Когда все, стряхнув снег с ног, шумно расселись, Настунька опросила:

— А откуда ты, Павлик, знаешь, что председатель придет?

Все рассмеялись.

Павлик покосился на тетю Гашу. Та добродушно проворчала:

— Сидите уж! У них с утра заседание назначено. Придет.

Петро появился минут через десять с Громаком.

— Раненько вы сегодня, — сказал Петро, снимая ушанку и с улыбкой оглядываясь. — Что-то новое надумали?

— Кое-что хотим предложить, — сказала Волкова.

Она сидела около стола в распахнутой шубке, румянощекая, с губ ее еще не сошла улыбка: перед тем как вошли Петро и Громак, в правлении слышался громкий хохот.

Петро, узнав, что комсомольцы пришли с просьбой сделать вторую бригаду молодежной, призадумался.

Волкова тем временем поясняла:

— Семейным тяжеловато за восемь километров ходить. А молодежь может на все лето в бригаду перебраться. Ну и, конечно, хочется ребятам применить у себя новейшие достижения агротехники. Мы вот и список обсудили.

— Как, Александр Петрович? — спросил Петро, пробегая глазами список. — Пожалуй, резонно.

— И второе предложение у нас, — сказала Волкова, — мы просим строительство одного пруда доверить комсомольцам. Так и назовем его — Комсомольским.

— Да ведь прудами мы сможем заняться только с будущего года.

— Ну и что же? А готовиться надо уже сейчас.

Громак, взяв у Петра список и оглядывая внимательно слушающих комсомольцев, сказал:

— Надо их поддержать. Пусть покажут класс работы.

— Что ж, и я согласен. Обсудим на правлении, — сказал Петро, поглядывая на часы.

Заседание правления намечалось на десять утра, и люди уже начали собираться. Появилась и Нюся Костюк в сопровождении Алексея. Нюся пришла в своем кожаном черном реглане, но уже без погон, и вместо шапки-ушанки на ней был большой платок.

— Ну, товарищ летчик, что надумала? — спросил ее Петро.

— А что раздумывать? — ответила Нюся, присаживаясь на свободную табуретку. — Как работала в бригаде, так и буду.

— Прославленный кавалер четырех орденов… и на рядовую работу. Мы тебе что-нибудь поответственнее подыщем.

— Возьму звено на бураках, если доверите.

— Дело нужное, но в общем… Ладно, решим.

Пришли Андрей Горбань, Федор Лихолит, Остап Григорьевич, и Петро открыл заседание. Начали с плана весеннего сева. Петро, откинув со лба чуб, сказал:

— Для начала обсудим предложение комсомольцев…

Колхозное правление охотно приняло решение об организации молодежной бригады, но по поводу кандидатуры на пост бригадира мнения сперва разошлись. Комсомольцы назвали Нюсю Костюк. Петро предложил оставить Лихолита.

— Против, Костюк у меня возражений не было бы, — говорил он, глядя на Нюсю. — Но нам и на свеклу нужны хорошие работники. А Федор Кириллович прекрасно изучил свои участки, да и опыта у него побольше.

— Мы Федора Кирилловича в комсомол примем, — пошутила Волкова.

После недолгого обсуждения оставили бригадиром Лихолита, а Нюсю Костюк утвердили бригадиром свекловичной бригады.

В этот же день, к вечеру, постоянный состав бригад был утвержден общим собранием, после чего Федор Кириллович, собрав своих людей, сказал:

— Глядите, дивчатки та хлопцы! Посевы у нас добрые. Не считались с работой, чтоб по двадцать пять центнеров собрать, как привсенародно обязались. Отсеялись в срок, седьмого сентября. Пшеничку проверили на всхожесть в лаборатории, все как полагается. Забороновали в один след легкими боронами, а на огрехах и руками подсевали. Знамя переходящее имени Ганны Лихолит, конечно, пока не в нашей бригаде, ну, надо забрать его. А то дуже они нахваляются.

На следующий день, после обеда, Василинка предложила Настуньке сходить в степь и посмотреть на участки, которые они засеяли осенью.

— Да будь оно неладно! Идти по такому скаженному морозу восемь километров! — испугалась Настунька. — Там же один снег. Что мы увидим?

