Любопытный вопрос: что будет, если все население Копакабаны решит одновременно выйти на улицу?

Ну однажды именно это и произошло. Даже хуже: вместе с ними вышли еще множество людей из других районов Рио, бразильские туристы и иностранцы. И тем не менее никакой катастрофы не случилось. Это было в середине восьмидесятых, во время встречи Нового года — впервые более миллиона людей в белых одеждах собрались на авениде Атлантика, чтобы бросить в море цветы и полюбоваться на фейерверки в ночь 31 декабря. С тех пор это происходит каждый год, и каждый раз людей все больше — réveillon[18] двухтысячного года, последнего в прошлом тысячелетии, собрал примерно миллион человек.

Йеманжа, богиня вод, отвечает на просьбы в обмен на цветы. В прошлом это, должно быть, давалось ей легче. Под Новый год ее навещали только скромные последователи культов умбанда и кандомбле, которые зажигали свечи в песке, подносили ей цветы и просили о той или иной услуге. В Копакабане жили уже десятки людей, но все они стойко верили в ее могущество. С тех пор как ритуал стал проходить под надзором властей и превратился в праздник для миллионов людей, не думаю, чтобы у Йеманжи все еще хватало времени на выполнение стольких просьб. И сомневаюсь, чтобы она чувствовала себя в своей тарелке посреди такой суматохи. Может быть, именно потому настоящие ее последователи перенесли время своего поклонения. Теперь они приносят богине цветы в ночь на четырнадцатое, когда на берегу значительно тише. Другие уходят на более отдаленные пляжи, подальше от сумасшедшей толпы. По мнению этих радикально настроенных верующих, Копакабана сейчас не подходит для отправления религиозных ритуалов.

Времена Марии Грэм отошли далеко в прошлое. Réveillon в Копакабане превратился в официальный праздник. Одно только зрелище, как постепенно прибывают на авениду Атлантика людские толпы, — уже что-то. В пять вечера толпа вполне может достигать миллиона людей. Около восьми, когда спускаются сумерки, здесь уже миллиона два. Продавцы кебабов, баночного пива и самого разнообразного будущего мусора превращают бульвар в подобие парка аттракционов. В отелях и домах с окнами на море горят огни, здесь проходят révellions для богачей — легендарные частные вечеринки, для которых за много месяцев с боем бронируют комнаты с видом на пляж и море (а в «Паласе Копакабана» — за пару лет). В двери входят мужчины в летних костюмах и женщины неземной красоты. Ночь близится к середине, а там, внизу, народ все прибывает, девяносто процентов — в белом, они переполняют пляж и соседние улицы. За несколько минут до полуночи на бульваре толпится уже почти три миллиона человек. Из громкоговорителей доносится сигнал наступления нового года — гимн города «Cidade maravilhosa». И вдруг в небо взмывают фейерверки.

Огни не гаснут в небе над морем не меньше двадцати минут, пушки стреляют с шести разных точек, а каскад огней стекает с 38-этажного отеля, искрами осыпает небо форт Копакабана. Это незабываемое зрелище для очевидца, и дело даже не столько в фейерверках, сколько в ощущении, что ты находишься в сердце миллионной толпы, и все вокруг целуются, обнимаются и желают друг другу всего наилучшего в новом году. Откуда кариока берут столько энергии для своих бесконечных вечеринок и неугасающей радости? Ничто не может гарантировать, что новый год и вправду будет лучше, море — спокойнее, достаток постучит в дверь, но в эту минуту ничто не сможет погасить их энтузиазма. И вот на сценах вдоль пляжа одновременно начинаются шесть грандиозных представлений, прогоняя подальше все темные мысли. Это самый большой всенародный праздник в мире, в два или три раза больше, чем новогоднее празднование в Сиднейской гавани, на Елисейских полях или на Таймс-сквер. Праздник длится до утра, а учитывая, сколько народу пьет и танцует на улицах, количество украденных кошельков, число напившихся в хлам, драк и несчастных случаев близко к нулю — это самая безумная и, как это ни парадоксально, самая безопасная ночь в Рио. И самая прекрасная.

