Литмир - Электронная Библиотека

— Но сможем ли мы найти бомбу? — усомнился Грэхем.

— У вас есть лучшее предложение? — сердито оборвал его Колчинский. — Пошли. Будут новости от Калвиери, полковник немедленно даст нам знать.

Когда раздался телефонный звонок, Калвиери смотрел по телевизору интервью премьер-министра Франции. Звонил Филпотт.

— Вы говорите, греческая организация ЕЛА стоит за этим? — переспросил Калвиери.

— Так, по крайней мере, сказал тот, кто звонил, — ответил полковник. — Необходимо всех эвакуировать из здания. Если только бомба...

— Нет, — сердито оборвал его Калвиери, — я же предупреждал. При первой же попытке эвакуации я нажму кнопку.

Филпотт тяжело вздохнул, пытаясь держать себя в руках:

— Калвиери, я не собираюсь с вами спорить. У нас нет для этого времени. Если вы категорически против эвакуации, по крайней мере попытайтесь выяснить: есть ли бомба на самом деле или это всего лишь выдумка. У вас есть связи. Думаю, не надо вам напоминать, что в ваших интересах, не менее, чем в наших, обезвредить ее вовремя.

— Я этим сейчас же займусь.

— Уже два двадцать пять...

— Я сказал, займусь этим немедленно. — Калвиери положил трубку и, повернувшись, со злостью ударил кулаком по стене.

— Что такое? — взволнованно спросил Убрино.

— Свяжи меня срочно с Беттинга, — тихо сказал Калвиери.

— Зачем?..

— Делай, что сказано, — потребовал Калвиери, и Убрино, недоуменно покачав головой, позвонил в Рим, чтобы узнать, как он может поговорить с Беттинга.

Калвиери рассматривал свою руку. Он так сильно ударил кулаком по стене, что содрал себе кожу и на пальцах выступила кровь. Заметив, что Сабрина за ним наблюдает, спросил ее с вызовом:

— Думаете, я попался?

— Нет, но полагаю, вы чем-то очень огорчены, — ответила Сабрина, выдержав его пристальный взгляд. — Я слышала, вы говорили по телефону о бомбе.

— Ну что? — Калвиери посмотрел на Убрино.

— Они пытаются разыскать синьора Беттинга. — Убрино прикрыл трубку рукой, чтобы не было слышно, о чем он говорит.

— С кем ты разговариваешь?

— С Ларуссо, одним из командиров «бригады» в Риме.

— Я его хорошо знаю! Спроси, нет ли у него телефона штаба ЕЛА в Афинах. Это все, что мне надо узнать. — И Калвиери снова обернулся к Сабрине: — Вы знаете, что такое ЕЛА?

Она покачала головой.

— Это сокращенное название организации «Народная революционная борьба». Фундаменталисты-радикалы, вот они кто. — Калвиери достал из кармана передатчик и, повертев его, продолжил: — Я несколько месяцев планировал операцию, а теперь появилась ЕЛА и угрожает все испортить: явятся специалисты и обыщут все здание...

— Но может быть, это мистификация...

— Нет, я уверен — бомбу подложили, и вы скоро убедитесь в этом...

— Я узнал номер, — прервал своего шефа Убрино.

— Позвони и попроси Андреаса Козанакиса, руководителя ЕЛА. — Калвиери обернулся к Сабрине: — Вы же прекрасно сами знаете, если звонок анонимный, это, как правило, мистификация. Но если организация называет свое имя, тогда угроза действительно существует, а организация хочет привлечь к себе внимание. И если люди не готовы выполнять свои угрозы, их никто не будет воспринимать всерьез.

— Я всего этого не знала, — презрительно заметила Сабрина. — Такое может знать только террорист...

Когда Убрино соединился с абонентом, он передал Калвиери трубку. На проводе был Андреас Козанакис. Калвиери представился и услышал в ответ:

— Это большая честь для нас...

— Идите вы к черту! — оборвал его Калвиери. — Скажите-ка лучше, что это за игры с бомбами?

В трубке молчали.

— Отвечайте! — заорал Калвиери.

— Я не имею возможности обсуждать с вами этот вопрос, — проговорил, наконец, Козанакис.

— Как поживает ваша дочь? — уже спокойно поинтересовался Калвиери.

— Что? — удивленно переспросил Козанакис. Чувствовалось, что вопрос застал его врасплох.

