Литмир - Электронная Библиотека

Юстиниан и в самом деле вознамерился перестроить разрушенный центр города, придав ему ещё больше великолепия — возвести имперские монументы, открытые для народа. Больше всего он мечтал возродить разрушенную церковь Святой Софии. Долгими ночами Юстиниан обсуждал чертежи с молодым Анфемием из Тралл, знаменитым каменщиком, неким Исидором и другими. Юстиниан спросил у архитектора, что того не устраивало в сгоревшей базилике, и Анфемий объяснил, что она была мрачной, похожей на уродливый параллелограмм, и с таким низким потолком, что вошедший чувствовал себя угнетённым, а не вознесённым к небесам, и кроме того, деревянные стены плохо выдерживали вес и часто страдали от пожара. Римляне умели строить великолепные термы и ипподромы, но ещё ни разу не возводили достойный дом Божий.

После обсуждений и споров Юстиниан попросил Анфемия сконструировать здание, которое пропускало бы солнечный свет, было достаточно большим, чтобы вместить всех желающих, и достаточно объёмным, чтобы создать впечатление небесного купола. Церковь должна быть прочной, чтобы стоять веками.

Нечасто молодому архитектору выпадала честь возводить новое чудо света. Существующие чудеса представляли собой каменные глыбы, выступающие в роли царских гробниц, подобно пирамидам Древнего Египта, или удовлетворяющие прихоть тирана, как висячие сады Вавилона, теперь не функционирующие. Анфемий ликовал, заявив, что он построит новое чудо, где смогут вместиться пять тысяч человек и прославить Господа.

Здание будет покоиться на четырёх мощных, как горные вершины, колоннах, соединённых галереями. Колонны будут венчать полусводы, которые станут основанием одной огромной сферы или центрального купола, похожего на небесный свод. Исидор и строители заявили, что камень необходимо облицевать мрамором. И ни единого деревянного перекрытия в основном каркасе! Они объявили, что гигантский расширенный купол прославит творение Анфемия и Бога.

Другие архитекторы, чьи чертежи не были приняты, заявили, что такой купол немыслимо построить. Это восточный стиль, а отнюдь не римский. Если его возвести как придётся, то он упадёт на головы тысяч молящихся. Богачи ворчали, что такое непомерное сооружение размером с гору, украшенное, как драгоценная камея, не стоит тех денег, которые на него потрачены.

И эксперты и меценаты оказались почти что правы. Но Юстиниан обладал упорством крестьянина-горца и беспечностью к деньгам, свойственной бедному мальчишке. Через пять лет новое чудо было полностью завершено.

Уже до этого сторонние наблюдатели, быстро схватывающие все изменения в императорском дворце, заметили, что Феодора постепенно отделилась от Юстиниана. Заграничные послы одаривали придворных Августы так же, как придворных самого императора. Шпионы Феодоры могли быть повсюду, она заставляла людей служить ей, в то время как Юстиниан был погружен в строительство и очистку улиц от всякого сброда.

Женщины особенно искали покровительства Феодоры, которая принимала их всегда в нарядах новейших и самых замысловатых фасонов. В ней они ощущали безграничную власть, а император, как и прежде, тяжело шагал по коридорам или запирался в кабинетах с бумагами и секретарями.

Самые пытливые умы высказывали предположение, что это просто хитрый трюк императорской четы. Говорили, что Феодора всегда занимала противоположную позицию в споре с Юстинианом. Делая это открыто, они могли сравнивать свои впечатления и разрешать секреты всех просителей. Многие в это верили, потому что жители Константинополя были склонны замечать скрытое, а не явное. Некоторые решили, что такое различие во взглядах обусловлено прихотью самих правителей — императрица следовала своим женским причудам, а император — мужским. Смущённые такой двойственностью, многие люди наблюдали за Юстинианом, стараясь найти разгадку. Они знали, что бесполезно, почти невозможно следить за Феодорой. Однако они продолжали предлагать неподкупной императрице свои лучшие дары.

Юстиниан внезапно сделал то, чего никто не ожидал. Город был ещё полуразрушен, правительство нестабильно, а он вознамерился отправить военный поход в Африку.

