– Ты что, немой? – нахмурился Хорь. – Чего клешнями машешь?

– Я не немой, – наконец, произнес Виталий. – Я только что из зоны, год сидел по сто четырнадцатой…

– Да ты, видать, крутой, – усмехнулся золотозубый. – Кого изувечил, говори?

– Сына мэра города Ярыгина и сына бизнесмена Семиглазова, – решил похвастаться Виталий. В таких местах унывать и скулить было не принято, могло получиться еще хуже…

– Ну, крутой, – подивился золотозубый. – Какие люди с нами сидят, Хорь… Гордись…

– Горжусь, Зуб. Весело будет, чую, будет весело. А то с тоски сдохнуть можно в этом клоповнике… Скорее бы суд, да на зону… На зоне кайф… Весна…. – мечтательно потянулся он.

– Суда захотел? – усмехнулся золотозубый. – А еще попаришься в камере в Склянске с полгодика…

– Да не стану я там париться, мое дело ясное. Я во всем признался, чего меня держать…Статья моя сто пятьдесят восьмая, три в… Это тебя еще помурыжат, Зуб, тебе колоться не в кайф… Дороже обойдется…А со мной все ясно… Скоро на зону поеду…

Со скрежетом приоткрылась дверь, и в камеру всунулась хмурая физиономия дежурного. Все трое ее обитателей встали по стойке смирно.

– Каляшкин! – крикнул дежурный. – Выходи!

Хорь заложил руки за спину и вышел из камеры. Тяжелая железная дверь снова захлопнулась и зазвенели многочисленные замки…

– Ну? – уставился на Виталика Зуб. – Говори…

– Что говорить-то?

– Как до жизни такой дошел? Только что из зоны и опять сюда, в камеру… Погулять надо было с полгодика, дурило…

– Не дали вот погулять, – горько усмехнулся Виталик.

– Не дали, – скривил губы Зуб. – Кто тебе, мудаку, не дал? Все виноватых ищешь? Спиздил, небось что-то по пути, и снова в доме родном…Где живешь-то? Откуда сам?

– Здешний, из Огаркова…

– Работал?

– Работал. Учителем истории в школе…

– Хорош учитель, – хмыкнул Зуб. – Хулиган ты, а не учитель… – Он вытащил из кармана спичинку и стал ковыряться в своих золотых зубах.

– Получилось так…

– Чо получилось, фраерок? Чо ты мне тут гонишь? Ох, доиграешься ты…

Виталик присел на свободные нары, вытащил пачку «Пегаса» и закурил.

– Дай и мне, что ли, мастырку, – сказал Зуб, широко зевая своим огромным ртом.

Виталик протянул ему пачку. Тот взял всю пачку, вытащил сигарету, закурил, а пачку положил к себе в карман.

– Ты что? – возмутился было Виталик.

– Как что? – сделал невинные глаза Зуб.

– Отдай сигареты. У меня больше нет…

– Какие сигареты? Я что, брал их у тебя? – привстал с места Зуб.

– Брал, – нахмурился Виталий.

– Ну, фраерок, ты даешь…Ты, вижу, гусь еще тот… Не сдобровать тебе… Помяни мое слово…

В это время дверь снова открылась, и вошел Хорь с довольной физиономией. На тонких губах играла глумливая улыбочка.

– Вы чо такие смурные, братаны? – лыбился Хорь. Какая-то задорная идея блестела в его голубых глазенках. – Никак, не поделили что-то? Что, место у параши?

– Да он гонит, – таращил глаза Зуб. – Ты чуешь, гонит он мне… Сигареты будто я у него свистнул… Такой жучара, я и не ожидал… Он учитель, Хорь. Учитель истории… Чуешь, учитель, а гонит…

– Разберемся, – зевнул развеселый Хорь. – Времени навалом… Разберемся…

Он присел на нары, вытащил пачку «Беломора», закурил.

– Ну и чего ты тут гонишь, братан? – уставился он на Виталия. – Колись, кто ты такой?!

– Я уже сказал, – процедил Виталик, чувствуя неладное.

– Ему сказал, я не слышал. Говори теперь мне. Нам тут долго время коротать, все должны все друг про друга знать. Сидел же, таков закон… Я, например, вор… Кличка Хорь. Я щипач, говорят, не хреновый щипач… Знаешь, что такое щипач?

– Знаю. Карманник.

– Соображаешь, учитель. Не зря институты кончал. Что кончал? Что кончал, спрашиваю?!!!

– Владимирский пединститут.

– И правильно. А у меня три класса и коридор. А чалимся вместе. На хрена же ты его тогда кончал, интересно было бы узнать? Говори, тугодум! За каждым словом в карман лезешь? Как же ты учительствовал, дурило?

