Посредниками между людьми и неземными существами, будь то боги, предки или злые духи, были особые профессионалы — жрецы, шаманы, колдуны. В общественной жизни они играли не меньшую роль, чем резчики по дереву и татуировщики. Жрецы (кахуна или тохунга) не только каждодневно совершали культовые обряды, иногда даже с человеческими жертвами, но также руководили и светскими церемониями. Кроме того, они стерегли священные храмы марае, а в памяти своей хранили мифы и всю родословную вождей, какая запечатлена в письменах на деревянных дощечках лишь на острове Пасхи[58]. Среди полинезийских жрецов существовала узкая специализация. Каждое божество имело своих жрецов, но сверх того были жрецы, занимавшиеся только некромантией, т. е. вызыванием духов умерших, колдовством, врачеванием, прорицательством. Все эти «науки» жрецы преподносили ученикам в особых школах. Здесь в течение нескольких месяцев читались курсы лекций по мифологии, астрономии, времяисчислению, истории, культовым обрядам и пр. Ученики сдавали экзамен комиссии специалистов, после чего их торжественно принимали в корпорацию жрецов. Так как полинезийские вожди как в военное, так и в мирное время нуждались в поддержке жрецов, политическое влияние этих служителей культа было весьма значительно. На небольших атолловых островах Микронезии все было гораздо проще, потому что там обязанности жреца исполнял старейшина рода или вождь. Поэтому там не бывало никаких политических конфликтов.

Обязанности жреца исполнялись только мужчинами. Женщины, правда, могли совершать несложные культовые обряды, однако карьера жреца им была навсегда заказана. Жрецами считали также помощников жрецов каху, которые при совершении обряда, так сказать, ассистировали мастеру. Свое особое положение в обществе жрецы отмечали определенным одеянием или знаками достоинства. На Маркизских островах они носили широкие накидки из белой лубяной материи — тапы, на Гавайских — довольствовались набедренной повязкой также из куска белой тапы. На Таити они опоясывались тонкими плетеными циновками, но оставляли верхнюю часть туловища неприкрытой. В особо торжественных случаях они надевали на голову цилиндр, искусно сплетенный из тростника. На микронезийских островах, бедных материальной культурой, к наряду жреца принадлежал еще большой плетеный веер; кроме того, микронезийский жрец надевал на шею «волшебный» пучок листьев.

Совершенно иными были функции у так называемых прорицателей каула. Прорицательством занимались как женщины, так и мужчины. В состоянии мистической экзальтации каула как бы вступали в сношения с потусторонним миром. Это состояние вызывалось у них самовнушением, которое сопровождалось пристальным созерцанием знака отличия какого-нибудь божества или поглощением кавы, опьяняющего напитка.

Впадая в транс, каула начинал ощущать связь с каким-нибудь божеством или духом. Он беспокойно ерзал и весь передергивался, лицо его искажалось, в глазах появлялось какое-то дикое выражение, иногда даже он катался по земле, изо рта его шла пена. И тогда то пронзительным криком, то шепотом он возвещал волю божества. Прорицатели каула считались посредниками между божеством или духом и людьми. Они, несомненно, обладали гипнотической силой. Эти жрецы несли общественную службу, но выполняли также заказы частных лиц и отдельных семей.

Среди жрецов были и оракулы. Они следили за тем, обличье какого животного принимало то или иное божество, а также возвещали волю божества. Узнавали о ней по поведению животного. Группу родственной профессии составляли гадатели. На Гавайях, например, они предсказывали будущее по внутренностям жертвенного животного. Не было недостатка и в толкователях снов, а также в знахарях, которые либо врачевали своих соплеменников, либо насылали на них порчу.

Святыни микронезийцев и полинезийцев были различного рода. Так, в домах для танцев и татуировок, в лодочных мастерских и прочих помещениях были святилища соответствующего божества. То же можно сказать и о жилых хижинах. В них хранились урны с останками умерших родственников. Но общенародными святынями служили марае — пологие, одетые камнем земляные пирамиды с широкими уступами. Самая крупная высотой в 13, длиной в 80 и шириной в 24 м находилась на островах Общества. На уступах таких пирамид стояли деревянные или каменные скульптуры богов. У тех же пирамид хоронили верховных вождей, там же приносили в жертву животных или людей. Но в то же время марае служили убежищем для преследуемых, ибо тронуть человека у пирамиды означало оскорбить святыню. Такого рода пирамиды неизвестны были только маори — аборигенам Новой Зеландии. Маори хоронили своих вождей на небольшом огороженном участке недалеко от деревни и оставляли там их одежду и украшения. Это место посещали жрецы. Там они беседовали с духом умершего вождя.

Народы Микронезии и Полинезии — последние поселенцы на далеких островах Тихого океана. Они поселились там сравнительно недавно. Этим и объясняется тот факт, что их религия чрезвычайно далека от религии других народов Океании. Ученые уже не раз указывали на сходство религиозных представлений микронезийцев и полинезийцев со сложными видами религии народов южной и восточной Азии. Полинезийская религия вобрала в себя элементы не только ведизма и брахманизма, но и индуизма и буддизма[59]. Все эти религии образовали в Полинезии единый сплав. Более того, в культе Тангалоа, например, Хэнди усматривает связь с религиозными представлениями древнего Китая (Тангалоа — Тан-ка-ло).

В течение более трехсот лет белый человек, а с ним и европейская цивилизация беспрепятственно проникали на полинезийские острова, где подавляли, а то и вовсе уничтожали древнюю культуру туземцев. В течение этих трехсот лет численность коренного населения неизменно уменьшалась. Не всегда уменьшение числа аборигенов было следствием военных столкновений с европейскими колонизаторами, следствием завезенных эпидемий (в 1918 г. грипп на Самоа). Причина ужасающего падения численности коренного населения состоит, между прочим, и в том, что полинезийцы оказались морально неподготовленными к тому огромному скачку, который произошел в их историческом развитии. Тем не менее народы Полинезии выдержали это испытание. Еще каких-нибудь пятьдесят лет назад полинезийцам предсказывали постепенное вымирание. Однако новейшие исследования опровергли эти опасения. Так, коренное население островной группы Тонга возросло с 24 тысяч в 1921 г. примерно до 51 400 в 1953 г., а на Западном Самоа — с 33 300 (1921) до 74 600 (1950). С другой стороны, на таких островах, как Новая Зеландия, Гавайи и Таити, столь отрадному процессу воспрепятствовал сильный поток иноземных поселенцев. Распространение колонистов привело к резкому падению численности коренного населения. В этом смысле наиболее характерную картину мы можем наблюдать на Гавайских островах. Там чистокровные аборигены — их число упало с 21 400 в 1937 г. до 10 600 в 1948 г. — все больше и больше растворяются среди остальных национальностей. В середине прошлого века на Гавайских островах стали создаваться сахарные плантации. Вследствие этого национальный состав населения принял к 1930 г. следующий вид:

Гавайцев — 22 600

Корейцев — 6 500

Китайцев — 27 200

Пуэрториканцев — 6 600

Филиппинцев — 63 000

Белых — 72 500

Японцев — 140 000

Метисов — 28 000

Следовательно, уже 25 лет назад коренные жители островов составляли только 6 % всего населения! В настоящее время из-за быстрого притока иноземных поселенцев (общая численность населения достигла в 1948 г. полумиллиона) процент коренных жителей резко падает.