Император вдруг опять вернулся к своей старой задумке, которая и послужила причиной восстания, — попытаться отвоевать потерянные колонии старой Римской империи. Он высказал мысль, что прошлое можно вернуть.

Через год после бойни на ипподроме Юстиниан предпринял поход в Африку, возглавить который доверил Белизарию, чтобы совершить невозможное.

Глава 4

ВОЗРОЖДЕНИЕ ИМПЕРИИ

Флавий Вегеций, учёный и гражданин, в своём произведении «История военного искусства» писал: «Победить можно благодаря мудрому руководству и дисциплине, а также врождённой отваге, при этом не важно, что войска неприятеля превосходят численностью. Маленькая дисциплинированная армия гарантирует успех; разрозненная толпа обречена на уничтожение... Даже в период затишья готовься к войне».

Правда, примеры Вегеция относились к далёкому прошлому: к временам Юлия Цезаря и горстки легионов, побеждавших звероподобных галлов, к временам изящных римских легионеров, которые одерживали верх над мощными германцами. Но разве утверждения учёного устарели? Юстиниан, читая это произведение, должно быть, верил ему после резни на ипподроме. Далее Вегеций советовал следовать такому примеру: отбирать командующих среди искусных молодых граждан, а не полагаться на чужеземцев.

Хотя многие солдаты Юстиниана, включая Белизария, родились среди варваров, по характеру и воспитанию они были истинными римлянами. Их, если можно так сказать, романизировали. В то же время очень немногие коренные римляне желали посвятить армии всю жизнь, а если и выбирали этот путь, то чаще всего превращались во второсортных командиров, которые могли лишь подчиняться приказам и искать славы и почестей для себя.

Юстиниан уже изучил историю и понял причину поражения древнеримской армии. Старинные легионы отступили перед чудовищной лавиной конных готов с длинными мечами у города Адриана недалеко от Константинополя примерно полтора века назад. Римские стратеги усвоили горький урок, сам Вегеций писал от этом, и постепенно создали новую армию, основанную на кавалерии, как у готов, чьи воины носили железные доспехи и пользовались оружием варваров — лёгким копьём и длинным отточенным мечом. Это были катафракты, или «закованные в железо», которые вскоре добавили к своему вооружению гибкий лук, заимствованный у воинственных гуннов из восточных степей. Такие закованные в латы всадники составили ядро армии Белизария.

Но разгрому старых армий на западе способствовало не только отсутствие вооружения или дисциплины, но и неумение солдат обращаться с имеющимся оружием и самой обстановкой в прогнившей Римской империи и центральной власти, организовавшей этот поход. Рабский труд обогатил поместья знатных горожан, которые, естественно, не хотели вмешиваться в грязную войну, в то время как состоятельные граждане более низкого происхождения (а являться римским гражданином было очень и очень почётно) бросили военную службу ради зерна из Африки и игр в Колизее. Огромный город, только потребляющий, но ничего не производящий взамен, стал гигантским паразитом, питающимся соками соседних провинций.

Рим рухнул не потому, что его наводнили варвары из северных лесов или восточных степей, а потому, что сам начал брать варваров на посты, от которых отказывались римские граждане. Римский мир, «рах готапа», казался в то время, по меньшей мере в годы правления блистательного Августа, вечным, а сама империя — неизменным мировым господством. Казалось вполне естественным, что в таких обстоятельствах на службу во фронтовые гарнизоны набирались наёмники.

Длительное время варваров набирали как пополнение к существующей армии. Затем стали приглашать целые племена в качестве федератов. Разлад наступил, когда империю начали разрывать гражданские войны в III веке от Рождества Христова. Само понятие империи, существовавшее в головах западных рабов, утратило смысл, потому что Рим заключил сделку с варварами-федератами, отдав им приграничные территории. Вожди готов и визиготов пытались самостоятельно править империей, в то время как фактические правители удалились в Равенну под защиту болот. Пришельцы во главе с Аларихом и Гейзерихом просто пришли в город, чтобы собрать дань с оскудевающего богатства империи.

23
{"b":"234960","o":1}