В декабре того же года Д. Лаптев был уже в Петербурге.

Карты, составленные Д. Лаптевым и его помощниками по результатам походов и плаваний у берегов Азии в 1738 и 1742 годах, отличались большой точностью, несмотря на несовершенство тогдашних инструментов и методов. Известный исследователь Севера Ф. П. Врангель, путешествовавший через 80 лет по местам, посещенным Д. Лаптевым, отметил, что его (Врангеля) географические определения, производившиеся более совершенными инструментами, были точнее определений Д. Лаптева только на 1–4 минуты.

5 декабря 1741 года начался беспримерный по трудности и по значению поход штурмана Семена Ивановича Челюскина к самому северному мысу Таймырского полуострова. В первый день Челюскин записал в походном журнале: «Погода чистая и сияние солнца. Сего дня пополудни в первом часу поехал из города Мангазейска на собаках на пяти нартах на реку Хатангу и того же числа переехал тридцать верст. Утра пополуночи в девятом часу приехал к реке Акутихи, где за худостью собак остановился». [211]

Ему предстояло проехать более 2000 километров. Основной опорной базой являлось Хатангское зимовье, располагалось оно в устье маленькой реки Блудной, правого притока Хатанги, близ реки Попигай, и поэтому его часто называют Попигайское зимовье.

В этот далекий путь с ним отправились солдаты Константин Хорошев, Антон Фофанов, Андрей Прахов и служилый Александр Горохов.

Проехав около 100 километров, Челюскин только на третий день ночевал в Токуревом зимовье. Оставив там собак, на девяти оленьих упряжках выехали далее.

На седьмой день пути Челюскин прибыл в зимовье Качковское. За все это время оленей не удалось сменить, и они падали от усталости.

Солдат Хорошев выехал вперед искать кочующее население, чтобы раздобыть оленей. Не дождавшись его возвращения, Челюскин выехал на тех же оленях и на третий день прибыл в зимовье на реке Дудинке.

По договоренности с властями здесь он должен был получить новые упряжки оленей или собак и продовольствие. Но в условленном месте никого не было, обоз с грузами почему-то не прибыл. Скоро приехали солдат Хорошев и служилый Сотников. Они сообщили, что в этом году местное население голодает, оленей и собак у них мало и все уехали на реки и озера ловить рыбу, поэтому набрать нужное количество собак и вывезти заготовленное на реке Пясине продовольствие невозможно. Что делать? Дальше ехать на оленях было опасно. Начинались места, где для них не было корма. Челюскин вторично послал Хорошева и Сотникова искать местных жителей, чтобы организовать подвоз продовольствия и закупку собак. Пришлось ждать. 22 декабря енисейский промышленник Задланов привез часть требуемого провианта: муки ржаной — 6 пудов, крупы овсяной — 15 фунтов и соли — 6 фунтов. Посланные за собаками еще не возвращались.

Свой путевой журнал Челюскин заполнял ежедневно и 5 января 1742 года записал: «Погода чистая и видно было солнце часа на два около пополудни. В ночи было сияние звезд и сияние луны». [212] Кончилась полярная ночь. И хотя светлое время было коротким, но и эти скользящие лучи едва поднимавшегося над горизонтом полярного солнца радовали путешественников. В начале января 1742 года Хорошев пригнал несколько упряжек собак, но продовольствие с Пясинской базы так и не смогли привезти.

Решили ехать к Хатанге, не теряя драгоценного зимнего времени. Послав вперед солдат Хорошева и Сроданова, который заменил заболевшего солдата Прахова, 14 января Челюскин с Фофановым и Гороховым поехали через тундру к озеру Пясино, Погода часто менялась. Солнечные и безветренные дни были редки, чаще поднималась метель и все кругом заволакивали снежная мгла, а острые колючие снежинки били в лицо, усиливая ощущение мороза и ветра. От озера Пясино Челюскин пошел по долине верховья реки Пясины, затем попал на реку Дудыпту. где в зимовье промышленника Федора Сухова остановился на два дня. Подобрав лучших собак, Челюскин с солдатом Фофановым двинулся на Хатангу, оставив в зимовье Хорошева, Сроданова и Горохова с тремя собачьими упряжками. Дальше онb должны были действовать по указанию Харитона Лаптева.

