— Это не может быть так просто, — проговорил Сэмм. — После всего, через что мы прошли, после ада, войн и конца света…

— Все вовсе не просто, — ответила Кира. — Никогда не было и не будет. Подумай об аде, который мы преодолели, только чтобы прийти сюда — чтобы убедить крошечную долю обоих видов работать вместе. Гораздо легче умереть за своих, чем жить ради чужих. Но именно это нам и предстоит: мы должны жить день за днем, решая каждую новую проблему, расправляясь с каждым новым предубеждением и строя будущее на любом общем, что сможем найти друг в друге. Воевать было легко; самым трудным из всего, что мы когда-либо делали, будет заключить мир.

Заговорил один беженец из Ист-Мидоу. Херон подумала, что узнает его. Это был Маркус.

— Как бы важно это ни было, чтобы мы, ну, стояли рядом и дышали друг на друга, сейчас, возможно, нам стоит сосредоточиться на том, чтобы выбраться из этого дерьма, в котором оказались. Тот маленький взорванный мост не задержит армию навсегда.

— Остальные люди находятся на юго-западе отсюда, — сказал Сэмм, — на узкой косе под названием Бризи-Поинт.

— Именно там мы и ожидали их найти, — отозвалась Кира. — Вы говорили с ними?

Сэмм покачал головой.

— Мы пришли через Бруклин. Так как я не знал, где еще вас найти, то мы отправились к ближайшей людской заставе, которой оказался аэропорт Кеннеди. Там было несколько бродяг, которые сказали нам, где люди собираются. Судя по всему, большая часть острова сумела добраться до места: как минимум двадцать тысяч, возможно, даже тридцать. О вас они, однако, ничего не знали, поэтому наш план состоял в том, чтобы отправиться в Ист-Мидоу, а затем мы услышали стрельбу. Я не знал, что ты здесь, пока мы не нашли переднюю часть колонны и не спросили, кто главный.

— Мы были рады тебя видеть, — сказал Маркус, и Херон заметила, как он бросил на Киру неуверенный взгляд. В его голосе совсем не было той радости, о которой он заявлял.

Херон приотстала, игнорируя остальных: разговор перешел на более бытовую тему — что делать дальше и как это делать. В группе Киры было более трехсот человек-беженцев, а преодолев семнадцать миль, они смогут воссоединиться с остальными в Бризи-Поинт. Армия Партиалов догонит их; может, и не сразу, но в конце концов обязательно. Проиграв сегодняшнюю полуночную гонку, преследователи, вероятно, сделают паузу перед следующей атакой, чтобы собраться с силами и обрушиться на людей всей своей мощью. Группка Киры была обречена, как и все остальные люди на острове, и Херон не собиралась ждать, когда конец наступит. Тридцать тысяч людей спрятать было невозможно, даже когда им помогали несколько Партиалов.

Но одна Партиалка и один человек, который будет защищать ее от «срока годности», смогут исчезнуть навсегда.

Херон посмотрела на беженцев, гадая, кто будет лучшей жертвой. Очевидным выбором была Каликс — умелая и храбрая девчонка, которая сможет помогать Херон, вместо того чтобы путаться у нее под ногами. Возможно, сначала она будет сопротивляться, но в ней живет столь же яростный инстинкт самосохранения. Когда других вариантов не останется, она увидит мудрость союза. С другой стороны, Сэмм, казалось, странным образом привязался к Каликс, будто та была щенком. Если Херон заберет девчонку, он может отправиться в погоню: его глупая преданность пересилит стремление к более логичным приоритетам.

Маркус также не был вариантом, по той же причине: на этот раз — благодаря привязанности Киры, а сама Каликс была привязана к Фану. «Это как паутина взаимных маний, — подумала Херон. — Они убьют себя и, возможно, всех остальных, только чтобы спасти друзей. Какая в этом польза? Людей так много, и все они практически идентичны. Зачем так рисковать ради кого-то одного?»

Херон ускорила шаг, присоединяясь к длинной колонне людей и высматривая кого-то, о ком никто не вспомнит.

