— Так как? — напомнил о своем вопросе тренер.

— Не помню, — соврала я, одновременно чувствуя, как приливает к щекам кровь.

— Ну–ну, — прокомментировал, мой ответ Ланчик, откидываясь обратно на траву и глядя в бесконечную синеву неба.

— К чему этот рассказ? — стараясь вернуть разговор в другое русло, поторопила я молчавшего учителя.

— Все просто. Вспомни, какое твое любимое заклинание было в то время и поймешь.

— Получается, ты еще тогда научился его определять?

Я тоже легла. Все таки здорово, среди зимы ощутить маленький кусочек весны.

В вышине проплывали облака, как в детстве искала в их очертаниях привычные предметы, лениво наблюдая, как бушующий где‑то высоко ветер подгоняет их в невидимые дали. Было спокойно на душе и как‑то правильно вот так лежать и просто любоваться бездонными небесами.

— Можно здесь всегда тренироваться? — да, я наглею. Но так чудесно было бы снова и снова окунаться в царящий здесь покой. Хотя, может быть, не в месте дело?

— Нет, ты мне скажи, зачем было устраивать такой спектакль? — в который раз вопрошала я, вышагивая то в одну, то в другую сторону, перед сидящими с поникшей головой оболтусами.

Софи, как верный страж, со сложенными на груди руками, подпирала плечом закрытую дверь и кивала в такт моим словам.

Двое обидчиков были выловлены при попытке пробраться незамеченными на ужин. Они пытались вновь спастись бегством, но добрым словом, подкрепленным ненавязчиво возникшим легким ветерком, были призваны к ответу. И вот теперь мы вчетвером находились в моей комнате.

— Ты Лешик после этого называешь себя моим другом? А можешь представить какого мне? Я столько ночей не спала, мечтала о том, как встречусь с чудесным человеком подарившим мне такие чувства. — Софи на этих словах картинно закатила глаза, тем самым выражая свое отношение. Сделала угрожающую рожицу, пока парни рассматривают носки своих сапог, и продолжила. — Мечтала, что выйду за него замуж и будет у нас много прелестных детишек, — на этих словах со стороны двери послышался странный кашель, стало понятно, что пора закругляться, а то кто‑то сдаст меня сейчас. — А вы в один миг разрушили мои мечты. Что ты на это скажешь?

Я остановилась напротив пленников и с немым укором уставилась сверху вниз.

— Прости…те, — подал голос, пока еще не знакомый иллюзионист, и тут же сник не став продолжать. Зато вставил свое слово Лешик.

— Ханна, я честно не ожидал, что ты так близко к сердцу воспримешь наш розыгрыш. У друга был настолько расстроенный вид, что в какой‑то момент стало его жалко. Но проучить, чтобы больше не играл с чувствами других стоило.

— А чего ты ожидал? — хотела спросить обиженно, но получилось скорее грустно.

— Понимаешь, Тамсу, нужно писать дипломную работу, — при этих словах он толкнул друга в плечо, от чего тот стал кивать головой, подтверждая слова Лешика, — на тему применения иллюзий в любовной практике. Но опыта у него в этом нет, поэтому пришлось искать кого‑то чтобы провести исследования.

— Черновой вариант дипломной нужно сдавать через месяц, — снова решил подать голос иллюзионист.

— Значит ты решил предложить меня в качестве подопытного кролика? — теперь я не просто с укоризной смотрела на друга, а снова стала придумывать разные варианты мсти. Например, сапоги клеем намазать… особо стойким.

— Прости, — Лешик начал теребить мочку уха, заметила, что он всегда так делает, когда расстроен чем‑то или взволнован. — Мне казалось, ты сразу поймешь, что все шутка.

Вот как так можно одной фразой сделать и комплимент, и грязью облить? И не поймешь, то ли обижаться, то ли наоборот считать себя польщенной.

Скептически посмотрела на волчонка, пожалуй он все же хотел мне приятное сказать. Но просто так, без возмездия отпускать их тоже не стоило.

— В качестве извинения будете должны нам с Софи по желанию, — вынесла я свое решение.

