— И вы, — добавил Блейд, глядя Бэрронсу прямо в глаза. — Я поработаю с вами.

Лучше присмотреть за ним. И, может, даже узнать, что для него значит Онория — а еще лучше, кто для нее этот голубокровный.

Арамина моргнула:

— Бэрронс? Но почему? Он дуэлянт, но не чета вампиру.

— Он говорит то, че думает. Мне это по вкусу. И если и пытается меня надуть, я не вижу, как.

— Не говоря уже о нашем общем знакомом, — прошептал Бэрронс.

Они посмотрели друг на друга. Бэрронс точно знал, чего от него хотел Блейд. Волоски на затылке господина встали дыбом, но он резко кивнул:

— Ага, и это тоже.

— Знакомый? — Арамине не нравилось, что она не в курсе.

— Старый друг. — Бэрронс улыбнулся леди и встал. — Мы принимаем ваше предложение. Будем вместе управлять охотой. Принц-консорт пошлет два десятка Ночных ястребов. И я хотел бы настоять на эскадроне металлогвардейцев, несмотря на вашу осторожность. Они полезны для зачисток туннелей, когда нежелательно рисковать жизнями.

Разумно. Блейд задумался:

— На эскадрон я соглашусь. Несколько огнеметов и пару-тройку землетрясов. Либо мы его выкурим, либо выкопаем.

Блейд отдал Ларк пустой бокал и поднялся, протягивая руку. Бэрронс секунду колебался, затем сжал предложенную ладонь. Несмотря на кружевные манжеты, у аристократа была твердая хватка и мозоли. А когда господин сдавил чуть сильнее положенного, наследник дома Кейна улыбнулся и ответил тем же.

Они разжали руки и кивнули друг другу.

— Заметано, — сказал Блейд.

— Заметано, — согласился Бэрронс.

Арамина поднялась и разгладила юбки:

— Ну что ж, рада, что вы пришли к соглашению. Если понадоблюсь, я буду в экипаже. — Она повернулась и вышла, оставив терпкий экзотический аромат жасмина.

— Красотка, но тока безумец решит поиграться с такой тигрицей, — заметил Блейд.

— Она не так уж плоха, если ей подрезать коготки, — возразил Бэрронс, демонстрируя дьявольскую улыбку.

Блейд указал на дверь. Оба молчали; между ними искрилось почти видимое напряжение, от которого по коже господина забегали мурашки.

Аристократ ничего не сказал хозяину по пути к выходу, но остановился на пороге:

— Вы знаете, кто она?

Можно было не сомневаться, о ком речь.

— Ага. Кто она вам?

— Старинная приятельница, — ответил Бэрронс.

— Приятельница. Мне не нравится это слово, оно мне ниче не говорит.

— Ее отец много лет работал на герцога Кейна, пока его не сманил Викерс. Мы выросли вместе. — Бэрронс бросил на собеседника сердитый взгляд. — Не буду утверждать, будто мы друзья, нет, но мне бы не понравилось, если б с ней что-то случилось.

Блейд почувствовал облегчение, но не до конца.

— Она пришла ко мне, и я дал ей защиту.

— В качестве трэли? — требовательно спросил Бэрронс.

— Ага.

Бэрронс тихо и невесело рассмеялся:

— Боги, я ее до этого довел.

— Че за хрень вы городите?

— Она сначала пришла ко мне. И я отказался помочь. Если б знал о ее намерениях, то, может, проявил бы больше такта. — Бэрронс кивнул. — Я передам наше соглашение принцу-консорту и завтра утром вернусь с подмогой.

— Ага, — процедил Блейд, но его собеседник уже ушел, легко и грациозно направляясь к экипажу.

«Она сначала пришла ко мне…» Какого черта это значит?

Онория вонзила шприц в резиновую крышечку флакона с густым коллоидным серебром, пытаясь не обращать внимания на то, как содрогнулся брат. Игла должна быть достаточно большой, чтобы втянуть вязкую жидкость — значит укол причинит адские страдания. Но самое ужасное начнется, когда серебро вступит во взаимодействие с вирусом, и Чарли охватят болезненные судороги.

Иногда лечение оказывается хуже недуга. Но в данном случае это вообще не было никаким лечением. Уколы просто ненадолго замедляли процесс, даря им еще немного времени.

