Грин и остальные солдаты хотели отправиться в дорогу побыстрее, надеясь до ночи преодолеть еще одну милю, но Кира настояла на том, чтобы похоронить двух погибших Айви. Они были не первыми Айви, которых она убила, но именно последняя девушка потрясла ее. Группа отнесла тела на ближайшую некогда жилую улицу и с помощью двух лопат, найденных в сарае у небольшого приземистого дома, целый час копала могилу: сначала в снегу, который смерзся в плотный ледяной покров, достигающий в толщину почти три фута, а затем в твердой, неподатливой почве под ним. Командующий Вульф сказал несколько слов, а затем Грин и Фалин совершили партиалский ритуал, который Кира никогда раньше не наблюдала: взмахами они создали вокруг трупов движение воздуха, распространяя через линк сведения о «смерти». Если в округе были другие Партиалы, то это могло выдать местоположение группы, но Кира не стала поднимать этот вопрос. Очевидно, ритуал был важен для ее спутников.

Маркус и Вульф путешествовали в сопровождении сорока семи беженцев, включая солдата по имени Гален. Той ночью они прошли столько, сколько смогли, по пути обмениваясь своим историями: Маркус и Вульф рассказали о посещении цитадели Тримбл; Кира описала свое путешествие на запад и поделилась догадкой по поводу двойного лекарства от РМ и «срока годности». На ночлег все остановились в актовом зале старшей школы. Разорвав длинные, побитые молью занавеси, они соорудили между рядами кресел несколько небольших шатров. В зале не было окон, а стены не являлись внешними стенами строения, так что холод в помещение проникал не сильно. Кроме того, импровизированные палатки помогли задерживать тепло тел там, где оно было особенно нужно. Кира разделила палатку с Маркусом и Вульфом, чтобы они могли обсудить свои планы.

— До Ист-Мидоу осталась всего миля, — проговорил Маркус. — Мы можем продолжить двигаться дальше по этой старой дороге, но… я не знаю, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до места. Снегопад слишком нас задерживает.

— Я помню эту местность: мы проводили здесь несколько рейдов по сбору имущества, — ответила Кира. — Отсюда до госпиталя ближе, чем от госпиталя до Колизея. Нам известно, где расположилась армия Партиалов?

— По всему острову, — отозвался Маркус. — Об этом я и пытался сказать тебе раньше: армия рассредоточена, она гоняется за Товаром, Мкеле и всеми остальными. Они отвлекают Партиалов, выманивают их из Ист-Мидоу, чтобы остальные из нас смогли бежать.

— Бежать куда? — спросила Кира. — К аэропорту? В Лонг-Бич? У нас не выйдет так просто спрятать тридцать пять тысяч человек, нас снова найдут.

— Мы должны покинуть остров, — произнес Вульф. — И времени на это почти не осталось.

— Мы не можем уйти, — быстро возразила Кира, качая головой. — Мы должны остаться — работать сообща, как я вам и говорила. Нам придется забыть о ненависти, войнах и обо всем остальном…

— У Деларосы ядерная бомба, — сказал Маркус

Кире показалось, что ее ударили в живот.

— Что?

— Она планирует взорвать ее в Уайт-Плейнс, — продолжил Маркус. — Обстоятельства против нее, и она, возможно, даже не сумеет добраться до места, но нам нужно исходить из худшего сценария развития событий. Сбежав, мы немедленно направились в Ист-Мидоу, собирая по пути через глушь беженцев. Мы должны предупредить поселение и убираться отсюда.

— Даже если бомба не взорвется, — сказал Вульф, — нам все равно лучше уходить. Партиалы и люди никогда не придут к перемирию — частные случаи не считаются. Мы больше не можем жить у них под боком.

— Нам нужно оставаться вместе, — произнесла Кира, чувствуя, как мир выскальзывает из ее пальцев. — Мы нуждаемся в них — и они нуждаются в нас…

— Но кто согласится на это? — спросил Вульф. — Несколько инакомыслящих, да, но этого будет недостаточно.

— Да, недостаточно, — горячо произнесла Кира. — Мы должны убедить обе стороны, что это единственный способ выжить и тем, и другим. Если мы убежим, то снова окажемся там же, откуда начинали: каждый ребенок будет погибать от РМ, и у нас не останется ни будущего, ни надежды.

— Кира… — начал было Маркус, но девушка продолжила говорить.

— Мы должны остановить Деларосу, — сказала она, — предупредить Ист-Мидоу, эвакуировать жителей и сделать все остальное, о чем вы говорили. Однако, если сказанное вами о Деларосе — правда, то у меня нет выбора. Я разворачиваюсь и иду вдогонку за этой бомбой. Я не могу позволить кому-либо умереть.

