Не в силах оставаться на месте я бросилась на встречу, не обращая внимания на жесткие прутики прошлогодней травы то и дело царапавшие ноги, даже сквозь форменные штаны.

Секунда и мы замираем друг напротив друга. Он косит взглядом и кажется, я вижу, легкие, словно искры смешинки. Так хочется обнять его за шею, но вместо этого робко протягиваю руку.

— Я так мечтала… — слова застревают в пересохшем от волнения горле, но он, я вижу, понимает то, что я хотела сказать. Шаловливо трогает влажными губами мою раскрытую ладонь, насмешливо фыркает.

Именно благодаря этому фырканью прихожу в себя.

Вокруг стоит тишина: люди, эрки и единороги изумленно смотрят на меня.

Смутилась.

На самом деле смутилась, как пойманный на воровстве варенья ребенок, и попробовала отступить в сторону. Туда где все еще стояли мои друзья. Но золотистый, словно солнце, единорог закрыл дорогу и легонько толкнул носом в противоположном направлении.

— Не думал, что это скажу, — нарушил затянувшуюся паузу главный в отряде эрков мужчина, — но добро пожаловать в нашу долину.

Он, легко наклонившись, обхватил меня за талию, чтобы в следующий момент посадить перед собой золотистое видение.

— Ну, Ханна, ты даешь, — укоризненно покачала головой Лиса, подходя ближе.

— А я даже рад, что она снова нас удивила, — вставил Лешик, — а то как‑то странно, Ханна и вдруг серьезная. Мне больше нравилось, когда она чудила…

— Это все магия единорогов, дети, — раздалось за моей спиной. — Ее чувствуют далеко не все, но раз ваша спутница отозвалась, значит…

Что это значит, нам так и не суждено было узнать, потому что Златогривый махнул головой и сразу перешел на рысь, оставляя остальных далеко позади себя.

Как мы узнали позже, долина была действительно отрезана от всего мира. Уже тысяч двести как. Но это совершенно не сказалось на ее развитии. Здесь мы увидели множество новинок. Например, чернила последней разработки. Их использовали для улучшения магической проводимости заклинаний. Когда я уезжала из столицы чернила этой серии под названием «Любовная соната», были самыми используемыми при дворе.

А еще я заметила на входе в комнату самоочищающийся половичок. Его обычно кладут как подстилку в корзинку с маленькими собачками. Но так тоже удобно получилось.

Все эти разработки здесь появились не просто так, а посредством рассеянных на склонах гор порталов. Тот, из которого мы вышли, кстати, считался одним из самых заброшенных, и появления гостей из него не ждали.

Если честно, я бы с удовольствием осталась бы рядом с золотистым единорогом. Но их строгие наездники проводили нас в здание внешне похожее на огромный сталагмит, по спирали которого идет неширокая дорожка.

— Ждите здесь, — коротко приказал главный из наших сопровождающих и, больше не говоря ни слова, ушел.

Комната куда нас привели, оказалась очень просторной и в то же время невероятно уютной. Светлые стены кремового оттенка, огромные окна, высокие потолки и множество мелочей, без которых любое помещение становится безликим.

— Что будем делать? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Оливер.

— Ждать, — пожала плечами Элисан, первая устраиваясь в одном из белоснежных кресел.

Невольно поморщилась. Несколько дней блужданий по подземелью никак не способствуют чистоте.

Ждать пришлось довольно долго. Хорошо, что о своих гостях эрхи не забывали и уже через несколько минут после нашего водворения в комнате появились столы, заставленные всевозможными вкусностями начиная от пирожных, заканчивая более серьезными бутербродами с мясом.

А еще молчаливая девушка с ног до головы одетая в белоснежные, полупрозрачные одежды показала нам где можно привести себя в порядок. Чем мы по очереди и воспользовались. Так что время промелькнуло почти незаметно. А потом…

— Все здесь?

На пороге «нашей» комнаты стоял Лан ду Трейн, обращаясь к сопровождающему его эрху. Сердце почему‑то решило пуститься в пляс, чтобы тут же спрятаться в пятки, потому что злой взгляд тренера прошелся по каждому в нашей компании.

