Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Крапива подбирал себе опытных ловчих по разным охотам: на кабана, на зубра, на оленя, на птицу… У князя Ягайлы их было двенадцать. Ловчие окружали себя лучшими охотниками, знатоками зверя.

Великий князь Ягайла преображался при звуках охотничьего рога. Из ленивого, безразличного ко всему человека он превращался в деятельного, поспевающего всюду охотника. Даже черты лица его делались благороднее и чище. В лесу он замечал, казалось, самую заурядную мелочь, и даже опытные ловчие боялись его всевидящих, быстрых глаз.

Больше всего князь Ягайла любил охоту на кабана с собаками. Он держал свору кабаньих псов, отличавшихся особой свирепостью и силой.

На третий день заповедный лес ожил. В замок приехал великий князь. На башенке княжеских хором взвилось его знамя. Вокруг замка охотники раскинули десятки шатров. Со всех сторон доносились человеческий говор и разноголосый собачий лай. Задымились костры. В котлах варилась похлебка, на вертелах жарилась баранина.

Великий князь выехал на охоту с малой дружиной в пять сотен человек. Малая дружина обычно добывала птицу и зверя для повседневных нужд княжеского стола. Большая дружина насчитывала тысячи охотников.

Ловчего сразу можно заметить среди охотников по лисьему хвосту, болтающемуся на шапке. У главного ловчего Симеона Крапивы их было два, а шапку князя Ягайлы украшали три лисьих хвоста.

Погода держалась теплая, безветренная. Под ногами хрустели желуди, упавшие с могучих дубов. Крупные, с голубиное яйцо, созревшие плоды с легким стуком падали на землю. Часто желуди падали на головы людей. Охотники молча хватались за ушибленное место — ругать священное дерево никто не решался.

В полдень князь Ягайла призвал к себе ловчих на совет. Он, как всегда, вникал во все мелочи. На охотничьих советах все были равны, и никто ни над кем не имел власти. Закончился совет, ловчие и знатные охотники покинули княжеский замок.

Великий князь долго сидел в молчании. Сегодня он был счастлив. Со всех сторон его окружал дубовый лес.

Ягайла вспомнил боярина Лютовера. Он соскучился по своему верному соратнику. Где он сейчас, думал князь, почему так долго не возвращается? Все ли в Москве идет так, как надо? Тревожное чувство как-то вдруг охватило его. А если московский князь, не дай бог, раздумал или еще что-нибудь случилось и свадьба не состоится?

Но Ягайла отогнал тревогу. Немыслимо лишиться поддержки московского князя в это трудное время. Не надо думать о плохом.

— Брудено! — вдруг произнес великий князь, подняв голову.

Оружничий, заменявший Лютовера, возник словно из-под земли.

— Я хочу сегодня добыть кабана на ужин, — ласково взглянув на боярина, продолжал князь. — Скажи Крапиве — пусть все приготовит. Выпущу свою свору.

Через час Ягайла с охотничьим рогом через плечо вышел из своего терема. На нем был бараний кафтан, перепоясанный кожаным ремнем, на голове — меховой колпак с лисьими хвостами.

Оружничий Брудено подвел князю коня и придержал стремя.

Вскочили на коней и ближние Ягайловы люди. Вдалеке заиграли рога ловчих. Великого князя охватило знакомое волнение… Он увидел охотников на конях, готовых мчаться по его приказу, любимых собак, рвущихся и скулящих на сворках. В кустах, низко припадая к земле, пробежала рыжая лисица.

Сдерживая разгоряченного коня, подскакал Симеон Крапива.

— На ближней поляне, великий князь, матерый кабан. Разреши спустить собак?

Ягайла раздул ноздри и выпрямился.

— Во имя всемогущего бога, — торжественно сказал он. — пускай, — и перекрестил свою свору.

Собаки кинулись сразу. Почуяв зверя, они озлобились, подняли шерсть и будто сразу растолстели. В тот день собак не кормили: голодные, они легко шли по следу.

За собаками поскакали охотники, поудобнее перехватив в руках копья.

Великий князь различал в хоре собачьих голосов тонкий, заливчатый лай своей любимицы Змейки и гнусавый голос свирепой суки Ведьмы: лай ее напоминал заунывный плач. Но когда Ведьма добиралась до горла, зверю немного оставалось жить… А вот лает страшным басом брудастый пес Водило с пятнами на шкуре от волчьих зубов.

