Не подходи близко

Тебе будет больно

Это всё что я умею

Я не могу перевести боль в слова

Которые не вызывают боли

Не говори мне, что любишь меня

А то я стану думать о своей матери

О тысяче разбитых окон

О годах подавленных криков в подушку

Столько ненависти, что хрустят рёбра

Я проложу в глазах мили расстояний

Я вгоню безмолвие в свой мозг

Что угодно, лишь бы удрать

Уходи прочь, и чем быстрей, тем лучше

Никогда больше не говори обо мне или со мной

Слишком поздно

Для всего этого

Смерть – единственная тень на моей дороге

Мужчины его обнимали

Женщины просили пойти с ними домой

Деньги так и сыпались

Он был так одинок, что хоть плачь

Если бы знали, как он живёт, расхохотались бы

Иногда всё это казалось ему наказанием

Ни за что не спастись от унизительного родительского ада

Хоть те уже умерли

Теперь ему платят за его самоунижение

Его всё время от себя тошнит

Во имя истины

Одиночество и отчуждение душат его

Он говорит людям: живите

Он говорит себе: умри

Я живу за стеной шрамов

Страшных шрамов

Редких рубцов

Я не люблю думать о себе

Хотя мне нравится поднимать тяжести

Мне нравится чувствовать боль

И ничего больше

Я спасён от своего сознания

Ночи опять наполнены болью

Я ничего не могу сделать с этой болью

Плохо мне

За стеной рубцов

Я туго подрублен

И не хочу, чтобы они меня знали

Я говорю им всё, и ничего не остаётся

Эту роль я приберёг для себя

Наверное, чем глубже я ныряю в эту боль

Тем лучше я справлюсь с ней

Вот так я ненавижу эту дрянь

100 женщин бросили меня сегодня ночью

И я не слишком хорошо это выдержал

Пинал себя за то, что так случилось

Пинал себя за то, что всё зашло так далеко

Я потерял себя в перетасовках

А теперь в комнате холодно

Вдруг наступила ночь субботы

И никакого волшебства тут нет

Выходить на улицу слишком опасно

Не вру

Я горжусь, что я самый одинокий человек на свете

Проклятье

19 декабря 1991 года

Кончилась часть моей жизни

Убили моего лучшего друга

Прямо у меня на крыльце

Он никого не обижал

Человек который выстрелил ему в лицо

Так и не узнал, как его зовут

А я всё ещё жив

Ну, как бы

Но отныне

Моя жизнь ёбнулась, идёт без цели

Без вдохновения

Маска с которой я умру

Когда темнеет, я жду чего-то ужасного

Наверно, кто-то будет в меня стрелять всю оставшуюся жизнь

Как в сериях телеспектакля

Кошмары приносят мне прямо к двери

Приходит темнота, и я жду больше ужаса

Наверно, мы останемся друзьями на всю жизнь

Я плаваю в мешке с убоиной

Всё провоняло мясом

Каждый – убийца

Вот я смотрю на них всех

Ловлю их взгляд

Даю понять им, что убью их в ответ

Один взгляд – и они понимают, о чём я

Я запираю за собой дверь

И мне хочется напасть на всё, что движется

Я знаю, каковы сейчас люди

Забирают у тебя деньги

Разбивают тебе сердце

Или вообще пытаются тебя убить

Вот я гуляю по улицам, как тайный зверь

И некоторые меня знают

Но не все

Тому, кто сцепится со мной

Я вырву глотку

Он вообще не поймёт, с кем связался

Я живу на задворках человечества

Я исшрамлен на всю жизнь

Вот всё, что это для меня

Время, оставшееся здесь

Время, потраченное на прогулки в городской грязи

Вдохи и выдохи, заточка зубов

В ожиданье чего-то ужасного снова

От каждого медленного танца замирал дух

Прибивал моё сердце к стене

Я верил каждой медленной песне

Меня пьянили запах и движенье

Каждая немного разбивала мне сердце

А теперь не осталось ничего, кроме горечи познания

Утомления от того, что всё это видел

Лужа крови в грязи

Реальное время начало кончаться

А дальше – всё легенда

Сыщики обшаривали мою квартиру много часов

А я сидел в свинарнике

И узнал об этом лишь позднее

Они рылись в продуктах на кухне

Я вернулся домой, а там всё перевернули

Всё крыльцо в крови моего ближайшего друга

Они ищут то, за что нас можно замести

Эти говнюки прошерстили даже чердак

Им интересно, почему у меня так много кассет

Говорит со мной, внушая, будто он мне друг

Я смотрю на него и знаю: он думает, я подонок

Если я уступлю этим говнюкам хоть что-нибудь, они победят

Сами знаете

В мире так много говнюков

Что поразительно, как вообще в нём могут жить люди

Свиньи спрашивали, не гомики ли мы с Джо

И испытали такое облегчение, обнаружив, что нет

Ё6 твою мать, свинья

Будто я должен тебе что-то доказывать

Даже представить себе не могу более ёбнутой ситуации

Теперь я вынужден всё время разговаривать с этими засранцами

И они ещё расспрашивают обо мне других

Будто я что-то замышляю

Я у них что – подозреваемый?

Не-ет, но они – точно свиньи