— Что же льеры ученики, поговорим?

Ой, Пресветлая Ликия, может не надо?

То, что куратор первого курса отлично умеет читать нотации, я уже давно поняла. Так что спустя пару секунд весьма прочувственного монолога мы поняли насколько были:

1. безголовыми,

2. самонадеянными,

3. удачливыми (еще бы, судя по всему, версия с дорогами ловушками была правильной).

А также узнали что:

1. отработкой в библиотеке мы не отделаемся. Каким именно будет наше наказание, Лан ду Трейн не озвучил, но подозреваю, что нам оно не понравится.

2. О произошедшем будут проинформированы наши родственники.

При этих словах Ратмир с Элисан особенно помрачнели.

А я этому совершенно не расстроилась. Если бы предложили повторить все еще раз, согласилась, не особо раздумывая. За одну только возможность дотронуться до легендарного золотого единорога можно рискнуть жизнью, что уж говорить о парочке нотаций от отца с бабушкой.

Когда первый пар был выпущен, Оливер задал вопрос.

— Скажите магистр, как вы здесь оказались?

Вопрос был встречен насмешливым взглядом.

— Оливер рин ТукКарт, неужели вы думаете, что руководство академии не знает о том, что в подземельях существует древний телепорт?

Мы переглянулись. Действительно это было бы странно и говорило о непрофессионализме или наплевательском отношении.

— Но тогда должна была быть защита, — растеряно проговорила я.

— Она и была, но вы чудовища, подозреваю, прошли и не заметили ее.

— Как такое возможно?

— Вот это мне и расскажете, когда лично сдадите всю теорию направленных перемещений, создания временных и стационарных порталов, а заодно сделаете расчеты ваших перемещений и возможные варианты точек выхода.

Слаженно простонали.

Ничего себе!

Это же целый семестр из библиотеки не вылезать, если не больше!

— Но… — попытался возмутиться Лешик.

— А вы, Лешик, еще и основы построения заклинаний сдадите мне. Знания пригодятся при поступлении, — отчеканил Лан ду Трейн, и как‑то всем сразу расхотелось привлекать к себе внимание. — Шагом марш к телепорту, негде не задерживаться.

Уныло потянулись к выходу. Вот и закончилось сказочное приключение, так и не успев начаться.

— Ханна, останься. — Позвал тренер, когда я уже почти дошла до двери. Сам он задумчиво рассматривал весящий на стене гобелен с цветущим деревом.

Почему‑то захотелось прибавить шага, а не останавливаться. Может потому, что всего два слова, сказанные, не злым, но в то же время не предвещающим ничего хорошего тоном, заставляли подумать о путях к бегству?

— Да, магистр?

— Ханна, вот скажи мне, ты хоть слово услышала из того, что я тебе говорил в Ночь Женщин? — спросил наставник, когда все вышли.

Обиженно засопела. Почему‑то из всего, что произошло той ночью, особенно четко вспоминался поцелуй.

— Как ты думаешь, что мы решили, случилось, когда пропала ваша компания? Да мы за эти двое суток всю академию с ног на уши поставили! — начинал Лан ду Трейн почти спокойным голосом, но по мере произнесения своего монолога слова вылетали все резче и громче.

Невольно попыталась стать меньше и незаметнее. А еще стало банально стыдно. Ведь действительно, сколько людей о нас беспокоилось.

— Я не могу понять, у вас в компании не принято думать? Неужели вы решили, что подземелье академии просто так запрещено посещать? — только сейчас до меня дошло, что был такой пункт в правилах нашего учебного заведения. Когда я их учила, еще удивилась, что не слышала о подземелье. — Или может быть возомнила себя бессмертной, которой всегда будет везти? Только удача штука переменчивая! Сколько еще она будет сопутствовать тебе? Или решила покончить жизнь самоубийством? В особо извращенной форме?!

Сейчас тренер почти кричал, подойдя вплотную ко мне. В таком состоянии приходилось его видеть впервые. Если в обычное время особо впечатлительных он мог довести до заикания, то сейчас мне становилось откровенно жутко.