И вдруг Змейка отчаянно взвизгнула и сразу замолкла. Почувствовав неладное, Ягайла припустил лошадь и одним махом вылетел на поляну.

Прижавшись задом к столетнему дубу, вздыбив щетину, матерый кабан отбивался от наседавших на него собак. На траве, залитая кровью, лежала рыжая Змейка. Взвизгнула вторая собака, попавшая на клыки; зверь отбросил ее, и собачьи внутренности повисли на кустах.

Ягайлу охватила ярость. Не раздумывая, он сринул с коня и, нашаривая у пояса нож, вскочил на щетинистую спину зверя. Кабан рванулся сразу, и нож выпал из рук князя. Чтобы удержаться, он схватил зверя за уши и был готов, как лесная кошка, зубами грызть ему загривок. «Анафема, — подумал Ягайла, — погубил собаку, сам погибнешь!»

Черной молнией сверкнул зверь по зеленой поляне. Он устремился к густому кустарнику. Прижавшись к жесткой щетине, князь крепко держался за волосатые уши.

Рядом скакал оружничий Брудено. Он потрясал копьем, но медлил бить по зверю, боясь ненароком задеть князя.

Десяток всадников, нахлестывая коней, помчались наперерез кабану, он не сворачивая, шел по прямой.

Главный ловчий Симеон Крапива, крестясь и призывая бога, снова спустил княжеских собак. Со злобным воем Ведьма пиявкой впилась в бок зверя, а пес Водило повис на ляжке.

Кабан резко прибавил ходу, и, не удержавшись, Ягайла мешком свалился на землю. Однако на этот раз князь успел ухватиться за кабанью ногу и волочился по траве добрых два десятка локтей, пока Брудено копьем не свалил зверя.

Великий князь лежал на траве в царапинах и синяках.

— Бедная Змейка! — повторял он, задыхаясь. — Бедная Змейка!

Окольничные бояре подняли его и поставили на ноги. Они поздравляли князя с добычей и хвалили за храбрость. Но Ягайла, жалея любимую собаку, не радовался, и лицо у него было недоброе.

— Пусть напихают злой крапивы под штаны и под рубаху ловчему кабаньей охоты, — сказал Ягайла, — и пусть вонючий пес спит так до утра, — добавил он. — Из-за него я потерял Змейку!

Молчаливый и грустный, он отправился в баню. Старший парильщик Данило, отменный лекарь, раздел великого князя и бережно ощупал все синяки и болячки.

— Кости целы, великий князь, — сказал он с улыбкой. — Попаришься — положу примочки.

Предвкушая удовольствие, Ягайла открыл дверь в парильню. В нос ему ударил приятный запах свежего сена, можжевельника и душистых трав. От изразцовой печи с раскаленной каменкой несло нестерпимым жаром.

У липовых кадей с кипятком и студеной водой стояли наготове парильщики.

Ягайла поклонился на медный крест, стоявший в переднем углу, и улегся на длинный полотняный мешок, набитый свежим сеном. Парильщики поставили зажженные плошки поближе к князю и приступили к первому омовению.

Перед тем как влезть на полок, Ягайла, по русскому обычаю, перенятому от матери, велел облить себя душистым квасом. И на раскаленную каменку банщики плеснули несколько ковшей. А после, вынув из ушата распаренные веники, стали по очереди нахлестывать белое княжеское тело.

Нежась в парильне, Ягайла снова вспомнил свою любимую собаку Змейку, но ненадолго — жаркие березовые веники выхлестали заботы и горести из сердца. Он стал думать о невесте, дочери московского князя. Какая она: толстая или худая, гадал он, веселая или, может быть, скучная, как мать, великая княгиня Улиана? Вспомнил и свою любимую рабыню Сонку.

Распаренный, усталый, но довольный пришел в опочивальню великий князь. Он с удовольствием вдыхал аромат сухих трав, развешенных пучками под потолком. Трава своим запахом отгоняла злых духов и пугала блох. Иконные лампады слабо освещали горницу. Сладко манила к себе постель — низкое ложе под парчовым теремом на четырех резных ножках.

Вытерев ручником испарину, обильно выступившую на теле, князь почувствовал жажду и послал оружничего за квасом. Он не заметил, как шевельнулись камчатные занавеси и с кровати на ковер быстро сполз одноглазый монах в коричневой сутане. Молча он бросился к двери и заложил дубовый засов.

60
{"b":"2353","o":1}