— Да, ты, идиотка, хоть можешь понять, что твоя бабушка за эти дни мгновенно поседела? А об отце подумала? Еле Ноаха уговорили не приезжать. Как же его драгоценная доченька в опасности. То, что восстание гоблинов выходит из‑под контроля и угрожает всему королевству не важно! Сотни погибших — мелочи, просто дитятко решило развлечься, а заодно и принца прихватить, чтобы наверняка странной некому было руководить!

— Хватит!

Лан ду Трейн с размаха саданул стоявший рядом комод. По тому, словно морозный узор, пошли трещины. А я, от неожиданности, отскочила в сторону.

— Думаю, Ханна, поняла, что ты хотел сказать. Правда, же?

Покорно кивнула, а перед глазами, словно вылитые из расплавленного железа, стояли только, что услышанные слова.

Почувствовала, как к глазам подступают слезы, и постаралась быстрее взять себя в руки.

Какая‑то часть меня понимала, что тренер, в общем‑то, прав, говоря о моей безответственности. Но то, каким тоном и словами было сказано…

Недаром говорят, никогда не принимайте решения и не давайте обещания на пике эмоций.

Почему же именно в этот момент мудрые слова забылись? Я пообещала себе, что найду людей, испоганивших мою жизнь, лишивших близких. Это будет доказательство того, что я могу отвечать за свои решения и поступки. А в сторону Лан ду Трейна даже не взгляну больше! И про поцелуй вспоминать не буду!

Повинуясь бурлившей внутри обиде, я в два шага подошла к Сейму, встала на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Это была молния. Быстрая и беспощадная. Пронзившая меня от макушки до пять.

Но виной ее появления стали не губы, легко касающиеся моих и даже не появление агрессивно ко мне настроенного стихийника. Всему виной стал банальный стыд.

Доказала, что взрослый и вполне способный отвечать за свои поступки человек.

Самое обидное, что удовольствия от поцелуя никакого. Так прикосновение одних стиснутых губ к другим.

Хорошо хоть Сейм отвечать мне не стал, тем самым позволив позорно сбежать. Стараясь не замечать перекошенное лицо наставника и растерянное — ректора.

— Ханна, ты куда? — окликнул меня Ратмир, когда я словно комета пронеслась мимо ребят.

— Туда! — буркнула в ответ и постаралась убежать вперед по направлению к телепорту, чтобы никто больше не задавал вопросов.

Щеки пылают, в голове бардак, самая осмысленная мысль: «Это же надо было такое устроить?!». Как я теперь смотреть им в глаза?!

Прав был тренер, сначала делаю, а потом думаю. Сначала всех заставила себя искать, теперь это. Бедная бабушка, представляю, что она думала когда искала меня. Ничему меня жизнь не учит!

И это я хотела самостоятельности? Свободы? Была уверена, что только опека тирана–отца мешает быть счастливой? Ха, да он у меня оказывается еще ангел. Я бы такое чадо посадила под замок и больше не выпускала! Никогда.

Хотела забыть о поцелуе в Ночь Женщин? Молодец, забыла. Теперь это слово будет ассоциироваться с собственной глупостью.

Если тогда все можно было объяснить волей богини, то теперь вина целиком лежит на моих плечах.

О пресветлая Ликия, как дальше жить?

Может попросить бабушку сразу увезти меня из академии? Вдруг получится больше не встречаться с Сеймом и Ланом?

Все, больше никаких выходок и приключений! Скучная и спокойная жизнь. До самой старости.

Раздираемая стыдом и чувством вины я быстрым шагом шла по хорошо видимой тропинке. К счастью никто ко мне больше не приставал, лишь в невдалеке слышались веселые голоса друзей радующихся чему‑то. Хорошо, что они не видели!

Неожиданно путь преградил золотой единорог.

Он появился откуда‑то из леса справа.

Неторопливым, величественным шагом вышел на тропинку и стал, практически уткнувшись мордой в мое лицо.

— Ты! — сказал всадник, как я узнала позже, у эрхов нет в языке вежливых форм, поэтому и на нашем они разговаривают, избегая их. — Поедешь с нами.

Удивленно посмотрела на уже знакомого всадника. Он в ответ протянул руку предлагая помочь сесть.

— Но… — попробовала возразить. Я ведь решила быть примерной и послушной?