Когда празднующие неохотно отправляются по домам, они оставляют после себя 300 тонн мусора на мостовой и на песке, и к восьми утра первого января весь этот мусор уже собран тремя тысячами мусорщиков, весь, до последней соломинки. Море уносит прочь брошенные в него цветы.

Мир просыпается, став на год старше. Рано утром на пляж Рио идут две хорошенькие девушки в бикини. Вдали слышны барабаны. Летнее солнце льет на город обжигающие лучи. Близится карнавал.

Агого (agogó) — металлический ударный музыкальный инструмент африканского происхождения, состоящий из двух деталей в форме колокольчиков, по которым ударяют металлической палочкой.

Байау (baião) — народный танец, пришедший с севера Баии, обычно под аккомпанемент гитары или аккордеона.

Батукада (batucada / batuque) — афро-бразильский танец под аккомпанемент голоса и ударных инструментов.

Блоку (bloco) — карнавальная группа.

Босса-нова (bossa nova) — музыкальный стиль, сочетающий черты самбы и джаза, существует с 1960-х годов.

Ватапа (vatapá) — блюда из рыбы или курицы с кокосовым молоком, сушеными и свежими креветками, черствым хлебом, молотым поджаренным арахисом и кешью и маслом масляной пальмы (azeite de dende).

Жамбо (jambo) — дерево азиатского происхождения (Syzygium jambos) с красными цветами и небольшими розовыми плодами грушевидной формы.

Ипе (ipe) — название многих видов бразильских деревьев, самые распространенные из них весной расцветают желтыми или фиолетовыми цветами.

Кайпиринья (caipirinha) — популярный коктейль: кашаса, лайм, лед и сахар.

Кандомбле (candomblé) — традиционный бразильский культ африканского происхождения.

Капоэйра (capoeira) — боевое искусство, созданное бразильскими рабами для самозащиты и нападения. В прошлом его преследовали, но сейчас это популярный вид спорта и форма искусства.

Катерете (cateretê) — танец деревенского происхождения, танцующие выстраиваются в два ряда, хлопают в ладоши и притопывают.

Кашаса (cachaça) — дешевый и очень крепкий алкогольный напиток из сока сахарного тростника.

Квиломбо (quilombo) — поселение беглых рабов.

Ксинксим (xinxim) — тушеная курица, похожа на ватапа.

Куика (cuíca) — инструмент, похожий на маленький барабан, часто сопровождает самбу. На нем играют, ударяя по струне, натянутой внутри него.

Лунду (lundu) — танец африканского происхождения, популярный в XVIII и XIX вв.

Макумба (macumba) — культ, в основе которого лежит кандомбле, но с элементами местных верований и христианства. Культовая практика макумба основана на медиумах (йоа), которые, по убеждениям макумба, способны на время предоставлять богам свои тела.

Машише (maxixe) — быстрый танец, требующий большого мастерства, появившийся в Рио в 1870-х, он соединяет элементы польки с африканским синкопированным ритмом.

Модинья (modinha) — романтическая форма народной песни, популярная в начале XIX в.

Морру (morro) — холм.

Муриси (murici) — дерево, родственное Byrsonima, его еще называют барбадосской черешней.

Питанга (pitanga) — дерево, плодоносящее маленькими, красными, горьковато-сладкими фруктами. Произрастает на песчаных морских побережьях.

Реку-реку (гесо-гесо) — шумовой инструмент с рельефной поверхностью в виде стиральной доски.

Сапукайя (sapucaia) — «райские орехи», растут на бразильском дереве сапукайя. Ценители считают, что это самые вкусные из всех известных орехов, они очень нежные и без горчинки. Райские орехи крупнее бразильских, одеты морщинистой, как у грецкого ореха, скорлупой и заключены, штук по двадцать, в большую конусообразную скорлупу с легко снимающейся крышкой. Народное название сапукайи — «обезьяний горшок». Бразильцы насыпают в пустую скорлупу райских орехов сахар-приманку, и обезьяна, сунув голову в ловушку, застревает в скорлупе-горшке.