– Как умел, так и учительствовал…

– Ты, вижу, парень борзый, – злобно улыбнулся Хорь. – И надо бы тебя хорошенько поучить, чтобы не выпендривался своей ученостью… Но ладно, я нынче добрый, говорят, скоро суд будет. В апреле или в мае… На зону покачу, – зевнул он и потянулся. – Там хорошо, не то, что здесь…Скука непроходимая… А вот что, чтобы нам не было скучно, ты нам что-нибудь расскажи из древней истории… А. Зуб, хочешь послушать из древней истории?

– Ни хера я не хочу, – проворчал Зуб. – Он тут гонит, понимаешь ты, Хорь… Этот жучара тут возбухает… Сигареты я у него спиздил, видите ли…

– Да плюнь ты, – отмахнулся Хорь. – Человек он ученый, с фантазией, не чета нам, говнодавам неграмотным… Давай, учитель, расскажи что-нибудь… Мы с Зубом поваляемся на нарах, а ты выйди на середину камеры и валяй… Представь, что мы твои ученики… А? Придется же еще учительствовать, отбарабанишь еще годик – другой – третий, и снова за работу, если не приколют тебя в зоне за твой гонор. Дадут тебе оклад рублишек шестьсот и шуруй, трепи языком, мели, не остановишь…Столько ведь вам родное правительство положило за вашу ученость, не так ли?

– Не знаю, я уже год как не работаю…

– Я знаю зато. Именно столько или полстолька…А вот мы с Зубом можем за уроки заплатить и побольше. А, Зуб? Можем мы с тобой заплатить побольше?

– Я одним могу заплатить, – набычился Зуб, указывая заскорузлым пухлым пальцем себе между ног. – Иного ничего тут не имею…

– А что, тоже дело, ученому человеку удовольствие доставить, – расхохотался Хорь. – А твой прибор очень даже большое удовольствие может доставить…

– Пока никто не жаловался, – самодовольно улыбнулся Зуб.

– На зоне то кем был? – поинтересовался у Виталика Хорь.

– Шнырем.

– Да? Проверить еще надо…. – сузил глазенки Хорь.

– Проверяй. Я правду говорю…

– Проверим, проверим, будь спок. Но базар не об этом. Тебя малограмотный человек просит его немного просветить, дело-то доброе, разумное, вечное. Вот и давай…А я только пару слов товарищу скажу, наставления сделаю…Ты не возражаешь?

Он отвел в сторону Зуба, и что-то начал яростно шептать ему на ухо. На круглой физиономии Зуба тоже появилось глумливое выражение.

– Так это же совсем другое дело, – заулыбался Зуб.

Они обнялись и прошли к нарам.

– Ну, вещай, учитель, – приказал Хорь. – Мы тебя слушаем… С чего ты нам начнешь? Выходи на середину и шуруй… Ты учитель, мы примерные ученики…

– С чего начать? – побледнел Виталик. – Начнем с начала, как положено. С опроса учеников…

– Вот оно как…. – насторожился Хорь. – Я же говорил, ты парень очень борзой… Давай, опрашивай…Будем отвечать, как положено…

Они стояли напротив. С одной стороны Виталик, побледневший, чувствующий прилив ярости, с другой стороны набычившийся Зуб и глумливо улыбающийся Хорь.

– Вопрос первый – что вам от меня надо?

– Вопрос деловой, – тихо произнес Хорь. – Что надо, говоришь? Ответим… Только позднее, когда ночь наступит. Пока еще рановато…

Виталий вспомнил, наконец, что сюда он попал не из санатория, что за год заключения бывало с ним всякое, что ему приходилось отстаивать свое достоинство в разных ситуациях…Вспомнить, что в целом, к нему относились довольно хорошо. Причем, именно воры относились хорошо, а придиралась только шпана, вроде этих… Всякое бывало. Но достоинство свое он отстоял…Отстоит и теперь. Начинал проходить шок от неожиданного происшествия… Надо было жить и бороться…

– Ладно, – согласился Виталий. – Позже и поговорим…

– Как прикажете, ваше учительское благородие, – усмехнулся Хорь. – Только скучно опять же, размяться надо бы…

Он обошел Виталия с другой стороны и нырнул ему под ноги. И тут же Зуб сильно толкнул Виталика в грудь. Тот споткнувшись о Хоря, упал на спину. Хорь вскочил на него и ткнул ему в лицо горящей папиросой.

– А если я тебе этим бычком шнифт твой наглый выжгу, – прошипел Хорь, – тогда, может, защебечешь по-другому…