— Сколько ей сейчас лет? Семнадцать? Алексис, кажется, учится на первом курсе в Римском университете, правильно? Я знаю, что Лино Дзокки обещал вам ее оберегать. Жаль, что он сейчас в тюрьме. Я бы ужасно не хотел, чтобы с ней что-нибудь приключилось. У нее впереди целая жизнь...

— Оставьте Алексис в покое, — взволновался Козанакис. — При чем тут моя девочка?

— Тогда расскажите мне о взрывном устройстве.

Козанакис тяжело вздохнул, помолчал немного и наконец ответил:

— Это «семтекс», вес — двадцать фунтов.

— Где установлено взрывное устройство?

— Я не знаю. Этим занимался один из моих помощников.

Калвиери взглянул на часы:

— До взрыва двенадцать минут. Немедленно все узнайте. Если не сообщите мне о бомбе до двух сорока пяти, я немедленно звоню в Рим и поручу парочке моих людей навестить Алексис. Уверен, что они хорошо проведут время.

— Нет! — закричал Козанакис.

— Я знаю, вы этого не допустите, Андреас. — Калвиери сообщил ему номер коммутатора и положил трубку.

— Я не думала, что вы так низко можете пасть! — не выдержала Сабрина.

— А я не думал, что вы так хорошо понимаете по-гречески, — фыркнул Калвиери, — я все больше и больше вами восхищаюсь.

— Не могу ответить комплиментом на комплимент. Вы готовы отдать приказ изнасиловать девчонку — это чудовищно, Калвиери!

— А что бы ЮНАКО сделало в аналогичной ситуации? И почему вы решили, что я отдам приказ ее изнасиловать?

— Я вас прекрасно поняла. Не разыгрывайте из себя оскорбленную невинность.

— Он позвонит до двух сорока пяти, — успокоил Калвиери девушку.

— А если нет? — с вызовом спросила Сабрина.

— Непременно позвонит, не горячитесь. Скажите-ка лучше, что там показывают по телевизору?

— Выступает премьер-министр Дании — говорит об общеевропейской солидарности в 1992 году, — вместо девушки ответил Убрино.

— Беллини не выступал?

Убрино покачал головой:

— Нет. Итальянское правительство по-прежнему представляет секретарь по иностранным делам.

— Хорошо, — сказал Калвиери и, посмотрев несколько минут на экран, достал из кармана пачку сигарет. Пачка оказалась пустой. Он скомкал ее и обратился к Убрино: — Есть закурить?

— Выкурил последнюю двадцать минут назад, — ответил тот извиняющимся тоном.

— Это плохо. Нам, возможно, придется сидеть здесь целую ночь, а у нас уже нет сигарет. — Калвиери подошел к столу и стал шарить в ящиках. Там было все что угодно: ручки, карандаши, даже ментоловые таблетки, но не сигареты.

— А вы что хотели? — улыбнулась Сабрина. — Это же комната для совещаний, а не табачный киоск!

Калвиери со злостью задвинул нижний ящик, посмотрел на часы и сказал:

— У него есть еще шесть минут. Он обязательно позвонит. А как бы вы поступили на его месте? Или вы по-прежнему полагаете, что я не только не найду в себе силы нажать на кнопку, но и оставлю в покое девчонку?

— Убеждена, вы тоже хотите, чтобы вас воспринимали всерьез... Так что все может быть. И все-таки до конца я не могу поверить, что вы нажмете кнопку даже в крайнем случае. Слишком много вы, в таком случае, потеряете.

— Если я окажусь в ситуации, когда буду вынужден нажать на кнопку, это будет значить, что мне уже нечего терять. И давайте прекратим этот разговор. Все будет хорошо: Беллини подаст в отставку, деньги будут выплачены, а пробирку с вирусом я возвращу властям целой и невредимой.

— Будем надеяться, что ЕЛА знакома с данным сценарием, — саркастически заметила Сабрина и опять посмотрела на часы. — Осталось три минуты. Вы все еще уверены, что он позвонит?

— Конечно, — равнодушно произнес Калвиери.

Девушка перевела взгляд на Убрино, смотревшего конференцию лидеров держав, трансляция которой по телевидению все продолжалась. Сейчас он был похож на ребенка и вряд ли понимал, о чем идет речь на конференции. Однако этот ограниченный человек представлял для Сабрины опасность. Она прекрасно понимала, что ее используют как заложницу, когда Убрино и Калвиери нужно будет выбраться из здания. Неожиданно она отчетливо осознала, что ее жизнь целиком и полностью в руках этих людей. Нельзя сказать, чтобы эта мысль ее обрадовала.

107
{"b":"234346","o":1}