– Никто не знал о его ужасных методах?

– Мы же были сиротами, – фыркнул он. – Наоборот, его методы одобряли, по крайней мере мы не стали воришками, не очищали карманы и не крали вещи. К счастью, я был тогда в младшей группе. Другим не так повезло.

Она похолодела.

– Что с ними случилось?

– Тимоти Доббинс был не из тех, кем можно покомандовать. Он сопротивлялся Фестасу всеми силами. И Фестас решил преподать Тимми урок. Порка для тринадцатилетнего мальчика – нечто такое, чего он не может вынести.

– О Боже!

– Тимми умер, а попечители приюта наконец соизволили вмешаться.

– Они назначили Данна?

– Прежде чем его назначить, они совершили еще кучу ошибок. И это дало нам время на размышление. Мы поняли, насколько по-разному можно руководить приютом.

– И все наладилось?

– Стало несравненно лучше. Но для многих облегчение пришло слишком поздно. Например, для Тимми Доббинса.

По телу Лилиан пробежала дрожь. Она подумала, что свершилось чудо, если Николас сумел выйти из этой переделки целым и невредимым.

Ник словно окаменел от напряжения и выглядел измученным. И совершенно одиноким. И она потянулась к нему всем сердцем.

Лилиан подошла к Николасу и взяла его за руку. Он не смотрел на нее и не произнес ни слова, но пальцы его крепко сжали ее руку, и она ощутила его тепло.

– Мне очень жаль, – прошептала Лилиан.

– Не стоит меня жалеть. Надо смотреть вперед, идти вперед и стараться сделать мир лучше. Вот почему я не могу допустить, чтобы наследие Данна пошло прахом. Мы не можем допустить, чтобы закрыли Андерсен-Холл.

– А такая опасность существует?

– Говорят, существует. Возможно, я не гожусь для того, чтобы руководить сыскным агентством. А, Лилиан? Быть может, это перст судьбы?

– По-моему, вы просто созданы для этой профессии.

– А может быть, для более достойной, благородной?

– Разве не благородное дело – спасти невинного человека от петли? Или наказать убийцу леди Лэнгем? Разве не достойно помочь королеве и защитить ее от мерзавцев? – Подперев щеку рукой, она добавила: – Думаю, Данн не хотел бы, чтобы вы так легко сдались.

Он вздохнул.

– Вы бы ему понравились.

– Значит, он согласился бы со мной?

Ник задумался, а время шло.

– Да, согласился бы, – сказал он наконец. – Данн говорил, что нужно следовать велению сердца. Но для этого надо обладать вашими качествами.

– Мудрый человек.

Порыв легкого ветерка принес с собой аромат жималости. Она не знала, сколько они простояли здесь бок о бок, касаясь друг друга и даря успокоение. Его близость приносила ощущение тепла и нежности. Ему было тяжело. Он страдал, и она ощущала такую печаль, будто это были ее страдание и боль.

Он медленно отпустил ее руку и провел ладонью по волосам.

– Я не должен был приходить к вам в спальню, я просто…

– Я рада, что вы пришли, – успокоила она его. – Я хотела знать, что случилось.

– Хотел бы принести вам лучшую весть.

– Вы, должно быть, утомлены, измучены. Вы хоть ужинали?

Он покачал головой.

Она подтолкнула его к маленькому столику, заставила сесть на стул и поставила перед ним поднос с едой и бокал вина.

– Ведь это ваш ужин, – возразил было он.

– Мне принесли столько еды, что хватило бы на целую армию, но не стану же я делить ужин с полковником Томпсоном. Я готова разделить его только с вами.

– Я польщен, – откликнулся он с энтузиазмом и подкупающей искренностью. Выражение его лица смягчилось, он уже не чувствовал себя таким скованным.

– Отведайте телятину, – предложила Лилиан, протягивая ему бокал с вином. – Это изысканное блюдо.

Она села на стул напротив и смотрела, как он ест. Он покончил с одним блюдом, потом с другим. Расправил плечи. С лица исчезла напряженность.

Отпив из бокала, Ник вздохнул.

– Благодарю вас, Лилиан. Я и не подозревал, что так голоден. Скажите мне что-нибудь доброе, – попросил он, наклонившись к ней. – Чем вы занимались сегодня?

