– Спросите Мэйбл. Кажется, она все знает.

Постукивание стало нетерпеливее и громче.

– Я спрашиваю тебя.

– Да, кое-что есть.

Постукивание прекратилось.

– Я заказал новые карточки для своей конторы. Хотите посмотреть?

– Не мути воду, Ник. Перестань скрытничать. Идет дело или нет?

Ник помучил доктора еще с минуту и кивнул:

– Данну это удалось.

– Черт возьми! – выдохнул Уиннер, хлопнув рукой по стойке. – Сама королева Англии! – Он усмехнулся. – Будь здесь Данн, он угостил бы выпивкой всех присутствующих.

– Да уж, угостил бы. Он бы тоже расспросил меня обо всем, до мельчайших подробностей. Не каждый день безродный сирота встречается с королевой Англии.

– Ты встречался с королевой Англии? – воскликнул Уиннер. – С королевой Шарлоттой?

– Разве у нас есть другая королева?

– Ушам своим не верю!

– Рад, сэр, что наконец-то мне удалось произвести на вас впечатление. – Ник усмехнулся.

– Нет, паренек. – Уиннер хлопнул его по спине. – Ты произвел на меня впечатление в первый же день нашего знакомства, когда был еще сопливым мальчонкой. Просто я никогда об этом не говорил. Так какая она?

– Кто? – поддразнил Ник.

– Черт тебя побери! Королева Шарлотта!

– Ладно, сейчас расскажу. Она совсем не такая, какой я ее себе представлял. Она величественна, как и подобает королеве. Но вовсе не такая, какой ее изображают.

– Более впечатляющая?

– Наоборот.

– Что, коротышка?

– Нет, но не такая высокая, как на портретах. Должно быть, ее ставят на помост, когда пишут ее портреты.

– И что, она такая же простоватая, как о ней говорят?

– Нет, она слишком сильная личность, чтобы казаться простоватой. У нее проницательный взгляд. Кажется, будто она видит тебя насквозь и даже замечает все скелеты в твоем шкафу.

– Клянусь честью! – выдохнул Уиннер. Глаза его округлились от изумления. – Рад, что это ты, а не я стоял перед ней. Мне бы показалось, что я очутился в море среди акул. Так что тебя просили сделать для нее?

– Расследовать кое-что, способное дать нежелательные всходы.

– Хочешь сказать, что ты был ограничен в своих действиях?

– По правде говоря, не был.

– Но тебе заплатили?

– И весьма прилично. – Ник похлопал по нагрудному карману. – После выплаты жалованья Мэйбл останется кругленькая сумма, которую я положу на счет приюта.

Щеки Уиннера раскраснелись, глаза засверкали от возбуждения.

– Это прекрасная возможность, Ник. И неожиданная. Именно в тот момент, когда нам нужно влиятельное лицо…

– Я верю в Андерсен-Холл не меньше вашего, доктор, – перебил его Ник. – Необходимо, чтобы у детей оставалась эта надежная гавань, где они могли бы научиться ремеслу. Но едва ли я смогу просить королеву Англии вмешиваться в наши дела.

– Почему бы и нет? – погрозил ему пальцем Уиннер. – В мире нет ничего невозможного.

– Пожалуйста, сэр, ни слова больше.

– Ты должен раздуться от гордости.

– Конечно, я счастлив. – Ник пожал плечами. – Но чтобы раздуваться от гордости, необходимо приложить максимум усилий. А сейчас я не могу себе этого позволить.

– Данн хотел бы видеть тебя счастливым, Ник.

Ник едва сдержал улыбку.

– Нет, не совсем так. Он хотел, чтобы я был счастлив, трудолюбив, честен, справедлив и обеспечивал свою будущую семью.

– Он был немножко тираном.

– Но любимым тираном.

Уиннер поскреб заросший темной щетиной подбородок.

– Итак, когда же ты остепенишься и заведешь семью, Ник? Ведь тебе почти тридцать. Как и мне.

Ник взболтал пиво, глядя, как оно пенится.

– Не думаю, что я создан для семейной жизни, сэр.

– А почему нет, черт возьми?

Плечи Ника опустились, будто на них легло тяжкое время.

– Хотя бы потому, что у меня никогда не было семьи.

– Возможно, и не было в традиционном смысле. Но ведь Андерсен-Холл – это одна большая семья. Ты посмотри на себя! Теперь ты доверенное лицо королевы. Ради всего святого!

