Виталик высвободил руку и схватил Хоря за белесые патлы. Резко рванул на себя, а потом ткнул его коленом в пах. Тот отвалился в сторону. Виталий вскочил на ноги. И тут же на него бросился здоровенный Зуб. Виталий успел увернуться и ударил Зуба справа в челюсть. Удар получился не очень сильным, тот удержался на ногах, лишь слегка качнулся.

– Ты труп, парень, – процедил он и снова пошел на него. Вскочил и Хорь. Завязалась драка. Силы были, конечно, не равны, но Виталий старался держаться до последнего…

И когда его уже окончательно приперли к стене, и уже практически не было сил отбиваться, открылась дверь.

– Что тут происходит? – спросил мрачный дежурный.

– Что происходит, гражданин начальник? – сплюнул кровь Хорь. – Попросили у этого придурка закурить, а он, как бешеная собака бросился на нас… Сажают сумасшедших, его в дурдом надо, а не в компанию честных воров…

– Уебу, падло, – хрипел Зуб, почесывая подбитый правый глаз.

– А ну, к стене! – крикнул дежурный. – А ты сюда! Пошел сюда!

Он подошел к Виталию, дернул его за рукав куртки и подтолкнул к двери.

– Сейчас разберемся, – мрачно заявил он.

– Здоровый, однако, твой учитель, – покачал головой Зуб, когда захлопнулась дверь. – На хрена он нам сдался?

– Начальник попросил, – еще раз сплюнул кровью Хорь. – Начальник просит – надо выполнять. Пригодится в будущем…

– А не пошел ли ты вместе с твоим начальником. Он мне чуть глаз не выбил… Учитель… Точно, хулиган… Не хрена нам было к нему прикалываться…

– Ответишь за базар, Зуб, – напружинился Хорь и пошел прямо на своего сокамерника. Но тот молча ударил его здоровенным кулачищем в лоб, и тот отключился прямо на полу…

… – Ты и в камере ведешь себя неприлично, Алешкин, – усмехнулся Юрасик, когда Виталия ввели в его кабинет. Он сидел за столом, курил, потягивал горячий кофе. Только тут Виталий почувствовал, как ему хочется этого горячего кофе, как ему хочется есть. А ведь вчера наверняка мама и Наташа приготовили для него хороший стол, наверняка, были и пельмени, и пирожки с мясом и любимый его Столичный салат, и холодная водка, и много чего еще… Но он быстро попытался отбросить от себя мысли о доме. Они делали его слабым и беспомощным. А слабым и беспомощным здесь нельзя было быть. И надо было думать о другом, настраиваться на другую волну – терпения и борьбы за выживание…

– Драку вот устроил, – продолжал Юрасик. – Нехорошо. Видок у тебя, однако, – покачал он своей крупной со светлыми кудрями головой. – Ладно, все это ерунда. Я задержал вас, Алешкин по подозрению в соучастии в преступлении – конкретно, в похищении Савченко Екатерины Ивановны. Что вы можете показать по этому делу? Я составляю протокол, а затем он будет приобщен к уголовному делу. Садитесь, – указал он массивным подбородком на стул напротив. Виталий сел, преодолевая боль в спине, куда он получил жуткой силы удар ногой от Зуба.

– Слушаю вас, Алешкин, – снова закурил Юрасик.

Виталик подробно все рассказал. Тот слушал, пускал ему в нос кольца ароматного дыма, потягивал уже остывший кофе из большой чашки с изображением какой-то красивой женщины. В его карих глазах стояли насмешка и недоверие ко всему, что рассказывал Виталий.

– Мои сведения может подтвердить корреспондент областной газеты Маргарита Палей, которая ехала с нами в купе.

Легкая тень недовольства пробежала по красивому лицу Юрасика.

