Крис вышла из кухни.

Оставшись один, Каррас мелкими глотками допил свой кофе. Ему было тепло в свитере, надетом под рясу. То, что он не смог успокоить Крис, слегка расстроило его. Он вдруг вспомнил свое детство, и ему стало грустно. У него жила собачонка Джинджер, простая дворняга, которая однажды заболела и лежала в ящике прямо в его комнате. Ее все время лихорадило и рвало, и Каррас укрывал ее полотенцами, заставлял пить теплое молоко. Потом пришел сосед и сказал, что собака больна чумой. Он покачал головой и добавил: «Надо было сразу же делать уколы». Однажды он вышел из школы... на улицу... они шли парами... И на углу его ждала мать... она была очень грустная... потом она взяла его за руку и вложила в нее монетку в полдоллара... он тогда еще обрадовался: так много денег!.. И тут же раздался ее голос, мягкий и нежный: «Джинджер больше нет...»

Он посмотрел на горькую черноту в чашке и ощутил холод утраты.

— Проклятый святоша!!!

Бес все еще был в бешенстве.

«Надо было сразу же делать уколы».

Каррас вернулся в спальню Риган и удерживал ее, пока Шарон делала укол либриума. Доза на этот раз составляла пятьсот миллиграммов. Шарон прижала тампон к месту укола, и тут Каррас изумленно взглянул на Риган. Ругательства на этот раз относились не к ним, а к кому-то другому, кто был невидим и находился далеко отсюда.

— Я сейчас вернусь,— сказал он Шарон и спустился на кухню, где в одиночестве за столом сидела Крис, подливая себе в кофе бренди.

— Вы не передумали, святой отец? — спросила она.

Он отрицательно покачал головой и устало опустился на стул.

— Вы разговаривали с ее отцом?

— Да, он звонил.— Крис помолчала.— Он хотел поговорить с Ригс.

— И что же вы ему сказали?

— Я сказала, что она ушла в гости.

Снова тишина. Каррас взглянул на Крис и увидел, что она смотрит на потолок. Он заметил, что крики наверху наконец смолкли.

— Мне кажется, либриум подействовал,— с удовлетворением произнес Дэмьен.

В дверь позвонили. Он посмотрел на Крис, и она уловила догадку в его глазах.

Киндерман?!

Потянулись долгие секунды. Они ждали. Уилли отдыхала, Шарон и Карл были еще наверху. Крис резко поднялась и пошла в комнату. Она приподняла занавеску и посмотрела в окно на незваного гостя. Слава Богу! Это не Киндерман. Вместо детектива она увидела высокого пожилого мужчину в поношенном плаще. Склонив голову, он терпеливо ждал под дождем, держа в руках старомодный потертый чемоданчик.

Звонок прозвенел еще раз.

Кто же это?

Удивленная Крис пошла к выходу, приоткрыла дверь и высунулась в темноту.

— Я вас слушаю.

Поля шляпы скрывали глаза незнакомца.

— Миссис Макнил? — раздался его голос. Он был чистым, мягким и вместе с тем достаточно уверенным.

Старик снял шляпу, и Крис увидела глаза, которые ошеломили ее. Умные и добрые, они словно сияли и были наполнены пониманием и состраданием Они излучали тепло, и источник этой целительной энергии был одновременно в них самих и вовне, и поток этот не имел границ.

— Я отец Мэррин.

Секунду она непонимающе смотрела на него, на его худое лицо аскета, на рельефные, тщательно выбритые скулы, а потом поспешно распахнула дверь:

— О Боже! Пожалуйста, входите! О, входите! Видите ли, я... В самом деле! Я не знаю, где мои...

Он вошел в дом, и она закрыла дверь.

— То есть я хочу сказать, что я ждала вас только завтра утром!

— Да, я знаю,— услышала она в ответ.

Крис обернулась и увидела, что отец Мэррин стоит, склонив голову набок, и смотрит вверх, как будто слышит что-то, нет, чувствует чье-то невидимое присутствие... Какие-то отдаленные вибрации, которые ему давно знакомы. Она с удивлением наблюдала за пришельцем.

— Можно, я помогу вам, святой отец? Мне кажется, ваш багаж слишком тяжел.

— Спасибо,— мягко ответил он.— Этот чемодан — как часть меня самого: такой же старый... и потрепанный.— Отец Мэррин опустил глаза, и в них мелькнуло что-то совсем доброе и ласковое.— Я привык к грузу... Отец Каррас здесь?