— Вот и поглядим, сколько снегу, — настаивала Василинка. — Нам снегозадержание надо будет делать. Не хочешь — я одна пойду.

— Ну, ладно, пойдем.

В компанию девушки пригласили Павлика Зозулю. Он вздыхал по Василинке, но так тайно, что она могла только подозревать о его чувствах.

Не доходя усадьбы МТС, они встретили Алексея Костюка.

— Далеко? — полюбопытствовал тот, останавливаясь и вынимая из кармана коробку с папиросами.

— Отсюда не видно, — ответила Настунька.

— Так, значит, собираетесь класс работы показать? — спросил Алексей, глядя на Василинку. — Придется шефство взять над вами.

— Справимся и без шефов, — ответила Василинка с независимым видом. — Правда, Павлуша?

— Все не «слава богу»! — Алексей усмехнулся. — Думал, как лучше сделать.

Он хотел спросить еще о чем-то, но Василинка, подхватив под руки Настуньку и Павлика, увлекла их вперед.

…После того как была создана молодежная бригада, Василинка забегала домой только поесть. С утра девушки и парни собирались у Настуньки Девятко, благо хата весь день пустовала, потом все вместе шли на работу, а вечером снова сходились: читали агрономическую литературу, добытую Василинкой у Петра, готовили щиты для снегозадержания, перебирали семена кукурузы к весеннему севу.

Катерина Федосеевна, замечая, как Василинка, поправившаяся было на домашних харчах, снова начала худеть, добродушно укоряла ее:

— Что ты, доню, себе думаешь? Не поспишь, не поешь вовремя. Никуда ваша бригада не денется. До весны еще далеко.

— Ой, мамочко! — с глубоким вздохом отвечала девушка. — Еще прибавить восемь часов в сутки, и то не хватит…

Впрочем, не хватало времени не только Василинке. Все село жило напряженной, хлопотливой жизнью. У каждого было множество неотложных дел и забот, и по домам, у теплых печек, отсиживались лишь самые дряхлые старики да старухи.

Бригада колхозных электриков, составленная из подростков, заканчивала под руководством Якова Гайсенко проводку света и радио в хаты, тянула телефонный провод, а по вечерам помогала Гайсенко монтировать поливную установку. Достраивался полевой стан в бригаде Федора Лихолита, а тем временем подвозился камень с карьера для строительства новых птице- и свиноферм. Дважды в неделю занимались по агротехнике. Село готовилось к выборам в Верховный Совет, и по вечерам в красном уголке агитаторы, доверенные лица, лекторы из района проводили беседы.

Незадолго до Нового года начали работать радиоузел и телефонный коммутатор. Громак ликовал. Он положил много сил на приобретение оборудования для радиоузла, не давал покоя Гайсенко, чтобы тот побыстрее его смонтировал.

— Ты понимаешь, что такое радиоузел? — говорил он Якову. — Это мы и доклады разные будем передавать, и музыку из Москвы и Киева, и радиогазету наладим. Актив теперь у нас для всего есть.

В активе у парторга действительно недостатка не было. Когда для проведения избирательной кампании понадобилось подобрать в агитколлектив грамотных, культурных людей, в селе оказалось их с избытком.

Взялись за агитационную работу врач Василий Иванович Буря, Нюся Костюк, Оксана, Полина Волкова и другие учителя, Петро, Супруненко.

Заведовать агитпунктом поручили Оксане. Она уже приступила к работе в больнице, изрядно там уставала, но свое партийное поручение выполняла очень усердно.

Однажды, пригласив Нюсю Костюк, Павлика Зозулю с его баяном, несколько девушек из кружка самодеятельности, Оксана предложила сходить всем на самую дальнюю окраину села.

— До нашего красного уголка старикам и старухам оттуда трудновато добираться, так мы сами к ним заявимся, — говорила она. — Доклад о выборах сделаем. Павлик поиграет, дивчатки частушки споют… Увидите, как люди довольны будут.

Выступление агитбригады прошло с большим успехом. После доклада и небольшого концерта молодежь затеяла танцы под баян. В эту минуту в хате вдруг появился запыхавшийся, бледный подросток. Он протиснулся сквозь танцующие пары к Оксане, торопливо сказал:

— Товарищ докторша, с матерью нашей беда приключилась. Помирают… Идите скорее, дуже просим…