Затем мы спели «Вихри враждебные», «Марш Буденного». Конечно, неисчерпаемой темой были воспоминания о революционных днях, походах и делах в гражданскую войну.

После обеда решили сделать прогулку к леднику, но едва вышли, как увидели северное сияние. Это природное явление, объяснения которому мы в ту пору еще не знали, уже не волновало нас, потому что случалось довольно часто. Но сегодня, как никогда, сияние было удивительно разнообразно. Оно переливалось тончайшими оттенками радуги, исчезало и снова появлялось.

Молча стояли мы на берегу и смотрели на эту красоту. Особенно поразили нас на черном звездном небе лучезарные дуги над горизонтом: белые, ярко-зеленые, красные (почти рубиновые) лучи создавали громаднейший веер.

В следующий момент наше внимание привлекли спускающиеся откуда-то из тьмы лучи, образующие как бы сотканную из золота ткань. Развертываясь в гигантское драпри, она повисла над бухтой, и тут мы увидели в ее переливающихся складках айсберг. Он выглядел громаднейшим самоцветом. Мы решили, что он оторвался от ледника Юрия и сказочная пещера перестала существовать. Летом мы убедились, что так оно и было.

Интенсивность сияния неожиданно стала возрастать. В разных участках небосвода появились новые, собранные в пучки изумрудные лучи. В западной части неба образовалась широкая сверкающая полоса. Она свертывалась в спираль, затем, растягиваясь, стала носиться по всему небесному своду.

Казалось, полыхало уже все небо.

Но вот сияние стало подтягиваться к полюсу, затухать и исчезать. Мы думали, что оно кончилось, и хотели уже возвращаться домой, но в это время в зените с необычайной силой засияла лучезарная корона. Это был апофеоз сияния. Вскоре все поглотил мрак.

В конце ноября наступил самый тяжелый период полярной ночи, когда не стало даже полуденных сумерек. Два месяца нам предстояло жить в полной тьме. Окружающие предметы можно было различать лишь в двух-трех шагах.

Тьме сопутствовали холод и бури. В эти дни температура воздуха понизилась до минус 32°. Подул ветер с сухим снегом, который затем перешел в бурю северо-восточного направления. По данным наших метеорологов, ветер доходил до ураганной силы, дул со скоростью 40 метров в секунду. Так продолжалось трое суток.

Особенностью штормов на Земле Франца-Иосифа является то, что они дуют при весьма низких температурах. В такие дни создаются условия еще более суровые, чем зимой возле Верхоянска, хотя именно это место считается в нашей стране «полюсом холода».

Работа метеоролога в таких условиях трудна и рискованна. В сильную пургу легко заблудиться, наткнуться на медведя. Наблюдения приходилось делать вдвоем, а иногда и втроем.

Из-за пурги большую часть времени мы проводили дома.

Времени для бесед, охотничьих рассказов и «подначек» было предостаточно. Однажды мы затеяли очень интересную дискуссию на тему: «Открыл ли Пири Северный полюс?» Мнения разделились, и полемика продолжалась чуть ли не целую неделю.

В начале века человечество еще не знало как следует своей планеты. Одной из тайн были полюсы Земли. Среди ученых не было единого мнения об их физической природе. Одни считали, что на полюсах — полярные моря, свободные для плавания парусников.

Другие утверждали, что там — земля, третьи предполагали, что там — сплошной лед.

Было заманчиво стать первым человеком, ступившим на полюс, где никогда никого не было, и группы отважных исследователей одна за другой отправлялись в далекие рискованные путешествия. Но вскоре это благородное начинание превратилось в открытую борьбу наций за честь флага, которому суждено будет первым развеваться там, где сходятся меридианы. Австрийские, шведские, английские, американские, норвежские, итальянские экспедиции устремились к Северному полюсу. Но многие исследователи, не достигнув цели, отступили или нашли свою могилу в полярной пустыне.

Наиболее упорным участником этих «международных скачек», как называл полярные экспедиции Карл Вейпрехт, был американец Роберт Пири. 6 апреля 1909 года в 6 часов утра он достиг Северного полюса, водрузил там флаг Соединенных Штатов Америки и оставил в бутылке записку, в которой сообщал, что он, Пири, после 27 переходов достиг полюса, что возглавляемая им экспедиция была снаряжена Нью-Йоркским арктическим клубом.

