— О, Дебби, — прошептал он, — я… я не могу больше… я так хочу тебя…

— О да… да… да… — лихорадочно забормотала она, изгибаясь и притягивая его на себя.

Опустила руку, провела пальцами по его груди, животу и наконец наткнулась на твердый холм его возбужденной плоти. Испуганно отпрянула, но тут же вернулась. Осторожно оттянула резинку трусов и скользнула пальцами внутрь.

И, задохнувшись, коснулась горячей и о, такой бархатисто-нежной и гладкой кожи его члена.

Провела по всей длине самыми кончиками пальцев и услышала полувздох-полувскрик:

— А-а-а!..

Уже смелее обхватила его, с изумлением заметив, что он едва помещается в ее ладони, и начала медленно двигать рукой вверх-вниз. Ответные стоны раздавались все чаще и становились все более хриплыми.

— Я что-то не так делаю? — неуверенно спросила Дебби. — Тебе неприятно?

Юджин повернулся и навалился на нее всем телом, приковав нежную мучительницу к кровати.

— Неприятно?! Да ты с ума меня сводишь, соблазнительница! Подожди минутку, иначе я не выдержу. — Она тут же разжала пальцы, словно обожглась. — О, нет-нет, не убирай, пожалуйста, только не убирай. Ты… ты восхитительна, Дебби, я с ума схожу по тебе, — бормотал он. — Я так долго мечтал об этом, так долго…

— Джин, наверное, я должна сказать тебе, — неуверенно начала Дебби, — что у меня это… в первый раз…

Юджин поднял голову, как-то странно посмотрел на нее, помолчал, потом опустился на колени рядом с кроватью.

— Ты… ты даже не представляешь, что это для меня значит, — с трудом произнес Юджин. — Я постараюсь сделать так, чтобы ты не пожалела, что выбрала именно меня…

— О, Джин… — В прекрасных карих глазах блеснули слезинки, но он не заметил их.

Потому что творил таинство любви, вдохновенное и восхищенное. Он ласкал ее долго и нежно, потом страстно и яростно, пока она не начала кричать, умоляя прекратить эту утонченную пытку.

И только тогда, только тогда он навис над ней всем своим длинным мускулистым телом и медленно, очень медленно и осторожно вошел в нее, горячую и влажную, так осторожно, что она почти не испытала боли, но вскрикнула от наслаждения, ощутив, как он заполнил ее целиком. Юджин помедлил, давая ей привыкнуть к нему, тихо спросил:

— Так не больно?

И когда она помотала в ответ головой, начал двигаться.

Дебби слушала рассказы подружек, читала о сексе, но не представляла, что это может быть таким наслаждением — одновременно сладостным и мучительным. Мучительным, потому что она ощущала, как внутри нее что-то сжимается, сжимается, сжимается, ища выхода, и не находит, заставляя ее стремиться к нему все сильнее и сильнее. И вот… вот… вот сейчас…

Но нет…

Юджин остановился и немного приподнялся над ней. Чувственно провел кончиком языка по ее пересохшим от возбуждения губам и тихо сказал:

— Не спеши… Ожидание не менее приятно, чем свершение. Поверь мне.

— Да… — покорно шепнула она, превозмогая зарождающийся крик разочарования.

Дождавшись, когда Дебби стала дышать спокойнее, он снова начал двигаться. И двигался, пока это что-то в ее животе не начало сжиматься заново. И опять остановился, когда она была уже на грани, и опять ждал, пока спадет напряжение. Дебби едва не рыдала от отчаяния, смутно догадываясь, что ей отказывают в сладостном освобождении.

— Не торопись, верь мне, — шептал он, чувствуя ее разочарование. — Я хочу, чтобы ты ощутила, насколько я благодарен за твой восхитительный дар.

И она поверила и покорно следовала предложенному им ритму, то возносящему ее к вершине, то медленно отступающему. Но с каждым разом они поднимались все выше, к самому гребню волны наслаждения, и наконец… наконец ее захлестнуло, швырнуло вверх, потом вниз… И она закричала в упоении и наслаждении.

