Один из кроликов вернулся весь в говне. Срал морковкой, а эта безумная мамаша купила кролика для своего чада. Явно чокнутая, потому что назвала кролика «Бан-Бан». Но говорила она что-то вроде:

– Это кролик Бан-Бан. Мы не можем больше держать у себя Бан-Бана. Бан-Бан заболел.

А на самом деле Бан-Бан держался молодцом. Когда кролики болеют, они сидят в углу клетки и тяжело дышат – им действительно херово. Боль написана у них на мордочках. Так или иначе, они притащили Бан-Бана, и мы с Иэном постарались не расхохотаться в лицо этой дамочке. Она приволокла клетку с Бан-Баном, кедровые опилки рассыпались по всему полу, а за её ноги цеплялись эти двое детишек и канючили:

– А может, не надо отдавать Бан-Бана?

– Золотко, мы не можем оставить Бан-Бана у себя. Пожалуйста, заберите Бан-Бана обратно. Я говорю:

– Хорошо, но вы знаете, босс сказал, что деньги мы не возвращаем.

– Деньги мне не нужны. Я просто хочу, чтобы вы хорошенько ухаживали за Бан-Баном. Мы любим Бан-Бана.

И дети говорят:

– Мы любим Бан-Бана.

Так что я говорю:

– Ладно, мы возьмём Бан-Бана. До свиданья.

И двое детишек со своей безумной мамашей уходят. И вот мы смотрим на Бан-Бана и я говорю:

– Иэн, – а Иэн говорит:

– Да.

Я говорю:

– Наверху – ты знаешь, кто живёт в большом террариуме? Он отвечает:

– Большой питон? Я говорю:

– Да. И мне кажется, большой питон проголодался. И он говорит:

– Давай скормим Бан-Бана питону.

Питонам тоже надо есть. Так что я вытащил Бан-Бана из клетки, подложил ему под загривок линейку, положил мордочкой на прилавок и сильно дёрнул. Бан-Бан не понял, что его настигло. Это называется шейный щелчок. Я покончил с грызуньей Бан-Бановой жопкой.

И вот почему я прикончил Бан-Бана. Будь Бан-Баном вы, что бы вы предпочли: если я просто и быстро покончу с вашей жопкой, или если возьму вас живьём и закину брыкающегося в клетку с громадной змеёй, которая будет гонять эту вашу перепуганную жопку по всей клетке добрых пять минут, кусать вас зубами, которые в пропорции с вашими размерами кажутся огромными, а потом схватит вас и стиснет так, что из вас дерьмо полезет вместе с глазами, а потом вы сдохнете? Это займёт примерно пять минут. Вы предпочли бы такой исход, или чтобы я просто вас отключил? Итак, я убил Бан-Бана и уже собирался отнести его наверх, чтобы скормить мистеру Питону. И тут дверь в зоомагазин открылась. Это чокнутая дама и двое её малышей. Бан-Бана я быстро прячу за спину.

– Мы передумали. Мы хотим Бан-Бана. Что тут скажешь?

– Ах, вы знаете, вы – не кроличья душа. Иэн, она рыбья душа, не правда ли? Мадам, мы дадим вам аквариум, трёх золотых рыбок, вода бесплатно. Всё, что вам нужно для того, чтобы держать золотых рыбок. Кролики не для вас. Вам подходят аквариумные рыбки, и мы бы предложили вам начать прямо сейчас. Иэн, почему бы тебе не провести леди наверх и не показать ей, какой у нас большой выбор золотых рыбок?

– Я хочу Бан-Бана. Где Бан-Бан?

Она не собиралась уходить. Именно в такие моменты ужасно оплачиваемая работа с девяти до пяти превращается в искусство. Я протянул руку с Бан-Баном. Бан-Бан был действительно мёртв.

– О боже! Бан-Бан. Бан-Бан!

И старый трюк с «австралийским спящим бельгийским кроликом» бы не сработал, потому что шея Бан-Бана была реально сломана и носом у него шла кровь. Бан-Бан был понастоящему мёртв. Я сказал:

– Вот вам Бан-Бан. Можете сейчас же положить его в клетку и забрать отсюда.

Женщина пришла в ужас. Она возненавидела меня со всеми потрохами. А я просто объяснил:

– Ну, вы вернули его нам, и я решил, что питон мог бы… Она обозвала меня всеми нехорошими словами и удалилась. Больше мы её не видели.