– Ну что она может подтвердить? – пожал он плечами. – Разумеется, не вы организатор и не исполнитель похищения. Вы соучастник. Вам было поручено передать мужу Савченко письмо, что вы и сделали. И я очень сомневаюсь, чтобы преступники поручили сделать это совершенно постороннему человеку. Все это было совершенно очевидно задумано в зоне, где вы отбывали наказание. Вам поручили это дело, пообещали денег, разумеется. Скорее всего, заплатили аванс, который вы, видимо, успели передать на перроне либо своей матери либо женщине, которая была с ней. Когда будет санкция прокурора на ваш арест, а она будет, уверяю вас, то будет произведен тщательный обыск на квартирах и вашей матери и той женщины, которая вас встречала. Убежден, что кое-что там найдется… И вообще, в ваших интересах рассказать всю правду вместо того, чтобы вешать мне тут лапшу про какого-то толстого человека, сунувшего вам в руки записку и худого человека, преградившего вам путь к дежурному милиционеру. Прямо толстый и тонкий… Считаете меня за полного идиота… Расскажете все, отдадите деньги, которые вам заплатили, получите срок по минимуму. А то и условно, если сильно поможете следствию. И главное, поможете найти женщину. Ведь она находится в опасности, Алешкин. Вы же интеллигентный человек, учитель… Неужели какие-то деньги настолько замутили вам разум? Или вы там совсем озверели, в колонии? Не опетушили ли вас там часом? – блудливо усмехнулся он.

– Нет. Можете проверить.

– А я и так верю. Врать бы не стали. Но ничего, я полагаю, это у вас еще впереди, – обнадежил Виталия он. – А какая у них на зоне жизнь, сами хорошо знаете…

– А вам-то зачем все это? – прищурился Виталий. – Козла отпущения решили найти? Что, больше некого? И этих вы подговорили докопаться до меня, неужели я не понял?

– Да ты не козел отпущения, – медленно проговорил Юрасик и затушил сигарету в хрустальной пепельнице. – Ты просто козел. Вонючий козел. Да еще с таким гонором…

Он встал, подошел к Виталию и выбил табуретку у него из-под ног. Виталий загремел на пол вместе с табуреткой. Юрасик умело бил его своими замшевыми ботинками под ребра, по печени, по почкам. Бил молча, со знанием дела, лишь иногда шептал себе под нос какие-то бранные слова.

Мероприятие продолжалось довольно долго, сколько именно, Виталий, разумеется, не знал, но ударов он получил немеренное количество. Бить Юрасик мог совершенно спокойно, ведь только что состоялась драка в камере, и определить, кто именно нанес какие удары подследственному, было сложно. И, тем не менее, бить ногами по лицу он избегал.

Закончил так же спокойно, как и начал. Подошел к своему стулу, сел, закурил, помолчал. Виталик так и продолжал валяться на полу, подняться сил совершенно не было, до того болело все тело.

Сделав несколько смачных затяжек, Юрасик произнес:

– Вставайте, а то простудитесь. Нечего тут придуриваться, еще кто-нибудь войдет, скажет, что я вас избил. Хоть вы прекрасно знаете, что я вас и пальцем не тронул. Сами свалились со стула и валяетесь на полу неизвестно зачем…

В принципе, он сказал правду. Пальцем он его не трогал, бил только ногами в модных замшевых ботиночках.

Виталий с трудом встал, поднял стул и сел на него.

– Вы показания давать собираетесь или нет? – спросил Юрасик. – Может быть, хотите закурить? – протянул он ему пачку «Парламента».

– Благодарю вас, – усмехнулся Виталик. – Я такие не курю…

– Вот оно что, – пожал плечами Юрасик. – Изысканный же у вас, оказывается, вкус, гражданин Алешкин.

– Да, предпочитаю отечественные сорта, привык, понимаете ли…. – говорил Виталик, хотя курить хотелось до умопомрачения.

– Дело ваше. А как насчет правдивых показаний?

– А никак. Я все сказал, что знал. Больше мне вам сказать нечего…

– Ладно, поглядим, – махнул холеной рукой Юрасик. – Может быть, ночью сами попроситесь на допрос. Только меня тут не будет. Домой поеду… Спать… Ночью полагается даже нам…

Он нажал кнопку звонка. Вошел угрюмый невозмутимый дежурный.

– Уведите его в камеру, – глядя на стол, произнес Юрасик.

– Руки за спину! – скомандовал дежурный.

Виталия отвели в камеру. С безнадежностью закрылись замки…

– Ну что? Здорово еще раз! – широко улыбался Зуб, глядя в глаза Виталию…

… Воистину мир тесен. И в этом еще раз убедился Игорь Николаевич Дьяконов, когда в марте двухтысячного года судьба занесла его в благословенный город Огарков, находящийся в ста двадцати километрах от того самого Склянска, где несколько месяцев назад развернулись столь трагические и горькие события…