– У тебя есть лазейка, у тебя есть амулет, и ты до сих пор не сбежал?

Матвей печально улыбнулся:

– Ты еще многого не понимаешь. Ну ничего, со временем поймешь!

Мы выпили кофе и разбежались кто куда: я – домой в старый город, Матвей к своей знакомой на кордон. Договорились встретиться во вторник после работы ровно в семь.

Когда я выкатилась на центральную площадь, часы на ратуше пробили полдень. Тучи одна за другой протаранили небо, последняя зависла надо мной и разродилась полноценным ливнем. Меня тут же накрыло, пробрало до костей. Город нахмурился и отступил: с крыш полило, по мостовой побежали ручьи, фонтаны и статуи спрятались за пеленой, сделались зыбкими и растворились.

Уже вовсю громыхало, а небо чертили зигзаги, когда, промокшая насквозь, я въехала под арку, припарковалась под навесом, забежала в подъезд, поднялась по ступенькам, дрожащими руками открыла дверь квартиры. Еще несколько долгих и зябких секунд, и я прошлепала в душ, переступая через мокрую одежду.

Как хорошо, когда техника в полном порядке! Душевая кабинка с говорящей панелью: тут тебе и сауна, и гидромассаж! Не то что за городом – старая ванна, обшарпанный душ, допотопные краны…

Постепенно я пришла в себя, согрелась и повеселела. Мне даже на секунду показалось, что этот мир не так уж плох. Не забери они Ваньку, не заморочь Максима, глядишь, и прижилась бы здесь! Вполне приличный старомодный городишко. Работа есть, продукты – высший класс, не говоря уже о местном колорите! О такой приморской сказке можно только мечтать, да и климат вполне подходящий.

Я вышла из душа, надела халат, прошла на кухню, заварила чай.

В дверь постучали.

На этот раз ко мне явился маленький круглый упырь. Был он вежлив и учтив, по комнате не шастал, ничего не вынюхивал, а просто сунул мне в руки листок, попросил расписаться.

– Что это? – выдавила я.

– Мы очень довольны, что вы, наконец, образумились и даже выбрали себе партнера. Серьезный, спортивный, без вредных привычек. В общем и целом мы одобряем ваш выбор, не одобряем только местожительство партнера. Могли бы подыскать такого же на нашей стороне.

– Сердцу не прикажешь, – едко вставила я.

Упырь посмотрел на меня с подозрением и продолжил уже менее учтиво:

– Здесь гарантийное письмо.

– Письмо?

– Стандартная расписка.

– Расписка в чем?

– Все как обычно: вы обязуетесь не приводить любовника домой.

– А где же мы будем встречаться?

– Будете ездить к нему на квартиру. Сюда его водить не следует. Обслуга должна оставаться за городом.

В голове застучала тревожная мысль: «Если они за мной следят, то уже догадались, что я вышла на Ваньку. Тогда почему позволяют встречаться с Матвеем? Так хорошо контролируют процесс или для них важней всего мой детородный возраст? Настолько важней, что готовы рискнуть и выпустить меня за окружную, лишь бы держать обслугу подальше от центра! А так ли уж они беспечны? Может, просто уверены в собственной силе, а может, в преданности пса, который прячется под маской друга? И кто же ты, Матвей, на самом деде? Как выяснить, что у тебя на уме? Как бы то ни было, общаться нам не запретили, а значит, я могу ездить куда захочу и вынашивать планы спасения Ваньки».

– Давайте вашу бумажку!

Я пробежалась глазами по тексту: стандартная форма, типичные фразы «Гарантирую… Ручаюсь… Обязуюсь…».

– Скажите, – обратилась я к толстому дядьке, – как здесь распределяют новичков: кого в старый город, кого за кольцо?

– В старый город не попадает никто, – ответил толстяк и нахмурился.

– А как же я?

– Вы – исключение. У нас проблемы с окулистами.

– Не поставляют или разбежались?

– Был тут один, лет пятнадцать назад, – сказал толстяк и протянул мне поршневую ручку. – Подписывайте!

– Ах да, расписка… – я занесла перо. – Так что случилось с вашим офтальмологом?

– Не справился с работой.

– Что значит «не справился»? Опаздывал? Прогуливал?