У нас были такие большие резервуары с золотыми рыбками, которых мы получали по пять центов штука. Их держали для кормления других рыбок. У нас был большой резервуар с золотыми рыбками, и по субботам народ скупал одним махом штук по пятьдесят. Мы давали им большие пакеты с водой, полные золотых рыбок. Золотые рыбки – как раз для детей, поскольку дети могут прийти в магазин и за двадцать пять центов купить себе рыбку. Запустят её в салатницу, и у них уже есть любимая рыбка. Золотые рыбки потрясающе выносливы. Иногда они живут по восемь лет. Мальчик приходит в магазин:

– Хочу золотую рыбку. Иэн говорит:

– Отведи этого молодого человека прямо наверх, в отдел рыбок.

А там такой громадный резервуар, в котором девяносто миллионов золотых рыбок, и среди них эта одна – белая. Пацан видит её и говорит:

– Хочу вон ту белую. Я говорю:

– Я её не вижу. Иэн, ты её видишь?

– Нет, не вижу. Я вижу огромную кучу оранжевых. Мальчик, давай мы дадим тебе оранжевую рыбку?

– Нет. Я хочу вон ту белую.

– Ты хочешь сказать, вон ту с дырой в голове?

– Нет. Белую. Видите?

Мы пытаемся отманить мальца от резервуара. Через пять минут пацан чуть не плачет.

– Я хочу вон ту рыбку!

– Вот эту белую рыбку?

– Да.

– Ладно.

Иэн наливает полстакана воды, а я беру сачок и усиленно изображаю рыбалку, хотя поймать ту самую рыбку никакого труда не составляет. Пацан нетерпеливо ёрзает на краешке стула. Я вытаскиваю рыбку и запускаю её в стаканчик. Спрашиваю, та ли это рыбка, которую он хотел. Он говорит:

– Это она. Та золотая рыбка, которую я хотел. И я говорю:

– Иэн, это, похоже, наикрутейшая золотая рыбка, которую я когда-либо видел. А Иэн отвечает:

– Согласен всей душой. Это золотая рыбка, заслуживающая глубочайшего почтения.

И мы продолжаем в том духе, что, мол, какое западло было её ловить, а затем Иэн говорит:

– Генри, пора. Я говорю:

– Ладно. И вытаскиваю золотую рыбку из стаканчика за хвост. Спрашиваю пацана:

– Та самая? Ты уверен? Он согласно кивает. Я говорю:

– Это замечательная рыбка, – а мальчик просит:

– Положите её обратно в воду.

И тут я съедаю рыбку. Мальчишка выскакивает из магазина, вопя, точно кто-то засунул факел ему в задницу. Это было здорово. Мамаша позвонила в тот же день.

– Я не знаю, чем вы там занимаетесь в своём магазине, но вы должны сказать своим двум служащим, что им надо наконец повзрослеть.

Даже в том юном возрасте мы знали, что предназначены для больших дел. Нас бы никто не переубедил.

Я успел домой как раз к крутой передаче, которой Лос-Анджелес наслаждался уже три дня. На какой канал бы вы ни переключались, там шло шоу «Говно в огне». На каждом канале горел какой-нибудь новый район стриптиз-баров. Ночь, а везде бегают мужики с садовыми шлангами: «Дайте мне, дайте». Нет. Ниагарам воды, извергающимся на массивные вулканические стены пламени, не остановить его. Удручающее зрелище. Вывозят эту свинью Дэрила Гейтса, а он бормочет, в сущности, только «Ну, у меня на самом деле нет… У меня нет контроля над этой ситуацией». И когда он произнёс это слово, оно прозвучало чуть ли не поразительно круто. «Ситуация». Точно он в чём-то оказался прав, понимаете. Противно было сидеть дома и получать такие оскорбления.

Как-то раз во время беспорядков я сидел у своей подружки. Она включает телевизор, идёт программа «Говно в огне». Во, ещё одно массивное возгорание. А потом мельком показывают перекрёсток, весь объятый пламенем. Чистая преисподняя. Похоже, в трёх кварталах от того места, где мы сидим. Мы смотрим в окно и видим чёрные тучи, и пепел влетает к нам прямо с экрана. Как в Помпее в день извержения Везувия. Сейчас нас засыплет вулканической сранью, и канал «Нэшнл Джиогрэфик» снимет о нас документальный фильм. Пятьсот лет спустя мы окажемся полностью законсервированы. Вместе с пломбами в зубах и прочим. Мы слышим полицейские вертолёты. Так близко, что весь дом дрожит. Сущий хаос. Так вот что, значит, происходит, когда горит говно – полиция в небе, в район 213 стягивается Национальная гвардия, повсюду на машинах разъезжают парни, высматривая, что бы ещё спиздить? Что тут сделаешь?