– Пожалуйста, никому не говорите, сэр.

– Твоя тайна умрет вместе со мной.

– Благодарю вас.

Ник допил пиво и встал.

– Куда ты спешишь? Надо отпраздновать твой успех.

– Наслаждайтесь, доктор. – Ник бросил на стойку несколько монет. – У меня встреча с многообещающим клиентом.

– Я его знаю?

– Мисс Фанни Фигботтом.

– Актриса?

– Не думаю, что многие женщины носят это имя.

– Однажды я видел ее на сцене… Не припомню, как называлась пьеса. О том, как кто-то умер, и о великой любви. Единственное, что мне запомнилось, – это ее молочно-белые плечи, которые, казалось, жили сами по себе. И бедра. Это имя вполне соответствует ее особенностям[2]. – Он кашлянул в кулак. – Не то чтобы я обращал особое внимание на такие вещи. Вовсе нет. Но мне небезразлична судьба культуры. – Он поднял глаза на Ника. – Ты ее когда-нибудь видел?

– Да она прославилась еще до моего рождения, – пошутил Ник.

– До твоего рождения много всего случилось, ты, подзаборник, – шутливо заметил Уиннер.

Он продолжал цедить свой напиток маленькими глотками. Потом, облизнув губы, произнес с театральным вздохом:

– Мисс Фигботтом. Хотел бы я встретиться с ней.

– Не могу вас представить, пока сам с ней не познакомился.

– Отлично, но я жду подробного отчета.

– Думаете, будет о чем отчитываться?

– С такой женщиной, как мисс Фигботтом, непременно будет.

Ника провели в гостиную с деревянными панелями, стенами цвета мяты, с мебелью, обитой ситцем бутылочного цвета, и драпировками цвета гороха. На ковре, устилавшем пол, было изображено изумрудное море. Ник подумал, что бывшая актриса предпочитает зеленые тона.

В камине весело потрескивал огонь, гардины были задернуты, и это придавало комнате интимный вид и атмосферу уюта. Два кресла оливкового цвета с широкими спинками стояли возле камина друг против друга по обе стороны стола красного дерева. На столе стояли два бокала с бургундским. Хрустальный графин, полный благородного напитка, возвышался чуть поодаль.

Дворецкий, человеке морковно-рыжими волосами, указал ему на стул.

– Хозяйка будет с минуты на минуту.

Дворецкий был крепко сколоченным малым и нисколько не походил на эту категорию слуг, обычно имеющих чопорный вид.

– Мисс Фигботтом – это известная актриса, да?

– Да, сэр, но теперь уже на покое.

– Не величайте меня сэром. Как вас зовут?

– Стенли.

– И давно вы служите у мисс Фигботтом, Стенли?

– Я знаю ее почти тридцать лет.

Ник в уме сложил эти цифры: с тех самых времен, когда актриса служила в театре «Друри-Лейн».

– Но вы всегда были ее дворецким?

– Нет, сэр. Не всегда.

В его бледно-голубых глазах заискрились смешинки.

Ник поощрительно кивнул, уже догадавшись, что дальше последует история их знакомства и взаимоотношений. Желая узнать как можно больше о потенциальной клиентке, он спросил:

– Могу я узнать, как вы с ней познакомились?

– Я был рабочим сцены, сэр, и служил в бродячей труппе мистера Лоуэлла. Мисс Фигботтом была ведущей актрисой и играла почти во всех спектаклях. Она была гордостью труппы.

– А теперь вы ее дворецкий.

– Скорее мастер на все руки, мистер Редфорд. Я делаю все, чего бы она ни потребовала.

Нику не понравилась самодовольная улыбка на лице слуги. Он походил на кошку, загнавшую мышь в угол. Редфорд попытался избавиться от этого чувства. Ничего особенного нет в том, что дворецкий прислуживает своей госпоже в будуаре в дополнение к другим своим обязанностям и готов раструбить об этом на весь свет. Его, Редфорда, это не касается.

– Моя задача, мистер Редфорд, сделать так, чтобы вы чувствовали себя уютно. Возьму на себя смелость налить вам коньяка.

Коньяк! Давно, очень давно у него не было такого случая. Если бы ему пришлось составить список своих любимых напитков, то первое место он отдал бы коньяку. То ли мисс Фигботтом узнала о его вкусах, то ли у него выдался счастливый денек.