– Он совершил врачебную ошибку, – сказал толстяк и почему-то покраснел.

Я уставилась на него с недоверием:

– Он должен был серьезно постараться. У офтальмологов это ЧП. Расскажите подробней.

– Военная тайна! – выпалил упырь и пошел красными пятнами.

– Ничего не понимаю: как офтальмолог мог допустить врачебную ошибку и вляпаться при этом в криминал? Он что, ослепил падишаха?

– Какого еще падишаха?

На толстяка было жалко смотреть: рубашка мокрая, на лбу испарина, руки дрожат, морда красная – того и гляди, хватит удар.

– А как вы называете верховного жреца? А может быть, у вас диктатор?

– У нас всегда был бургомистр… – промямлил толстяк и полез за платком.

– Ну как я могла ошибиться! Конечно, бургомистр, а по-простому – городничий! А вы, стало быть, жандарм или карабинер?

– Я обычный управдом.

Упырь растерянно вращал глазами, по жирному лицу струился пот.

Мне стало скучно в образе садиста, я черканула на бумажке и протянула несчастному ручку:

– Вы мне вот что скажите: у вас тут можно поменять профессию или, скажем, сменить специальность?

– Вам-то зачем? Такая удача: квартира в старом городе, место в лучшей клинике, приличный оклад! Вы что, хотите все испортить?

– Да я не про себя! Мой новый знакомый Матвей, извините, не знаю фамилии…

– Матвей Двадцать Третий.

– Простите?

– У нас номера, у нас нету фамилий.

– Час от часу не легче! А я у вас кто?

– Вы – Номер Восемь.

– Ну прямо концлагерь!

С минуту я перебирала в уме варианты: «Мадам Арина Номер Восемь» или «Доктор Арина Восьмая», потом вернулась к теме разговора:

– Так вот, мой приятель, Матвей Двадцать Третий, собрался выучиться на врача. Выходит, он может сменить профессию и место работы?

– В принципе это возможно, – толстяк наморщил лоб, слегка надулся. – Если ваша старая специальность в избытке, а новая в дефиците. Иногда мы рекомендуем пройти дополнительный курс обучения или даже сменить род занятий.

Интересно, как у них обстоят дела с психиатрами? В моей клинике полный комплект. Если в других местах такая же картина, значит, Макса отправили за окружную, а там – в научный центр, а там – на курсы переподготовки… И где теперь его искать?

– Желаете сменить обои или шторы? – толстяк уже пятился к выходу, обозревая мой убогий интерьер.

Почти отеческая забота о жильце! Похоже, я тут действительно важная птица!

– Обсудим это в следующий раз!

Я вытолкала толстяка за дверь, вернулась в комнату, уселась на диван и просидела несколько минут, анализируя наш странный разговор, потом сняла трубку, позвонила Матвею:

– Привет, Двадцать Третий!

– Вижу, времени зря не теряла! – ответил мне веселый голос.

– Да, пообщалась тут с одним из местных…. Скажи, у тебя есть выход на центр по переподготовке?

– Не телефонный разговор! Вопросы завтра и при личной встрече! – ответил Матвей и отсоединился.

На набережной было пусто. Ни одного отдыхающего на обозримом пространстве, ни загорающих, ни пловцов. Казалось, море здесь является объектом антуража и чем-то вроде надоевшей до смерти гигантской панорамы. Вполне логично – туристов здесь нет, а местные наплавались до судорог, пресытились пейзажем побережья в вечнозеленом обрамлении пальм.

– Нет, море надоесть никак не может! – нарушил ход моих мыслей Матвей. – Когда сезон, мы каждый день проводим здесь уроки физкультуры: учимся плавать и держаться на воде.

– Значит, детей вывозят на море?

– Всех, начиная со второго класса.

– А чем же первые не угодили? – С досады я пнула ни в чем не повинный песок. – Им что, не обязательно учиться плавать?

– Я этого не говорил, – усмехнулся Матвей. – Всех первоклашек раз в неделю водят к морю. Никаких там особых нагрузок, барахтаются у берега, загорают, набираются опыта общения с водой.

– Что, прямо здесь? – мой голос сорвался от возбуждения.

– У школы есть собственный выход на пляж, небольшая акватория за сеткой. Попасть за ограждение невозможно – детей охраняют самым тщательным образом.