— Золотому единорогу и Владыке эрхов не отказывают, — сказал подошедший вместе с остальными Сейм.

Невольно повернулась на голос и встретилась с задумчивыми зелеными глазами ректора. Только что начавшие остывать щеки заполыхали с новой силой.

— Мы подождем возле телепорта, — сказал Сейм Владыке.

Эрх в ответ кивнул и также как несколько часов назад легко закинул меня на единорога.

— Куда мы едем? — спросила у своего спутника через какое‑то время.

— Солнечный, хочет показать тебе что‑то.

— Солнечный?

Эрх погладил рукой гриву красавца под нами.

— Он говорит, что сейчас тебе это больше всего нужно.

— Вы можете разговаривать?

— Да, но иногда лучше посидеть в тишине.

Покорно замолчала, хоть и хотелось задать миллион вопросов.

Совсем скоро кусты, покрытые еще толком не распустившейся зеленью, раздвинулись и нашим глазам предстала небольшая площадка рядом с узким входом в пещеру.

— Нам туда.

Хотела спешиться, но Владыка придержал за талию, так что в пещеру мы так и въехали верхом.

Удивительно, но сразу после входа пещера расширялась во все стороны, давая достаточно места и нам и единорогу. Пахло сыростью, прохладой и мхом. Где‑то капала вода. Звонко цокали копыта Солнечного по камням нарушая покой места.

Где‑то минут через пять остановились у большой пещеры, в центре которой, словно рукотворная купальня, замерло маленькое озерцо. Правой стены не было, словно кто‑то сделал окно, чтобы с высоты птичьего полета любоваться окружающей природой.

— Это озеро сознания. Если захочешь, можешь искупаться. Я вернусь на закате.

Единорог со своим седоком ушли. Медленно в глубине пещер затихал стук копыт и совсем скоро, стало тихо.

Обошла озеро по кругу, едва касаясь кончиками пальцев холодного и слегка влажного камня стен. Замерла возле «окна».

Горы.

Сколько хватает глаз. Кое–где, в низинах, до сих пор не сошел снег и белые пятна, словно кусочки облака, перемежаются с нежной зеленью только что пробудившихся трав. Напоминая своим видом редкий зеленый мрамор.

Если приглядеться, можно увидеть желтые, красные и даже фиолетовые цветы покрывающие кустарники и деревья.

А внизу в долине раскинулся удивительный город, стройные белые башни которого, кажется, держат на своих плечах само лазурное небо.

Спокойно.

Красиво.

И так одиноко.

Зачем же Солнечный привел меня сюда?

Воровато оглядываясь, разделась и с разбега нырнула в воду, казавшуюся не просто прохладной, а ледяной. К счастью страхи не оправдались, и я сполна смогла насладиться теплом воды и красотой окружающего мира.

Не знаю, сколько прошло времени, когда на поверхности воды стали появляться картины. Нечеткие, они сменяли одна другую, заставляли напряженно всматриваться в лица появлявшихся людей.

Вот девушка, удивительно красивая, не сколько чертами лица, сколько сиянием улыбки, легкостью движений. Кажется, это заметно не только мне, но и окружающим ее людям. Она бежит по коридорам, в которых с запозданием узнаю Призрачную Академию, заставляя оборачиваться, приковывая к себе взгляды. Сразу понятно, что она безгранично счастлива.

Вот девушка вбегает в холл учебного корпуса, на секунду замирает в дверях, обводя взглядом потрепанных и уставших студентов, собравшихся здесь. Они явно только что вернулись… с практики?

Еще сияет голубоватое окно перехода в центре и оттуда по одному появляются все новые и новые люди.

Вот, радостно вскрикнув, девушка срывается с места, чтобы со всего размаха броситься на шею какому‑то парню. Тот от неожиданности падает, к счастью на объемный рюкзак, висящий на спине. И оба так задорно смеются, что невозможно отвести взгляд.

Молодой Сейм рен ду Локсар и… мама?

Вроде бы разные черты лица. У мамы оно в форме сердечка, мое — с более тяжелыми скулами, скорее овальное. У нее яркие зеленые глаза и миндалевидная форма, мои голубые и более узкие…И все же. Что‑то в этой девушке есть такого, что мне кажется удивительно знакомым. Может быть волосы? Они у нас одинаковые. Или любовь, склонив голову на бок, наблюдать за чем‑то?