Лаптев также вкратце описал местность, по которой он проходил. Ознакомившись с озером Таймыр, он записал, что оно «собою велико» и на севере берега — высокие, а на юге — «ровные». Лед расходится в начале июля, в это время к озеру приходят много оленей, и «самоеды бьют их на плаву». [197] О тундре, расположенной возле Таймырского озера, Лаптев отметил: «К югу от озера вся тундра покрыта мхом, годным для корма оленям, чего ради в летнюю пору самоеды здесь кочуют великие орды». [198] Зовут этих «самоедов» тавги. Они кроме оленей никакого скота не имеют и в пищу их не употребляют «разве в крайний голод» [199], а питаются только рыбой. Ездят на оленях и платье носят из оленьих кож. «По сей тундре, — замечает автор, — а паче близь моря, находятся мамонтовые рога, большие и малые». [200] О реке Таймыре Харитон Лаптев заметил, что эта река вытекает из Таймырского озера и вначале идет меж высоких крутых гор, которые «одни из камня желтого и мягкого, другие из камня аспиду черного и лежат в горе слоями». [201] В таком состоянии тянутся берега на двадцать верст, а потом до самого устья идут берега пологие и низкие. Много мха на берегах, и здесь бывает «великое множество диких оленей». [202] Впадает река в широкий Таймырский залив (губу), где «летом лед не ломает». [203]
Не имея возможности сделать промеры глубины этого залива, Лаптев все же заметил интересное явление, которое давало возможность предположить, что Таймырский залив мелкий. «У сих берегов чаетельно быть великим в море отмелям, — записывал он, — понеже торосы изретки и во льду не видно прорубей нерпчьих, которые на глубоких местах великое множество продувают для отдыха-своего». [204]
Закончив ремонт дощаников и погрузив вещи, 21 августа «пошли из речки Дудино в путь свой» по Енисею.
В Туруханск прибыли 29 августа, в 6 часов пополудни, и вскоре, 17 сентября, приехала остальная часть отряда, вывезенная с озера Пясино. Полгода люди отряда были разбросаны по различным местам Таймыра, и вот опять они вместе. Туруханск в то время чаще называли Новой Мангазеей, в отличие от старинного города Мангазеи, уже не существовавшего.
Находясь в Туруханске, Лаптев пополнил свое «Описание» такими заметками: город расположен близ устья реки Туру-ханки в пятнадцати верстах от левого берега Енисея. Здесь одна церковь и семьдесят домов, в которых живут сибирские казаки и пришлые люди. Население довольствуется привозным хлебом и выращивает капусту, редиску, репу и свеклу, а «более ничего». [205]
В Туруханске завели новый журнал под названием: «Журнал, содержащий при городе Мангазейске». Как и прежде, ежедневно в него заносили все события жизни отряда и состояние погоды:
По-прежнему много было забот у квартирмейстера Толмачева по снабжению отряда снаряжением и провиантом. Боцманмат Медведев готовил транспорт для предстоящих дальних путешествий. Снаряжали новые партии для продолжения исследования Таймырского полуострова.
Оставалось произвести опись наиболее трудно доступного самого северного участка — от мыса Фаддея на востоке Таймырского полуострова до знака, который поставил Лаптев 13 мая 1741 года на западном берегу полуострова. Эту часть работы командир отряда поручил своему помощнику Семену Ивановичу Челюскину.