– Уилсон показал мне королевских собак.

– Не мистер Глен?

– Мистер Глен был в плачевном состоянии. Он получил некоторые увечья, пока искал Ланселота, и был подавлен.

Ник наклонил голову.

– И какие же увечья он получил?

– Поцарапал и порезал руки, пока искал собаку в кустарнике. Его ливрея была запачкана кровью.

– В самом деле? – заметил он. – Вы видели его раны?

– На нем были перчатки. И что же интересного в увечьях мистера Глена? – спросила она. Перед ее мысленным взором предстал образ маленькой окровавленной собачки. – Думаете, Ланселот точно также был изранен, а его похитители просто воспользовались этим обстоятельством? Ачто, если у них вовсе нет Ланселота?

– Мы основательно прочесали все пространство и нашли бы Ланселота, даже если бы он и не смог к нам выбежать. Мы не обнаружили следов крови. Поэтому я считаю, что Ланселота похитили.

– И он жив?

– Да.

Она с облегчением вздохнула.

Через минуту Ник встал.

– Я должен идти.

– И куда же вы?

– Хочу кое-что проверить.

– Это касается Ланселота? – спросила Лилиан с надеждой.

– Да, Ланселота.

Она вскочила:

– Я знала, что вы не сдадитесь!

– Постараюсь оправдать ваше доверие, – лукаво произнес он.

– Все, что вам было нужно, – это минута отдыха и поддержка.

– Откровенно говоря, не понимаю, почему вы так верите в меня. Но я вас не подведу.

– Вы хотите сказать, что не подведете королеву.

– И ее тоже.

Лилиан просияла:

– Почему вы передумали?

– Вы мне напомнили о том, что и от одной личности многое может зависеть.

Обойдя стол, он взял ее за плечи, привлек к себе и приник губами к ее губам. Она была так потрясена, что не могла даже пошевелиться. Ее веки медленно опустились, и она утонула в этом поцелуе, чувствуя себя ивой, покачивающейся на теплом ветерке.

В его поцелуе она ощутила вкус телятины и вина, и ее окутал легкий аромат миндаля. Он был надежен и крепок, как дуб, а Лилиан нуждалась в опоре, потому что колени ее превратились в желе. Ее тело плавилось, переливалось в него. Нежность, которую Лилиан испытывала, была предвестницей любви к этому замечательному человеку.

Подняв голову, он пробормотал.

– Я дал себе слово, что не сделаю этого.

– Не сделаете чего? – прошептала Лилиан. Глаза ее затуманились, губы припухли от его поцелуев. Эта женщина трогала его. Она была так не похожа на всех тех, кого он знал прежде. Эти сияющие лазурные глаза и мелодичный голос, звеневший в его душе. В своем ночном одеянии она напоминала облако из сливок и кружев, и трудно было устоять перед таким соблазном. Ему захотелось провести пальцами по ее светлым кудрям, растрепать ее прическу и заставить ее стонать от наслаждения. Но он поклялся защищать ее, а не пользоваться се слабостью.

– Поддаться искушению… – пробормотал Ник и отстранился от нее, все еще держа руки на ее округлых плечах, обтянутых шелком.

– А в чем проблема?

– Я поклялся не прикасаться к вам, Лилиан.

– А если я этого хочу? – Он увидел в ее синих глазах желание.

И от этого взгляда растаяли остатки его воли, и ничто не смогло бы теперь заставить его отказаться от нее. Он готов был овладеть ею прямо сейчас. Но в Винздоре это было невозможно.

– Теперь вы этого хотите, но что почувствуете потом? – Он поцеловал Лилиан в лоб и пробормотал: – Вы, возможно, пожалеете об этом, а я этого не вынесу.

Прильнув к его груди, она вздохнула.

– Хотелось бы мне, чтобы вы были чуть менее благородным и честным, Николас Редфорд. Но просить вас об этом все равно что просить леопарда избавиться от пятен.

– Если бы только я мог стать таким, каким вы хотите меня видеть!

Оттолкнув его, Лилиан сказала:

– Идите же и найдите Ланселота. Поймайте этих негодяев и заставьте полковника Томпсона сожалеть о том, что он явился в Виндзор. Покажите ему, на что вы способны!

Выражение его лица смягчилось.