Хитроумной Леде понадобилось всего полдня, чтобы ра­зузнать, которая из многочисленных дочек Зимобора ми­нувшим вечером могла быть у овина. Ею оказалась тре­тья — Роса. Но вот с кем она там таилась, этого бабка, как ни старалась, не прознала. Все губы обкусала от такой до­сады старая. Но не спросишь же напрямик девку про такое!

Тогда за это щекотливое дело взялся затейник Кудряш. Он разыскал девку за городищем на небольшом лужку, где она с подругами сгребала сено для скотины. Увлечен­ная сбором травы, Роса не сразу заметила появившегося у края поляны парня. Оставаясь в тени деревьев, Кудряш тихо окликнул ее и поманил к себе. Удивленная такой его скрытностью, она оглянулась на ничего не заметивших подруг и подошла к молодцу.

Кудряш молча протянул ей небольшой искусно сделан­ный деревянный гребень. Дева с недоумением посмотре­ла на безделицу, а потом с немым вопросом подняла гла­за на дарителя.

— Это тебе... Просили передать... — загадочно улыб­нулся парень.

— Кто? — Глаза Росы округлились.

— Бери, недогадливая. — Кудряш поспешно сунул гре­бень в девичью руку, а шепотом добавил: — Тот, с кем за овином нынче виделась...

Девичьи щеки вмиг стали пунцовыми, а в глазах по­явился испуг. Роса была еще в той поре, когда о парнях девке рано думать. Оттого и устыдилась по младости.

— А чего же он сам не... — прошептала она растерянно.

Но Кудряш не дал ей договорить.

— Так недосуг ему — делами да заботами заняли. — В его обычно озорных глазах сейчас не было ни тени лу­кавства — так старался быть убедительным в вынужден­ной лжи. — А он мне наивернейший друг. Вот и попросил тебе гостинец передать.

Роса от смущения крепко прижала подаренный гре­бень к груди.

— Да, он сказывал, что забот у него все прибавляется, а старшие еще и лаются, что, мол, нерадив да неповорот­лив. .. — посочувствовала дружку наивная дева.

Слово за слово разговорив доверчивую Росу, Кудряш совсем скоро догадался, кто тот отрок, что занимал думы юной сестры Зоряны, и, вернувшись домой, тут же пове­дал его имя Чеславу.

С малых лет знакомая тропа... Сейчас она казалась Че­славу долгой, бесконечной. Он торопливо шел по ней, вре­менами даже бежал, а она будто вовсе и не приближала его к месту, куда он так стремился. Каждый пригорок, из­гиб, ложбина словно откидывали его в ее начало, и все эти препятствия возникали на пути как будто вновь и вновь. Словно баловался проделками сам дух лесной.

Но несмотря на это Чеслав все же достиг пределов... капища. Быстро оглядевшись, он заметил сидящих возле своей хатки помощников жреца Миролюба и Горазда, ко­торые усердно чистили ритуальные чаши. Привлеченные его появлением, они оторвались от работы и подняли го­ловы в ожидании, пока он приблизится.

— Колобора ищешь? — предвосхитил его вопрос Миролюб.

— Нет... — Чеслав перевел дух и выдохнул: — Блага!

На лицах мужей появилось недоумение.

— А зачем тебе отрок? — поинтересовался Горазд.

Чеслав замялся было с ответом, не желая открывать це­ли своего прихода, но все же уклончиво поведал:

— Да спросить о безделице одной нужно...

Мужи недоверчиво переглянулись.

— Уж не натворил чего непутевого детинушка? — за­подозрил Горазд.

— Говорю же, про безделицу спросить надобно, — вро­де как беззаботно махнул рукой молодой охотник, выжи­дательно глядя на мужей.

— Так он с другими отроками за лозой ивовой подал­ся на приток к валунам, — наконец сообщил Миролюб, все еще надеясь узнать причину поиска Блага.

Чеслав же лишь благодарственно кивнул за ответ и, по­прощавшись с мужами, пошел прочь. Но, несмотря на то что уходил с капища не оглядываясь, чувствовал, что по­мощники жреца пристально смотрят ему вслед.

Чуть выше по течению в полноводную и весьма широ­кую реку впадала маленькая речушка. Начинаясь где-то в глубине леса от родника, неширокая, местами тихая, а там, где теснили ее берега, весьма быстрая, она юрким, сверкающим на солнце ужом напористо прокладывала себе путь сквозь лесную чащобу.