— Ну давай, Чарли, — пробормотала Онория. — В какую руку?

— В правую, — вздохнул тот, протягивая тонкую словно у пугала ручонку. На сгибе локтя уже красовалось несколько мелких шрамов. При таких частых инъекциях вирус не мог излечивать раны.

Онория туго затянула кожаный ремешок на плече брата и привычным движением ввела иглу в вену. Чарли закусил губу, сдерживая слезы.

— Скоро все пройдет, мой маленький мужчина, — приговаривала она, наблюдая за медленно убывающим металлом. — Еще чуть-чуть. Всего несколько минут.

Потом коллоидное серебро соединится с вирусом, и Чарли придется сдерживать уже крик. Господи, как же Онория это ненавидела. Должен быть способ получше! Профилактическая вакцина подействовала на обеих сестер Тодд, так почему же не сработала с Чарли?

Всегда находилось несколько людей, к которым вирус не цеплялся. И отец Онории экспериментировал, смешивая их кровь, не в состоянии что-либо объяснить, но готовый вакцинировать этой невосприимчивой кровью всех желающих. И в большинстве случаев срабатывало. Наверное, только один из нескольких сотен испытуемых проявлял симптомы болезни. И лишь по жестокой иронии судьбы Чарли оказался в их числе.

А может, и нет. Онория всегда подозревала неладное. Отец как-то оцарапал ее шприцем, который уже использовал на пациенте из Института, но утверждал, мол, это случайность. А вдруг такая же «случайность» произошла и с Чарли? От подобных мыслей становилось дурно, но ведь для мистера Тодда наука была всем. А поиск вакцины — смыслом жизни.

— Ну вот и все. — Онория вынула иглу и прижала к ранке марлевую подкладку.

Чарли дрожал, изо всех сил стараясь лежать спокойно. Затем пронзительно, по-звериному, вскрикнул от боли и уткнулся лицом в подушку. Онория отложила шприц в сторону и погладила худенькую спину, чувствуя пальцами каждое ребро…

— Удалось сдержать завтрак?

Он помотал головой и что-то задушено промычал. Онория скользнула на кровать рядом с братом, обхватила руками его крошечное тельце и, крепко прижав к себе, запела колыбельную, что отец напевал им в детстве:

— Тише, мой Чарли, малютка моя,

Папа подарит тебе соловья.

Если же он не споет нам ни слова,

Папа найдет короля заводного.

Если и эта игрушка сломается…

Прошло много бесконечных минут, прежде чем слезы брата иссякли. И еще больше потребовалось, чтобы он перестал мучительно содрогаться. Боль забрала все силы, и Чарли устало распластался на простынях.

Онория переплела свои пальцы с его:

— Все закончилось, Чарли. На сегодня все.

— Хочу, чтобы навсегда закончилось, — прошептал он.

Ком встал в ее горле.

— Не говори так. Ты же не имеешь в виду…

— Имею. — В голосе брата звучали слезы. — Ты не представляешь, каково это.

— Тс-с. — Она погладила его по спине; сердце болезненно сжалось.

«Отец, я обещала тебе, что буду о нем заботиться. Но как я могу защитить его от этого? От самого себя? Ты же клялся, что все получится! Что вакцина подействует…»

Но она не подействовала, а отец так и не довел лекарство до ума. Оставались только записи в его дневнике и…

Рука Онории замерла. Мистер Тодд зашифровал большую часть записей, но она знала шифр. Возможно, ей удастся закончить работу отца.

Отчаянный шаг. Но Онория как раз была на грани отчаяния. Долгое время она лгала себе, но правда состояла в том, что Чарли становилось все хуже.

Приподнявшись на локтях, Онор заглянула в лицо брата. Ресницы подрагивали на его щеках. Боль его изнурила. После инъекции он обычно спал часами…

Онория соскользнула с кровати и, быстро нацарапав записку для Чарли, оставила ее на соседней подушке. Затем поцеловала брата в холодный лоб и прихватила с собой шаль, чтобы не замерзнуть. До Института путь неблизкий.

Ничего. Они целый день убили, прочесывая трущобы, и не нашли даже намека на вампира. Блейд вышагивал по крыше, балансируя на черепице, и хмурился.