В то время, когда отряд X. Лаптева производил обследование Таймыра, отряд Дмитрия Лаптева упорно продвигался на восток, направляясь к Камчатке. Еще по пути из Петербурга в Сибирь, будучи в Иркутске, Д. Лаптев начал осуществлять свой план. В сентябре 1738 года он направил в Якутск предписание штурману М. Я- Щербинину изготовить бот к походу и срочно послать матроса Лошкина и геодезиста Киндякова для описи берега от устья Лены до Святого Носа и реки Индигирки. Бот «Иркутск» под командованием Д. Лаптева отправился из Якутска вниз по Лене 7 июня 1739 года. В море на третий день плавания бот попал в шторм, судно прижало к сплошному льду, «и если б ветер не переменился, то б мы спастись не могли» [206], сообщал позднее Д. Лаптев. Только спустя месяц подошли к мысу Буорхая. Здесь бот вошел во льды. Лавируя и отталкивая льдины шестами, удалось достичь реки Яны и продвинуться к устью реки Индигирки. Наступили морозы, и судно сковало льдом. Выгрузив с бота на берег все припасы, команда в первых числах октября 1739 года прибыла в поселение Русское Устье.
В ту же осень и весной 1740 года Д. Лаптев, Щербинин, Киндяков и Лошкин произвели опись Колымы, Яны, Индигирки, Хромы и большей части морского берега. Со 2 по 27 июня 1740 года вернувшаяся на «Иркутск» команда и 85 человек «здешнего края всяких народов» [207] пробили во льду канал длиной около 850 метров до открывшейся в это время полыньи. Как только «Иркутск» был заведен в полынью, поднялся ветер, взломал льды, и бот выжало на мель. Только 31 июля «Иркутск» смог пойти дальше на восток. В начале августа подошли к острову Крестовскому, который был назван островом Св. Антония; Не заходя в Колыму, Д. Лаптев прошел на восток, но у мыса Большой Баранов путь был прегражден льдом. Повернули обратно, и 23 августа «Иркутск» стал на зимовку у Нижне-Колынекого острога.
Летом 1741 года Д. Лаптев сделал последнюю попытку пройти морем к Камчатке. В этот год было весьма теплое и раннее лето, но это не способствовало успеху.
Несколько раз подходили моряки к конечному пункту прошлогодней экспедиции — Баранову Камню и каждый раз должны были отступать. Пробиться через густые многолетние льды не было никакой возможности. Начальник отряда созвал консилиум, который, констатировав, что «за вышеобъявленными препятствиями пройтить на Камчатку невозможно», решил возвратиться в реку Колыму «и впредь на оное море ботом не выходить» [208]. Морскую экспедицию теперь следовало считать законченной.
27 октября 1741 года после трехлетних неудачных попыток пройти морем к Камчатке Д. Лаптев, взяв сорок человек команды, покинул Нижне-Колымск и на 45 нартах собак отправился в Анадырский острог. Перед отъездом в Анадырск пришлось много поработать над картой исследованных мест. В начале сентября 1741 года ее повез в Петербург штурман Михаил Яковлевич Щербинин. Этот верный спутник Дмитрия Яковлевича Лаптева, выполнявший наиболее ответственные и трудные задания, уже давно болел — сказались годы северных странствий. Учитывая это, Д. Лаптев послал его с надеждой на скорейшее выздоровление, но Щербинин доехал только до Иркутска, где 1 июня 1742 года скончался.[209]
Во время пребывания в Анадырском остроге отряд Д. Лаптева произвел обширные географические съемки. Зимой 1742 года был описан берег моря от Анадырска до реки Пенжины. а за два летних месяца Д. Лаптев сделал опись реки Анадыри до ее устья. Этой работой завершилась деятельность отряда. 27 марта 1743 года Д. Лаптев направил в Адмиралтейств-коллегию донесение, в котором сообщал, что, идя по реке Анадырь, опись вел до Охотского моря и таким образом географическая съемка соединена с описью капитан-командора Беринга, сделаны исправные карты и только Чукотский мыс показан по опросным ведомостям. [210]
В конце ноября Д. Лаптев выехал в Нижне-Колымск, затем в Якутск, куда прибыл 5 марта 1743 года. В Якутске встретился с капитаном А. И. Чириковым, которого не видел более пяти лет. Друзьям было о чем поговорить, ведь их странствия по морям и далеким окраинам Сибири являлись яркими страницами их жизни.