Старики сказывали, а им их старики, что как-то еще в вечные времена сам дух лесной Леший решил порой лет­ней да жаркой из нее воды испить, а она, игривая, возьми да и обдай его с ног да головы — ничего сухим не остави­ла. Рассердила такая проказа хозяина лесного. Взял он да и рассыпал в гневе на пути шалуньи валуны малые да большие, чтобы не до проказ было, чтобы с каменной твердью боролась, путь себе прокладывая. В назидание к такому наказанию приговорил — будет каждый знать, как сердить владыку леса!

С тех пор и увивается в том месте среди каменных по­рогов дерзкая речушка, расплачиваясь за свою шалость. Сама теперь сердится на эту преграду, шумит и клокочет там, где совсем уж узко ей течь среди глыб, да поделать ничего не может. С годами лишь обточила своими вода­ми их острые края, а с пути своего не сдвинула — куда ей такую твердь одолеть!

К этому месту и шел Чеслав.

По берегам речушки на прогалинах среди валунов рос­ли развесистые ивы, купая густые зеленые косы в ее во­дах. А люд из городища время от времени подрезал эти косы, используя их для плетения различной хозяйской утвари. Вот отроки, видать, и отправились нынче на за­готовку ивовых прутьев. А с ними и нужный ему Благ.

Еще на подходе к порожистому месту молодой охотник сквозь шум воды расслышал зычные выкрики, в которых уже прорывались мужественные баски. Это отроки весе­ло перекрикивались между собой.

Чеслав вышел на берег и обвел его цепким взглядом. Отроки, очевидно, резали прутья на другом берегу. Из-за густых деревьев ничего не было видно, и только крики выдавали их присутствие. Но тут молодой охотник бро­сил взгляд на реку и возблагодарил Великих за везение: он заметил того, кого искал — Блага. Юноша, наверное, решив передохнуть, сидел в реке между двумя большими камнями, и шумный поток, бурля и неистовствуя, омы­вал его худощавое тело. От удовольствия он закрыл гла­за и позволил водным струям пестовать себя.

— Благ! — позвал юношу Чеслав.

Но тот, очевидно, из-за шума воды не расслышал его зов. Тогда Чеслав, прыгнув на валун, который был ближе к берегу, и таким образом хоть немного приблизившись к сидящему в воде отроку, позвал его вновь. Теперь Благ таки услышал призыв, открыл глаза, посмотрел в его сто­рону и вопросительно кивнул: мол, чего тебе?

Чеслав, понимая, что перекричать реку будет сложно, поманил парня к себе. Тот, недовольный, что блажен­ство в воде закончилось, нехотя выбрался на ближай­ший валун. Потом перебрался на следующий, осторож­но прошел по дну реки к другому, взобрался на него и, перепрыгнув на ближайший, оказался на том, где его ждал Чеслав.

— Чего? — спросил он недовольно, стряхивая с себя капли воды.

— Спросить о чем-то хочу...

— О чем?

Чеслав ответил не сразу, предложив отроку присесть на валун.

— О чужаках, что были в нашем городище... — про­должил он, когда тот примостился рядом.

— А чего спрашивать, были и были... — пожал плеча­ми Благ, но в глазах его промелькнуло что-то сродни лег­кой тревоге.

Чеслав, внимательно следя за отроком, заметил это, а потому многозначительно проронил:

— А после их мертвыми нашли...

— Так пошесть свела... — дрогнувшим голосом отве­тил Благ.

— А ты, я слышал, дружбу свел с одним из них, с мла­дым, Луцием, — решил зайти с другого бока Чеслав, боль­ше предполагая, чем зная наверняка.

Лицо юноши стало напряженным. Он больше не отвле­кался на стряхивание сбегающих по телу капель, не от­бивался от тут же налетевших комаров и мошек. Отрок притаился, как маленький зверек перед внезапно возник­шей и пока непонятной опасностью, ожидая, чем же она ему грозит.

— Он ведь тебе и про свою сторону сказывал, и про то, что по свету повидал, пока к нам они с другом шли... И про многое другое... — продолжил Чеслав, не сводя с него глаз.

— Откуда знаешь? — поспешно спросил отрок, и по то­му, что теперь в его словах было не только любопытство, но и явный испуг, Чеслав понял, что Благ не желал, что­бы о его дружбе с чужаком знали.