крепко намотал поводья на левую руку, обнажил меч и повел коня. Перед тем как выйти из тени, еще раз всмотрелся в дорогу и опять ничего не обнаружил. Речка плескалась в поросших ракитником берегах, белея, как молоко.

— Ничего нет, — повторил он вслух, словно ободряя коня, и вышел из тени на лунный свет.

Но возле моста уже не только конь его, но и он сам остановился. Там поперек дороги в самом деле лежал ничком человек, растянувшись во весь рост — ногами в дорожную пыль, головой в сухие листья и ракитник. Лица совершенно не было видно. Он спал, громко храпя. Райко наклонился к нему и стал его рассматривать. Толстая круглая шея, шириной во всю голову, блестела, озаренная луной. Райко принялся толкать незнакомца ногой, кричать ему в самое ухо, но тот спал как мертвый. Тогда Райко, приложив к его шее тупую сторону меча, два-три раза провел по этой толстой, жирной шее холодным железом. Незнакомец испуганно вскрикнул и вскочил на ноги.

— Калин! — воскликнул Райко, узнав глуповатого, неповоротливого хусара.

На смятой, облепленной листьями физиономии Калина были написаны страх и растерянность. Он пощупал себе шею и поглядел на свои пальцы. После этого лицо его приняло более спокойное выражение.

— А я... уж думал, конец мне, — промолвил он с улыбкой.

— Ни тебе, ни мне, — сердито прервал его Райко. — Срок еще не вышел. Цела твоя башка. Но слушай! Это ты меня ждешь?

— Ну да. Тебя, Райко.

— Кто тебя прислал сюда?

— Одноглазый Войхна.

— Так чего ж ты заснул, коли тебе ждать меня приказали? — продолжал Райко еще более сердито, а про себя подумал: «Нашел тоже Войхна кого посылать!»

К алин о п ять — полув инов ато, полухитро — улыб -

нулся.

— Не гнев а й ся, твоя милость. Я ждал, ждал, — ну, сон и одолел. Говорю себе: «Лягу посреди дороги у моста. Поедет Райко, не слепой — увидит. Вот как дело было. Поспал малость.

Взглянув искоса, высоко ли луна, он сладко зевнул, но вдруг подавил зевок, словно вспомнив что-то.

— Да, чуть не забыл! Войхна велел сказать тебе, чтоб ты не ждал Нистора с ребятами. Они еще вчера в стан вернулись.

— Вернулись? — разинул рот Райко и ударил себя по бедрам.

«Черт бы п обрал и меня и в и но, а больше всего эту змею Ралуку! — подумал он. — Почуяла, что у меня деньги, и ну подольщаться. А человек слаб, известное дел о!»

— И Момчил тоже? — спросил он Кали на.

— Воеводы еще не было, — отрицательно покачал головой К ал ин. переступив с ноги на н огу.

Райко немного успокоился. В это время конь его, щипавший сочную траву, поднял голову и заржал. С того берега ему ответило другое дружественное ржанье, и вскоре из тени вышел, ковыляя, стреноженный конь.

— Моя лошадка, — промолвил Калин и подманил коня, показав ему пук наскоро сорванной высокой травы.

Но обоим коням вскоре откликнулся — уже слабее, издал и — третий. На этот раз из лесу.

— Это Моско, — лениво промолвил Калин и поглядел в ту сто рону.

— Моско? Значит, ты не один? — удивился Райко, тоже устремив взгляд на противоположный берег, где уже чернела фигура всадника.

Скоро последний остановился у моста и, всмотревшись в обоих хусар, промолвил:

— Здравствуй, Райко!

— Здравствуй, здравствуй. А как ты узнал, что я на - мосту? — полюбопытствовал Райко.

— Я услыхал твой хусарский свист с грушевым листом и по направлению догадалСЯ, что ты сюда едешь.

— Молодец, Моско! Вот это хусар — не то что ты, Калин. Т ебе бы только носом клевать. Как старух а какая...—громко промолвил Райко. — Ну, братцы, поехали!