— Да, он на кухне. Кстати, вы сегодня обедали, святой отец?

Послышался скрип открываемой двери.

— Да, я поел в поезде.

— Вы не хотите еще перекусить?

Через секунду дверь закрыли.

— Нет, спасибо.

— Этот противный дождь,— сокрушалась Крис.— Если бы я только знала, что вы приедете, я бы вас встретила на вокзале.

— Это не важно.

— Вы долго искали такси?

— Всего несколько минут.

— Все равно я перед вами виновата, святой отец!

С лестницы быстро спустился Карл, взял из рук священника чемодан и понес его через зал.

— Вам приготовлена постель в кабинете, святой отец,— засуетилась Крис.— Там очень удобно, я подумала, что вы любите, когда вас не беспокоят. Я провожу.— Она шагнула вперед и остановилась.— Или, может быть, вы хотите повидать отца Карраса?

— Прежде всего я хотел бы повидать вашу дочь,— сказал Мэррин.

Она удивилась.

— Прямо сейчас, святой отец?

— Да, прямо сейчас.

— Она спит.

— Не думаю.

— Ну, если...

И тут Крис вздрогнула, услышав, как сверху раздался приглушенный яростный крик беса. Он был похож на вопль заживо похороненного человека:

— Мэр-р-р-ри-и-и-и-и-н-н-н!

За этим последовал глухой удар, потрясший стены спальни.

— О Боже всемогущий! — Крис прижала руки к груди и онемела от ужаса.

Священник не шевелился. Он смотрел наверх, напряженно и сосредоточенно, и в глазах его не было и намека на удивление. Даже больше, отметила про себя Крис, он, похоже, узнавал этот голос.

Еще один удар потряс стены.

— Мэр-р-р-и-и-и-н-н-н-н-н-н-н-н-н!!!

Иезуит медленно двинулся вперед, не обращая внимания ни на Крис, ни на Карраса, внезапно появившегося в дверях кухни. Жуткие удары о стены не прекращались. Отец Мэррин хладнокровно подошел к лестнице, и рука его, тонкая и изящная, будто вылепленная из гипса, легко заскользила вверх по перилам.

Каррас подошел к Крис и вместе с ней наблюдал, как Мэррин вошел в спальню Риган и закрыл за собой дверь. Несколько секунд было тихо. Внезапно раздался резкий хохот дьявола, и Мэррин вышел из комнаты. Он закрыл за собой дверь и пошел в зал. Дверь в спальню снова открылась, оттуда выглянула удивленная Шарон.

Иезуит быстро спустился по лестнице и протянул руку Каррасу, ждавшему его внизу.

— Отец Каррас...

— Здравствуйте, святой отец.

Мэррин стиснул руку Карраса и серьезно посмотрел ему в глаза.

Сверху доносились дикий хохот и ругательства в адрес Мэррина.

— Вы очень плохо выглядите,— сказал Мэррин.— Вы устали?

— Нет. А почему вы об этом спрашиваете?

— У вас есть с собой плащ?

Каррас отрицательно покачал головой.

— Тогда возьмите мой,— сказал седовласый иезуит, расстегивая плащ.— Я попросил бы вас принести мне рясу, два стихаря, орарь^[16], немного святой воды и два экземпляра «Обрядов».— Он протянул плащ изумленному Каррасу.— Мне кажется, надо начинать.

Каррас нахмурился:

— Что вы имеете в виду? Прямо сейчас?

— Да, именно так.

— Может быть, вы сначала хотите послушать ее историю, святой отец?

— Зачем?

Мэррин непонимающе поднял брови.

Каррас понял, что ему нечего на это ответить, и отвел взгляд от чистых бесхитростных глаз.

— Хорошо,— ответил он.— Я сейчас все принесу.

Мэррин посмотрел на Крис.

— Вы не возражаете, если мы начнем сразу же? — тихо спросил он.

Она смотрела на него и чувствовала, как все ее существо наполняется облегчением, решимостью и уверенностью. Эти чувства обрушились внезапно, как гром среди ясного неба.

— Вы, наверное, устали, святой отец? Не хотите ли чашечку кофе? Его только что заварили,— Голос ее звучал настойчиво, и в то же время в нем прослушивались нотки мольбы.— Он горячий. Не хотите, святой отец?

Мэррин заметил ее усталые глаза и то, как она нервно сжимала и разжимала кулаки.

— Да, с удовольствием,— тепло сказал он.— Спасибо. Если только это вас не затруднит.