– Эй, дервиш, откуда ты идешь и куда держишь путь?

– Я паломник из благородной Бухары и прибыл сюда, чтобы вознести молитву на могиле святого Сулеймана.

Упомянув имя местного святого, Даврон произнес «Амин» и провел руками возле лица.

От таких слов вожак немного растерялся, а ведь он намеревался обыскать дервиша и отнять последнее. Этот чужеземец оказался самым правоверным мусульманином, коль явился из самой Бухары лишь для того, чтобы почтить святого, известного каждому кашгарцу. И тогда разбойник задумался: «Похоже, это настоящий дервиш и не стоит обижать его. А вдруг в своих молитвах он пожалуется на меня нашему святому Сулейману, и тот пошлет на мою голову всякие беды или болезнь? Однако у него хорошая лошадь».

– Эй, дервиш, откуда у тебя такой породистый конь? Не кажется ли тебе, что нищему не к лицу иметь такое богатство?

– А ты хотел, чтобы я отправился в столь долгий путь на осле?

– Конечно, нет, но не на туркменском же скакуне, у которого очень высокая цена. Случайно ты не украл его у какого-нибудь богача?

– Не позволяй своему языку говорить столь дерзкие речи, ибо за такую ложь Аллах может покарать.

– Ладно, я не трону святого нищего, но коня заберу: он явно не твой. Тебе еще с нами повезло.

Разбойники были согласны с вожаком и закивали головами, широко улыбаясь. Затем главарь подал знак одному из них. Тот сбросил на землю хурджун дервиша и сам взобрался на скакуна. После они ускакали.

Даврон обозвал их слугами дьявола и проводил всадников глазами. Затем извлек из сумки коврик, расстелил его и, сняв сапоги, вступил на него. Так он стал молиться, опускаясь на колени и касаясь лбом земли. А завершил такими словами: «О Аллах, я благодарю тебя, что остался в живых! Раз так, значит, я занимаюсь богоугодным делом. Должно быть, разбойники были правы: не стоило мне отправляться в столь опасный путь на дорогом скакуне». От таких мыслей на душе стало легко, потому что он на верном пути. И завершив молитву, Даврон бросил сумку через плечо и зашагал по степи в сторону города.

Оказавшись за городскими воротам среди шумной толпы он направился к базару. Здесь, кроме китайцев, было много его земляков: таджиков и узбеков.

Отведав лагмана под чинарой на тахте, Даврон пошел в лавку ювелира. Торговец оказался евреем. Это было заметно не только по его большому носу, но и по грубой желтой веревке, опоясывавшей халат, и черной шапочке. По мусульманскому закону евреи должны были носить эти отличительные знаки, дабы случайно их не приняли за мусульманина, ибо евреев называли «поганым народом» из-за того, что те никак не желали перейти в ислам. «И даже здесь они, и тоже ювелиры», – удивился дервиш. Ювелир улыбнулся ему, как всякому покупателю, хотя в душе они ненавидел этих дервишей, фанатиков. От таких людей евреям не раз доставалось.

Появление дервиша в лавке ювелира выглядело очень странным: что здесь могло понадобиться этому нищему? Может, он хочет заказать бриллиантовый перстень? И ювелир усмехнулся в душе.

– Где находится дом главного англичанина? Ты должен знать, – обратился Даврон к нему.

– А зачем чужеземцу, тем более дервишу, понадобился англичанин? – спросил тихим голосом еврей и насторожился: «Не нравится мне этот бродяга, а вдруг он какой-нибудь шпион?»

Даврон привык, что в его стране евреи беззащитны и не смеют дерзить, а этот оказался наглым. От злости дервиш наклонился к торговцу и грубо произнес:

– Смотри, как бы я не отрезал тебе язык за твои дерзкие вопросы!

Испуганный ювелир стал оправдываться:

– О, почтенный дервиш, вы меня не так поняли. Я не имел желания обидеть вас, тем более гостя. Мне просто подумалось: сейчас наступили неспокойные времена, а вы спрашиваете у меня об англичанине – это уже политика. А нам, евреям, это совсем не нужно, мы хотим жить…

– Говори, где дом англичанина? – прервал его Даврон.

– Сейчас скажу. Дом консула стоит на окраине города, недалеко от буддийского монастыря.