Возвращаясь в Нью-Йорк, Пири послал президенту Соединенных Штатов Америки телеграмму следующего содержания: «Приношу Вам в дар Северный полюс». Президент не без остроумия ответил: «Благодарю за столь щедрый дар, но не знаю, что с ним делать».

Когда Пири узнал, что за год до него, 21 апреля 1908 года, на Северном полюсе побывал его соотечественник Фредерик Кук, это как громом его поразило. Еще не ознакомившись с материалами экспедиции Кука, Пири обвинил его в шарлатанстве, наглом обмане и стал доказывать, что Кук на полюсе не был, Кук стал защищаться. Между двумя известными полярными исследователями разразился на весь мир довольно неприглядный скандал, в котором спорящие не выбирали ни выражений, ни средств. Вокруг этого спора разгорелись страсти среди общественности Америки и Европы.

Известный полярный путешественник Грили заявлял, что Северный полюс открыл Кук. Друг и сподвижник Нансена Свердруп также писал, что нет оснований сомневаться в успехе Кука. На стороне последнего был и Амундсен.

Но Нью-Йоркский арктический клуб и могущественнейшая пресса Херста защищали Пири. Они поливали Фредерика Кука грязью, обвиняли его в преступлении, не предусмотренном ни одним кодексом мира, а именно: в покушении на кражу бессмертия в истории!

Наконец в этот спор вынужден был вмешаться конгресс США, который назначил специальную комиссию для проверки открытия Пири.

К этому времени были тщательно рассмотрены материалы, представленные экспедицией Кука. Ученые установили, что Кук не дошел до Северного полюса, потому что его подвели приборы, которыми он пользовался.

Что касается Пири, то комиссия конгресса объявила, что он открыл Северный полюс. Но несколько позже было обнаружено, что и он не дошел 1,5° до желаемой точки. А это составило 167 километров. Когда в 1911 году Пири получал от американского правительства звание адмирала, в грамоте первоначальный текст «за открытие полюса» был заменен другим.

Многие географические общества мира, в том числе Русское, приняли к сведению сообщения об экспедиции Пири, но от поздравлений воздержались, считая полюс недостигнутым.

В 1913 году к Северному полюсу отправилась экспедиция Георгия Яковлевича Седова...

Итак, бури часто приковывали нас к дому. Если мы не вели дискуссий, то играли в шахматы, слушали граммофонные пластинки с записью арий и песен в исполнении Шаляпина, Собинова, Вяльцевой, Паниной. Не скрою — общей любимицей была Вяльцева.

В один из таких вечеров мы неожиданно услышали тяжелые шаги по крыше нашего дома.

— Медведи! Вот дьяволы! Они проломят крышу!

Дело в том, что наше жилье с северной стороны было совершенно занесено снегом, и не требовалось усилий, чтобы подняться на крышу. Илляшевич, Шашковский и Знахарев, схватив винтовки, бросились из дома. В темноте кто-то из них чуть не наступил на медведя, который в ожидании добычи расположился на крыльце. Отпрянув назад, выстрелил. Со зверем было покончено.

Через несколько секунд товарищи уже открыли пальбу по крыше, где находились еще два медведя. Стреляли наугад (мушки было не видно), и поэтому безрезультатно. Услышав выстрелы, из своего убежища выскочили собаки и набросились на медведей. Звери, преследуемые псами, пустились наутек.

Когда вернулись на станцию и стали разряжать винтовки, то оказалось, что Шашковский, расстреляв все патроны, гонялся за медведями с незаряженной винтовкой. По этому поводу все очень смеялись.

Вечером того же дня получили радиотелеграмму корреспондента ТАСС Исаака Борисовича Экслера, который сообщал, что закончил книгу о нашей экспедиции. Предисловие к ней написал Отто Юльевич Шмидт.

Спустя неделю Эрнст принял тревожные сигналы SOS. Оказалось, что у острова Врангеля еще осенью льды затерли две американские шхуны «Нанук» и «Иллюзия», идущие с грузом пушнины. На помощь им из Нома на Аляске поднялись в воздух два самолета. Летчик Бен Эйельсон совершил посадку на лед у одной из шхун и вывез часть пушнины. Но из второго полета экипаж не вернулся.