Над гигантским «колесом» воздушной дороги располагалась зона летательных аппаратов городского транспорта. Ниже прозрачного «колеса» полеты запрещались, можно только взлетать и снижаться, да и то по специальным воздушным коридорам, ограниченным радиолучами.

По широким же улицам двигался наземный транспорт с детьми и транспорт служебного значения: скорая медицинская и техническая помощь.

В основном улицы были «подарены» пешеходам. Нигде нет столбов, проводов, ограничительных барьеров и прочих аксессуаров наших современных городов, зато кругом деревья, кустарники и миллионы цветов, плавающих в воздухе.

Ган рассказал о подземном транспорте столицы; пассажирские линии метрополитена отделены от грузовых.

Пространство между гор и далеко вокруг - это нескончаемый парк, прорезанный ровными широкими улицами стройных небоскребов, с куполообразными крышами, которые одновременно являлись антеннами-приемниками энергии.

- Тиунэла самый высокий город Гаяны, - сказал Ган. - Большинство других городов, особенно молодых, растут вширь - места на планете хватает…

- Мне почему-то странно видеть «древние» самолеты в небе Тиунэлы, - признался я.

- Странно? - усмехнулся Ган. - Крыло, реактивный двигатель, аэростат и многое другое также вечны, как и обыкновенное колесо или рычаг. Пройдут еще тысячи лет, но, по-моему, люди будут пользоваться ими. Да и почему нам поступать иначе, если даже сама природа не смогла придумать более удачное, создавая насекомых, птиц, реактивных рыб?

Квартира Гана находилась на одной из центральных улиц, на тридцать первом этаже.

- Рядом с водой, - пошутил он, снижая гравитомобиль к подножию черного пластмассового исполина с малахитовыми полосами по всему фасаду и алмазными брызгами окон, искрящихся на солнце.

- Ты имеешь в виду озеро Лей? - спросил Шелест, сидевший рядом.

- Нет, зачем… Я имею в виду Шу. В горе необъятные полости, и мы используем их под резервуары водоснабжения… Мы дома. Прошу в лифт, небожители! - весело сказал Ган.

Ган и его 132-летняя молодая, в сравнении с ним, черноглазая, подвижная и стройная супруга Эла жили в четырех просторных комнатах: гостиная, спальня, два кабинета; комната для гостей и передняя в счет, не шли.

Мы расположились в кабинете Главы Народного Совета. Библиотека во всю стену закрывалась прозрачной шторой. Другая стена, как и в нашем доме, - сплошное окно без рамы и переплета. Возле третьей, глухой голубоватой стены - темно-синий стол с малахитовым верхом. Кроме черного коммутирующего устройства связи, на столе не было ничего. В углу - традиционный массивный торшер и несколько удобных кресел.

Вошла хозяйка.

Загорелая горянка Эла была одета в темно-вишневое платье, смелый вырез открывал точеную шею и плавную линию плеч. Ее красивые стройные ноги в дымчатых комнатных туфлях были без чулок.

Я стесняюсь разглядывать ее лицо, но, заметив, с каким откровенным любопытством она смотрит на нас, становлюсь смелее.

Круглолицая, розовощекая - с ямочками! - с пухлыми губами и круглым подбородком - поди, дай ей столько лет! - Эла казалась сорокалетней. Впрочем, она такой и была, потому что я скоро забыл о ее возрасте, впервые оценив по достоинству известное изречение землян о том, что женщине столько лет, на сколько она выглядит…

- Замечательные люди! - простодушно воскликнула Эла, останавливая взгляд на Шелесте. - Послушай, Ган, если у них все такие - наши гаянки улетят на… Зе-мм-лью…

- Эла, - засмеялся Ган, - сейчас я представлю тебе наших гостей. Командир звездолета Шелест…

- Ты добрый, ани, - сказала Эла, - мужественный.

- Это Хоутон.

- Трудное имя и длинное, но сам ты простой и веселый, - предположила Эла.

- А вот и Звездолюб, штурман корабля Глебов.

- Тихий мальчик с глазами мудреца, - протяжна произнесла она. - Я понимаю Юль.

Глянув на меня, Эла дружески улыбнулась, увидев во мне равного по возрасту.