– Вот так-то лучше, и не забывай, кто ты, – злобно произнес дервиш и удалился от лавки.

Даврон не любил евреев с детства. Он никак не мог понять, как этот народ смеет спокойно жить на земле мусульман, продолжая верить в своего бога Яхве. «На свете не может быть ничего лучшего, чем ислам. Наша вера самая праведная и чистая, – говорил он себе. – Как эти глупцы не могут понять этого. Ислам – это истинная вера. За что любить евреев, если они не желают принимать мусульманство? Тогда пусть убираются с наших земель». Будь его воля, он принудил бы их сменить веру или прогнал. Еще в молодости с другими дервишами Даврон не раз устраивал нападения на дома зажиточных евреев, при этом избивая их и отбирая имущество со словами: «Евреи не должны быть богаче мусульман». Это было в Карши. Но однажды он вознамерился учинить погром и в еврейском квартале Бухары. Едва дервиши явились в еврейскую махаллю с палками, там их встретили эмировские солдаты и направили на них свои длинные ружья. Даврону ничего не оставалось, как уйти подобру-поздорову. Тогда глава Ордена сильно обиделся на правителя. Почему эмир оказался против них, разве он не мусульманин. На следующий день в келью Даврона прибыли два конных солдата. Как организатора беспорядков его доставили во дворец. Он увидел правителя сидящим в кресле у водоема, тот бросал в воду кусочки хлеба. Красные, черные рыбки сразу бросались на еду, желая выхватить ее друг у друга. Наблюдая за этой борьбой, лицо Алимхана сияло. Эти жадные существа напоминали ему его подданных, которые ведут себя так же, чтоб быть ближе к трону. Когда начальник охраны подвел Даврона к эмиру, то правитель нахмурился. Он даже не ответил на приветствие. И дервишу все стало ясно, почему его покровитель зол. Он виновато склонил голову. «Даврон, запомни, – сказал тогда эмир, – евреи тоже полезный народ для Бухары, и я не позволю их обижать. Они трудолюбивы и в нашу казну приносят немалую прибыль». Дервиш хотел было возразить и привести свои доводы, мол, они тайно готовят вино, водку и продают мусульманам. Но повелитель, будто прочитав его мысли, произнес:

– А разве наши люди не грешат этим, разве они не готовят тайно вино, не продают наркотики? Они тоже развращают мусульманский народ, и тебе известны их имена.

После сказанного эмир отвернулся и опять стал бросать в воду кусочки хлеба. Глава дервишей понял, что их разговор окончен. Он поклонился и собрался уйти, как голос Алимхана остановил его:

– Да, вот еще что: Даврон, не злоупотребляй моим доверием к тебе. Хозяин Бухары – эмир, а не дервиши.

Об этой истории глава Ордена вспомнил, двигаясь по шумному базару Кашгара. Но своего мнения о евреях он так и не изменил. То есть фанатизм не позволил ему понять, что на этой земле Бог создал людей с разными верованиями, с различными внешностями и разными языками.

От ювелира Даврон направился в другую часть базара, где шла торговля лошадьми, ослами, быками, коровами и овцами. Там ему приглянулся крепкий конь, и, не торгуясь с болтливым торговцем, дервиш вложил тому в ладонь пять золотых монет. Лицо перекупщика засияло, и тот подумал про себя: «Откуда у этого нищего столько денег? Должно быть, кого-то ограбил. Но это не мое дело, неприлично совать нос в чужие дела».

Уже верхом по узким улицам Даврон отправился в сторону буддийского монастыря. Дорогу ему указывали добрые горожане, которые говорили на тюркском языке, как у него на родине.

Так Даврон оказался у монастыря китайского образца. Оттуда он сразу заметил невысокое европейское здание, огороженное белой стеной. Сомнений не было – это английское консульство. Дервиш облегченно вздохнул: «Слава Аллаху, наконец-то!» – и поскакал к его воротам. Его встретила охрана – четыре местных смуглых солдата в английской форме и с чалмой на голове. Они насторожились и выставили свои ружья вперед.

– Мне нужен ваш хозяин, англичанин Эссертон, – с трудом Даврон выговорил заморскую фамилию и сошел с коня.

Молодые охранники удивленно переглянулись между собой.