— Куда она идет? — спросила сзади Кира, но Херон проигнорировала вопрос. Она внимательно изучала каждого человека, мимо которого проходила, оценивая, кто из них может оказаться лучше подготовленным к путешествию через глушь — у кого есть еда и вода, кто одет по погоде, кто вооружен и выглядит способным использовать свое оружие. Ни один из потрепанных путников не внушал большой надежды, и Херон остановилась на мысли о том, что этого следовало ожидать. Это были последние бродяги, которые не осмеливались покинуть Ист-Мидоу до тех пор, пока бомба наконец не взорвалась и Кира не вытащила их из домов мрачными предупреждениями о конце света. «Возможно, мне придется подождать, пока мы не доберемся до остальных, — подумала Херон. — Или просто забрать Каликс и надеяться, что Сэмм достаточно умен, чтобы не погнаться за нами вслед».

Кто-то подошел к ней сзади, и Херон опустила руку на пистолет, готовая выхватить его, если неизвестный окажется врагом.

— Я хочу попросить прощения, — сказала Кира.

Херон медленно отпустила пистолет и повернулась, чтобы посмотреть на девчонку, идущую рядом с ней.

— Попросить прощения?

— Я была груба с тобой, — ответила Кира. — Ты преодолела такой долгий путь и рисковала своей жизнью, чтобы помочь мне, а я отнеслась к тебе, как к… вот, я сожалею. Ты помогала мне, и я благодарна тебе за это.

— Я не рисковала ничем ради тебя, — ответила Херон, продолжая путь и глядя прямо перед собой.

— Значит, ради Сэмма, — сказала Кира. — Смысл в том, что…

— Смысл в том, что я вообще не рисковала, — перебила ее Херон. — Я все время контролировала ситуацию, а если бы не могла, то не стала бы даже впутываться в нее.

— Почему ты не можешь просто принять мои извинения? — спросила Кира. Херон услышала в ее голосе напряжение.

— А когда я делала хоть что-нибудь, чтобы сделать твою жизнь легче? — спросила в ответ Херон.

— Почему ты здесь?

— Я говорила тебе быть внимательнее…

— Ты хочешь похитить человека, — произнесла Кира. Херон не ответила, и Кира, не смутившись, продолжила: — Ты вернулась за лекарством, и теперь, когда ты уверена, что оно заключено в людях, ты хочешь похитить одного из них и спасти себя. Я была даже более внимательна, чем ты думаешь, и это единственное, в чем есть смысл. Все, о чем ты когда-либо заботилась, — это твоя собственная жизнь: ты помогала Морган, потому что думала, что она сможет спасти тебя, потом ты какое-то время помогала мне, потому что думала, что это удастся мне. Когда я тебя подвела, ты снова вернулась к Морган, а затем, когда провалилась и она, у тебя закончились варианты — пока я не нашла подтверждение возможности исцелиться.

— Не думаю, что ты понимаешь меня даже в половину так хорошо, как полагаешь, — ответила Херон и помедлила. — Но лучше, чем я бы хотела, по крайней мере в данном случае.

— Тогда ты знаешь…

— Ты никогда не думала, — проговорила Херон, прерывая Киру, — что пытаться мне помешать — плохая идея?

— Я пытаюсь спасти нас всех, — ответила Кира. — Ты знаешь это. Даже тебя, если ты позволишь мне, но я не дам тебе причинить вред кому-то еще.

— При самом лучшем развитии событий, — сказала Херон, — я убиваю тебя, хватаю одного из этих людей, и никто больше никогда меня не увидит. Так будет, если ты продолжишь задавать мне вопросы. Если ты зайдешь дальше — начнешь драку, попытаешься остановить меня, позовешь кого-то на помощь, — то я стану причиной еще большего количества смертей и разрушений, перед тем как — да-да — все равно уйти. Оно того не стоит. Отправляйся в Бризи-Поинт, садись в свою маленькую лодку и считай минуты до того, как армия в конце концов догонит вас и перебьет всех до последнего. Я и тот, кто пойдет со мной, будем в безопасности. Не стоит пытаться остановить меня.

Кира положила ладонь на руку Херон. Партиалка напряглась, но не отстранилась. Голос Киры был мягче, чем Херон ожидала.

— Выживание важно, — сказала Кира, — но не стоит того, если в процессе ты потеряешь себя. Выживание только ради выживания… бесцельно. Это не жизнь, а просто виток цепи.

Херон ожидала, что Кира продолжит говорить и говорить, читая ей мораль в своем любимом стиле, но она выпустила руку Херон и снова растворилась в ночи, вернувшись к Сэмму, Маркусу и остальным. Херон остановилась, глядя, как мимо нее по снегу ползет колонна беженцев, а затем повернулась и вошла в город.