15 февраля 1742 года Челюскин по реке Хете, а затем по реке-Хатанге прибыл к своей базе, в Попигайское зимовье.

Вскоре приехал на базу солдат Прахов, оставленный в январе на Енисее для выздоровления.

Здесь начали готовиться к основному пути по северном участку полуострова. Енисейские служилые Дорофеев и Кылтасов до 28 марта занимались подвозкой провианта и корма для собак. Для более успешного продвижения и снабжения партии, направляющейся на север Таймыра, Челюскин организовал три группы: первая группа, солдата Фофанова, 31 марта 1742 года повезла на север, к морю, провиант на трех нартах, за ней 3 апреля также на трех нартах поехал Челюскин с солдатом Праховым, а вслед двинулись подвозчики-тавгийцы на одиннадцати нартах, нагруженных кормом для собак.

В этот же день третья группа под командой якута Никифора Фомина на девяти нартах, также с грузом собачьего корма, пошла по другому направлению — на запад. Ей было поручено, переехав тундру и достигнув устья реки Таймыры, следовать западным берегом навстречу Челюскину.

Идя по Хатангскому заливу, Челюскин быстро продвигался к морю, проезжая в день по тридцать — сорок верст. Погода стояла хорошая. Днем светило солнце, и однообразная равнину ослепительного заснеженного льда расстилалась перед взором путешественников.

В зимовье Конечном Челюскин нагнал солдата Фофанова и задержался на двое суток для «починки и смоления нарт, как своих, так и подвозчиков, потому что более зимовья нет и смолить негде». [213]

Пока ехали Хатангским заливом, зимовья попадались часто и это облегчало продвижение, так как можно было обогреться и подготовиться к следующему переходу. Теперь положение резко изменилось. Впереди простиралось царство льда и снега. Никто уже не мог прийти путешественникам на помощь. Ближайшее человеческое жилье находилось от них за многие сотни километров.

19 апреля в шесть часов утра вся партия покинула последнее зимовье, расположенное у острова Преображения. Переехав. Петровский залив, нашли на берегу поставленные геодезистом Чекиным шесты. Это был конечный пункт его продвижения по восточному берегу Таймыра. Дальше лежали места нехоженные. Отсюда Челюскин повел опись берегов на северо-запад, к крайней северной точке Азии.

На берегу Петровского залива нашли два полусгнивших бревна и решили здесь заночевать. Разведя огонь и поставив пологи из оленьих шкур, стали ужинать. Тем временем собаки отлеживались. Когда у костра отогрелась мерзлая рыба, порубили ее и бросили собакам. Накормив собак и привязав наиболее беспокойных, все путники поспешили забраться в пологи под меховые одеяла; постелью же им служили оленьи шкуры, разостланные прямо на снегу. Заснули мгновенно. Собаки свернулись на снегу клубочками и, прижимаясь к пологам, повизгивали во сне.

Челюскин поднял людей рано. Спешили все уложить, прочно увязать и двинуться к цели, которая была еще далека.

Проехав от Петровского залива на запад более 100 километров, 26 апреля Челюскин отправил в обратный путь всех сопровождавших его каюров и на трех нартах с двумя солдатами, Фофановым и Праховым, пошел на северо-запад вдоль морского берега.

Утром следующего дня пересекли залив Северный Песок и сутки ждали, когда рассеется туман. 1 мая 1742 года партия достигла мыса Фаддея. В инструкции, подписанной Лаптевым, Челюскину предлагалось от этого места начинать вести подробную опись неизвестного северного района Таймырского полуострова.

Продвигаясь на северо-запад по побережью, он описывал заливы, мысы, острова, которые были видны с берега. Обращал внимание на то, каков берег: высокий или низкий, каменистый или глинистый.