Мария. Да ну тебя! Идиотское положение.
Ганс. Ну-ну, Мария! Мое не лучше. Черт возьми, принять мусульманство, что ли! Почему нельзя любить сразу двух женщин?
Мария. Любить можно, жить нельзя.
Ганс. Это верно. (Хохочет.)
Мария. Чему ты радуешься? Не понимаю. (Отходит.)
Выходит Марта в платье Марии. Переводит взгляд с Марии на Ганса.
Ганс. О, прекрасно!.. Тебе идет это платье. Очень… Друзья! Я предлагаю выпить за мою жену!
Хустен. Ура!.. За здоровье!..
Марта. Чему ты так радуешься? Не понимаю.
Ганс (обнимает ее). А почему мне не радоваться? Прекрасный день! (Шепотом.) Я тебя очень люблю. Я люблю свою жену, я люблю свою работу, кругом – славные люди, почему мне не радоваться? (Всем.) За мою жену!
Все пьют, приветствуя Марту. Мария тоже сдержанно отпивает глоточек. Нэф вскакивает на стойку и поет.
Нэф.
Уходит день, уходит день, уходит.
Горит на небе розовый закат.
«Ах, мальчик, – старики мне говорят, —
Не знаешь ты, как быстро жизнь проходит
И годы, словно ласточки, летят».
Не знаю я, как быстро жизнь проходит,
Как годы, словно ласточки, летят.
Горит, горит на небесах закат,
Но день все не уходит, не уходит.
И старики на лавочках сидят.
Мой каждый день – как будто день рожденья.
И каждый день проходит, как фрегат.
Горит, горит на небесах закат,
Но у меня такое впечатленье – пока, —
Что старики неправду говорят.
Все смеются, аплодируют Нэфу.
Прохожий. Я пью, но запомните: я страдаю.
Учитель. Что вы говорите? У нас нет почвы для страданий.
Марта. Что ты на нее так смотришь, Ганс?
Ганс. Я? На кого?
Марта. На нее.
Ганс. На нее? Как я смотрю?
Марта. Так.
Ганс. Не знаю. (Смеется.) Ну, она миленькая вообще…
Марта молчит.
Ну Марта, Марта! Не будем портить настроение!.. Ну, пожалуйста!..
Обнимает ее, целует, все медленно гаснет, ресторанчик исчезает, только старая Урсула снимает галоши и бросает их, уходя, Гансу под ноги.
Марта. О, я никогда не забуду ту ночь после грозы, Ганс! А ты? Как мы любили друг друга!
Ганс. И я. Я тоже.
Поцелуй.
Появляется Губерт и бьет в барабан.
Губерт (поет).
«Мальчик! Душу нам не рань!
По утрам не барабань!..»
Тревога! Тревога, леди и джентльмены! Что делать! Как тут обойдешься без вранья? О, проклятье наших желаний! Человек любит свою жену, но ему чертовски нравится эта девчонка! Как быть? В старину сказали бы, что дьявол искушает нас. Ох, этот дьявол! Мы пускаем в ход весь свой разум, воспитание, мораль, здравый смысл, мы завязываемся в узел и скрипим зубами, но… девчонка стоит перед глазами, и желание тикает в нас, как мина замедленного действия. Что делать? Так было всегда. Божественная половина человека сражается со второй нашей, дьявольской половиной, и не зря еще древние придумали сфинкса – с мудрой головой и телом зверя. Неужели нам суждено вечно разрываться на две части? Ты идешь, Ганс?
Ганс. Куда?.. Извини, Марта, я сейчас.
Марта уходит.
Губерт. Куда-нибудь. Я же вижу. Меня не обманет твое веселье.
Ганс. А, не говори! Совершенно идиотская ситуация!
Губерт. Абсолютно.
Ганс. Но, с другой стороны, я ничего не могу поделать с собой, понимаешь?
Губерт. Еще бы!
Ганс. Врать противно. А сказать нельзя.
Губерт. Понятно.
Ганс. Было бы естественно, если бы…
Входят две Феи, очень деловые, в странных неземных костюмах, в наушниках.
Фея счастья. Антикот, унтикот, энтикот.
Фея печали. Вы думаете?
Фея счастья. Антикот, пордантум инфра конда суммикум.
Фея печали. Ну, не знаю, я не уверена.
Фея счастья. Фа! Тили-били, тили-били, тили-били!
Фея печали. Выбирайте выражения! Я постарше вас!
Обе уходят.
Губерт (показывает на галоши). Надевай, Ганс! Рискнем! (Барабанит.) Еще разок!
Ганс. Куда?
Губерт. Не знаю. У тебя же есть всякие варианты.
Ганс. И вариант конца?
Губерт. И вариант конца.
Ганс надевает галоши и исчезает. Губерт тоже. Вбегает Марта. Никого нет.
Картина четвертая
В темноте – голос по радио.
Голос. Внимание! Информация на шесть тридцать утра… Продолжайте, продолжайте гимнастику!.. Температура плюс двадцать пять и одна, влажность девяносто шесть, уровень океана семь, комариная плотность одиннадцать. Не забудьте до десяти проголосовать насчет моркусты… Упражнение последнее! Бег на месте! Салют!
Вспыхивает свет. Две женские фигуры в гимнастических костюмах живо исполняют бег на месте.
Это Марта и Мария. Но теперь их зовут Эта и Та.
Мария. Слышала? Комариная плотность одиннадцать!
Марта. Ужас!
Мария. И океан опять поднялся!
Марта. Вчера уровень был шесть восемьдесят.
Мария. Не говори! Бедная Австралия!
Марта. Ганс не выносит комариной плотности.
Мария. А ну его! Он уже ничего не выносит. Не знаю, как мы его выносим!
Голос. Гимнастика окончена. Спасибо. Не забудьте до десяти дакнуть или некнуть насчет моркусты. Экономьте воду. Не мойтесь, а обтирайтесь. Салют!
Мария. Сами обтирайтесь!.. Эта, я под душ!
Марта. Хорошо, я потом. Только вызову завтрак.
Голос. Сегодня завтрак для мужчин по девятой категории, для женщин – по шестой. Не забудьте насчет моркусты. Салют!
Мария. Опять по шестой!
Марта. Они хотят, чтобы мы совсем высохли!.. Ты халат ищешь? Он там!..
Мария. Спасибо.(Уходит.)
Марта нажимает кнопку, и к ней выезжает сервированный столик.
Марта показывает ему, куда стать, и он послушно ездит.
Марта (вздыхает). Он не будет этого есть.
Голос. Дети старше десяти лет, не забудьте проголосовать насчет моркусты. Младших просим кнопки на буськах не нажимать. Салют!
Пока голос еще звучит, на постели поднимается Ганс. По бокам его изголовья две подушки.
Ганс мрачен, небрит, завернут в простыню.
Ганс. Выключи его к черту!
Марта. Ганс! Опять эти выражения!.. Это же глоб-информация, она не выключается… Как ты себя чувствуешь? Слышал насчет Австралии?
Ганс. Какое тебе дело до Австралии, а? (Садится, достает кисет и начинает скручивать огромную самокрутку.) Нет, вот какое вам дело до Австралии?