- По волосам ты - долгожитель, - заключила она, - но я бы назвала тебя мудрецом с глазами мальчика, ани… Я довольна вами и рада таким гостям. Люди познаются в работе, в опасности и за обеденным столом, говорят на Гаяне. Выбирайте, ани.

Она подала нам «Письма к желудку», набрала на торшере по нашему выбору нужные цифры, дав команду кухне-автомату, и ушла в столовую..

- Мы просим вас, ани, - сказал Ган, - выступить во Дворце Человека, где находится и наш Совет…

- Будет выполнено, - кивнул командир.

- Затем…

Телепатон на торшере вспыхнул голубым светом, и появилось объемное изображение мальчика. Увидев нас, он растерялся, с трудом перевел взгляд на Гана и, запинаясь от смущения, произнес:

- Извини, долгожитель, что я беспокою тебя, да еще дома..

- Кто ты? - удивленно спросил Ган.

- Меня зовут Оу, долгожитель. Воспитанники школ-интернатов Юга поручили мне узнать: прилетят ли к нам земляне?

- Спроси у них сам, Оу…

- Прилетим непременно, - ответил Шелест, подняв левую руку.

Мальчишка издал восторженное восклицание, и телепатон выключился.

- Вот, - улыбнулся Ган. - Так все время… Мы думаем, ани, открыть Институт Земли и просим вас быть консультантами.

- Для того и прибыли, Ган, - сказал командир.

- Еще не все, ани, - помедлил Ган. - Я хочу подробнее расспросить тебя, Боб…

- Слушаю, долгожитель, - ответил Хоутон, озадаченный как самим тоном, так и обращением к нему лично.

- Рат передал мне о вашем разговоре… Скажи, ани, как называется алмаз, что ты видел на Земле?

- «Фея Амазонки».

- Гм… Кто дал ему такое название?

- Один тип, Бергофф.

- Значит, житель Земли - твой сопланетник. Не Мана? Не гаянец?

- Нет, долгожитель.

Ган вздохнул, подумал, вынул из тумбочки торшера фотографию и молча протянул ее Хоутону.

- «Фея Амазонки»! - привстал Хоутон - Я видел ее и готов биться об заклад, что это она.

- Думаю, ты не ошибся, ани, - сказал Ган, взволнованный словами Хоутона. - Эту фотографию мне принесли из архива… Когда Гаяна провожала галактическую экспедицию на звездолете «Тиунэла», который достиг вашей Земли… командиру корабля Тоту вручили это программирующее устройство, содержащее в себе конструкцию такого же звездолета, как и «Тиунэла» Если, рассуждали тогда члены Народного Совета, они попадут на планету с высокоразвитой техникой, на заводах той планеты легко построить новый звездолет, привычный для наших космонавтов.

Ган посмотрел на фотографию и, не отрывая от нее взгляда, добавил:

- Командир «Тиунэлы» Тот - мой родственник…

Наступило молчание. Потом снова заговорил Боб:

- В своем дневнике Мана рассказал, что Тот погиб при землетрясении на Пито-Као… А Бергофф нашел алмаз «Фея Амазонки» в Бразилии, то есть в нескольких тысячах километров от острова… Не может же быть здесь ошибки?

- Все может, - подумав, ответил Ган. - Например, мы уже обнаружили неточность в расчетах Мана и ваших ученых: экспедиция на «Тиунэле» летела к вам, на Землю, не четыреста земных лет, а двести семнадцать…

- Ты хочешь сказать, долгожитель, что, возможно, Тот не погиб?

- Я желаю этого, ани!

Поразительно: неужто мир до такой степени «тесен», что судьбы людей и события двух планет уже переплетаются?!

- Стол накрыт, - объявила Эла, войдя к нам широким быстрым шагом…

- Ты не геолог? - улыбнулся я.

- Почему ты так подумал, ани?

- Глядя на твою походку и энергичность…

- Нет, я писательница, А угадаешь ли профессию Гана? - лукаво спросила она.

- Математик? - предположил Глебов.

- Астроном, - уточнила Эла. - Он стал знаменитым лет за сто до моего рождения. У него много научных трудов, он открыл несколько звезд, изучил и описал их…

- Видно, Ган не торопился, открыв свою лучшую звезду не так давно, - галантно ввернул комплимент Боб, удачно скаламбурив: Эла - по-гаянски означает «звезда».