— А Софи‑то за что, — возмутился Лешик.

— За любопытство.

А на следующий утро, хоть и не хотелось, но пришлось вставать рано. Настал судный день. А если проще — то пришло время отрабатывать повинность в библиотеке.

Одно радовало — делать это мне предстоит не одной, а в компании. Кроме того, это как раз отличный шанс узнать о себе больше, как бы странно не звучала данная фраза.

В самом приподнятом настроении спустилась на завтрак в столовую. Редкие и весьма хмурые адепты провожали меня удивленными взглядами. Еще бы, так рано вставать на каникулах приходится только тем, кто провинился, и тем кому предстоит пересдавать сессию. Все остальные могут наслаждаться заслуженным отдыхом.

— Слышала новость? — спросил Лешик, едва я успела с подносом подойти к столу.

— Откуда?

— Говорят лесные гоблины восстали. Выпускников с преподавателями туда на практику отправляют.

— Так ведь каникулы! — всплеснула руками подошедшая Софи.

— А каникулы у них будут после. — проявил свою осведомленность волчонок.

— Интересно, куда нас отправят? — спросил, флегматично жевавший свой завтрак, Оливер.

— А что говорят про гоблинов? — решила вернуть разговор на прежнюю тему.

— Ничего определенного, — пожал плечами Лешик. — Я вам более того скажу, все это очень странно. Лесные гоблины дружелюбны и обладают лишь зачатками разума. Еще ни разу не было, чтобы они устраивали беспорядки.

— Да это каждый ребенок знает, — отмахнулась подруга.

— Может тогда каждый ребенок знает, от чего произошло второе магическое возмущение за месяц? — обиженно парировал парень.

— Магическое возмущение?!

— Да, кажется, около двадцати пяти ри, но если учесть, что зона занимаемая гоблинами относится к магически бедным, то все это кажется странным. Вы так не считаете?

Мы считали. И даже переглянулись с Софи.

— Ты бабушке про руны сказала? — спросила подруга.

— Что за руны? — проявил любопытство Оливер, отставляя от себя пустую тарелку.

— Нет, забыла, — так и не ответив Оливеру, повернувшись к Лешику спросила, — дознаватели тоже туда едут?

— Кажется…

Сорвавшись с места, бросилась на поиски бабушки. Может быть я не права и в рунах нет ничего особенного, но лучше сказать, чем промолчать, а потом жалеть.

Где поселили дознавателей я знала лишь приблизительно, поэтому отчаянно боялась не успеть. Но все обошлось. Первый же попавшийся следователь хмуро ткнул в третью справа дверь.

— Бабушка! — без стука распахнула дверь, за что и поплатилась, увидев две пары, удивленно на меня взирающих, глаз.

— Ханна, я тебя стучаться не учила?

— Простите, могу подождать за дверью, если помешала.

— Лучше расскажи из‑за чего снова суета, — приглашающе махнул рукой Сейм.

— Может лучше наедине? — спросила у бабушки

— Что‑то личное?

Покачала головой.

— Секретное?

— Не знаю, — честно ответила ей.

— Тогда говори при Сеймми. У меня мало времени.

Задумалась на пару секунд.

— Помнишь, я рунами увлекалась?

Бабушка оторвалась от рассматривания карты и посмотрела на меня, но задавать вопросов не стала, ожидая продолжения.

— Так вот. Перед тем, как произошло магическое возмущение, когда мы спускались в гробницу, я на входе заметила две руны: наследия и запрета трансформации.

— Почему ты решила об этом рассказать? — удивленно спросил директор. Сегодня он снова был спокоен и собран, без лишней язвительности. Именно с таким Сеймом было приятно общаться, поэтому терпеливо объяснила.

— Покойники не трансформируются, они только оживают. Даже если при жизни у них была вторая ипостась, то после смерти остается лишь человеческая оболочка. Так что эту руну используют как защитную, против живых. Что касается наследия, то об этой руне у меня было очень мало информации. Насколько понимаю, ее используют, чтобы призвать для помощи духов предков.

Хельге мои объяснения были ни к чему, поэтому она погрузилась в какие‑то свои думы.