Девушка начала подниматься на ноги, но Маркус положил руку ей на плечо.

— Кое-кто уже отправился за ней.

Чуть привстав, Кира замерла и обратилась во внимание.

— Это наш друг, — продолжил Маркус. — Солдат-Партиал по имени Винси. Делароса на две недели тебя опережает, но его — только на несколько дней. Возможно, он уже сумел остановить ее, но мы все равно должны всех предупредить.

Борясь с подступившими слезами, Кира покачала головой.

— Но что, если у него не получится?

— Ты не будешь даже знать, откуда начать поиски, — сказал Маркус. — Хочешь работать с Партиалами сообща? Тогда доверься Винси. Помоги нам предупредить Ист-Мидоу — и людей, и Партиалов.

— Нам не удастся помочь людям освободиться от оккупации, если мы сообщим оккупантам, куда направляемся, — заметил Вульф.

— Сейчас совершенно не подходящее время, чтобы упоминать об этом, — отозвался Маркус, бросая на командующего суровый взгляд, а затем снова посмотрел на Киру, которая изо всех сил пыталась не закричать. Она дышала осторожно, заставляя себя успокоиться. «Это просто еще одно препятствие, — сказала себе девушка. — Я преодолевала другие, смогу преодолеть и это».

— Это всегда сложнее всего, — произнесла она.

Маркус приподнял бровь.

— Эвакуация всего населения Земли из зоны загрязнения радиацией?

Кира ответила ему печальной улыбкой:

— Принятие того, что я не могу поправить все на свете.

Она свернулась в своем спальном мешке в стороне от остальных и попыталась заснуть. Утром встать нужно было рано, чтобы как можно быстрее добраться до Ист-Мидоу. Партиалы должны прислушаться к голосу разума. Кира видела слишком много групп, подобных группам Грина и Фалина, растерянных и лишившихся направляющей силы в результате того, что Морган все глубже уходила в предмет своей одержимости. Партиалы держали остров в подчинении потому, что не знали, что делать еще. Кире ведь удастся убедить их в своем плане?

«Я должна спасти всех, — подумала она. — Другое я принять не смогу. Я никого не оставлю позади.

Никого, кроме…»

Когда она заснула, ей приснился Сэмм.

Ранним утром Маркус и Грин разбудили Киру, и группа продолжила путь в Ист-Мидоу. Шоссе Ньюбридж-роуд было широким и прямым, а по его сторонам стояли деревья, магазины и рушащиеся дома. На разделительной полосе, которая когда-то была покрыта газонной травой, теперь росли кустарник и молодые деревца, пригнувшиеся к земле и белые от сугробов снега. Ночью буря прекратилась, и теперь путникам было видно дальше, чем когда бы то ни было за все последние дни, но солнце, отражаясь от безупречно-белого покрова, слепило глаза. Легкий ветерок поднимал с вершин сугробов мелкую крупку, и посреди белого поля вставали молочного цвета призраки. Корка на поверхности снежного покрова была хрупкой, и с каждым шагом путники проваливались почти по пояс.

Чтобы преодолеть милю, им потребовался почти час.

Чем ближе они подходили к Ист-Мидоу, тем явственнее Кира ощущала, как ее нервы все больше натягиваются, а ожидание становится все более напряженным. Город был знакомым — это был единственные дом, которые она помнила, — но в то же время казался невероятно чужим; он стоял пустой, погребенной под безжизненной пеленой снега. Миновав дорожную заставу, путники повернули на запад и вскоре увидели госпиталь, который заметно возвышался над остальной частью города. Это было самое высокое здание в радиусе нескольких миль, однако, в то время как раньше госпиталь являлся сердцем жизни поселения, сейчас он стоял бледный и омертвелый, а ведущая к нему улица оставалась тиха, будто кладбище. Кира всю жизнь провела среди заброшенных развалин погибшей цивилизации — среди развалин домов и зданий и полных скелетов машин; она носила одежду погибших девочек и жила в домах мертвых мужчин; она встречалась взглядами с тысячей безжизненных глаз, смотрящих с семейных фотографий тех, кто не выжил. Это никогда не беспокоило ее, потому что просто не могло — потому что другого мира она не знала. Старый мир погиб, и на его пепле она и остальные строили новый. Теперь же ее собственный мир показался Кире тем, их миром, а ее жизнь стала бездыханной руиной. Девушка будто онемела, и холода в ней стало больше, чем в воздухе, снегу и крошечных струйках льда, катящихся вниз по ее обветренному лицу.