А когда сотрясавшие ее спазмы начали утихать, услышала, как он тоже содрогнулся и в муке блаженства воскликнул:

— Деб, о, Деб, я люблю тебя, Деб! Люблю! — И затих, упав ей на грудь.

Юджин медленно пришел в себя, приподнялся и ласково провел рукой по ее щеке. И тут же отдернул, почувствовав, что она влажная от слез.

— Дебби, Деб… — тревожно позвал он. — Что с тобой, любимая? Я сделал тебе больно?

— Ты сделал меня женщиной, Джин, — нежно ответила она, — невероятно счастливой женщиной. Я тоже люблю тебя, Джин! Я люблю тебя!

Он накрыл губами ее губы и целовал так долго и так благодарно, что вызвал очередной поток слез — слез любви, признательности, умиления и восторга. И продолжал целовать до тех пор, пока они не прекратились. Пока Дебби снова не шевельнула призывно бедрами, не потянулась пальцами к его уже пробуждающейся для очередной схватки плоти…

Они уснули лишь к утру, позабыв обо всем на свете, включая будильник и то, что Юджин собирался сказать ей раньше.

Дебби влетела в банк в половине десятого, раскрасневшаяся и задыхающаяся, прослушала, явно не слыша, суровую нотацию мисс Паркинс и в конце концов уселась на свое место.

Анджела время от времени с интересом поглядывала на нее, сразу заметив, что от вчерашней подавленной девушки не осталось и следа. Дебби светилась изнутри. Глаза ее сияли, щеки пылали, на губах играла прелестная улыбка.

Все говорило о том, что накануне произошло нечто большое и важное, заставившее ее позабыть даже о финансовых неприятностях.

— Деб, малышка, тебя надо с чем-то поздравить? — не выдержав, спросила подруга.

Та подняла блестящие глаза и одарила ее томно-мечтательной улыбкой.

— Анджи, я была такой дурой, — шепотом призналась она.

— По поводу Юджина? — сразу же догадалась Анджела.

Дебби только счастливо кивнула и глубоко и удовлетворенно вздохнула.

— Мисс Старк, извольте прекратить посторонние разговоры и обратить внимание на следующего клиента, — тут же раздался у нее за спиной скрипучий от неприязни голос старшего кассира.

Но даже мисс Паркинс не могла сегодня испортить ее радужного настроения.

В перерыве Дебби, краснея от смущения и радости одновременно, в общих чертах поведала подружке о событиях вчерашнего вечера и ночи.

— Ты даже не представляешь, как я счастлива! — закончила она, с аппетитом уплетая огромный бифштекс с кровью.

— Да уж вижу, — усмехнулась Анджела. — Чувствуется, немало сил потратила.

Дебби из розовой стала пунцовой, но кивнула, хихикнула и отрезала очередной кусок.

— Я сразу поняла, что сегодня «Морковка и стручок» тебе ну никак не подойдет, — съехидничала, но совсем не оскорбительно старшая из подруг. — Ну-ну, только не вздумай обижаться. Я, можно сказать, почти завидую тебе.

— Правда?

— Да ты бы посмотрела на себя! — воскликнула Анджела. — Ты не ходишь, а паришь над землей. Мегера чуть не лопнула от злости.

— Когда? — удивилась Дебби.

— Да ты что, даже не слышала, как она тебе выговаривала?

— Нет…

— Ну, тебе точно можно позавидовать, — повторила Анджела.

— Анджи, мне даже поверить трудно, что это случилось со мной.

— Да уж поверь! Я-то верю. Достаточно только кинуть на тебя взгляд. Кстати, ты не забыла, что Рик сегодня заедет за нами? Я, как чувствовала, вчера приготовила такое жаркое, пальчики оближешь. С грибами и восточными специями. В колониальном магазине купила. Аромат — закачаешься!

Но Дебби уже вспомнила, чем вызвано сегодняшнее приглашение в гости, и помрачнела.

— Анджи, я совсем про деньги забыла, — неловко сообщила она.

— Да наплевать, не волнуйся. Не сегодня, так завтра или послезавтра. Если хочешь, можешь и еще подождать. Нам не к спеху. Но вот поговорить надо обязательно.

— Да… — Она вздохнула. — Почему не бывает так, чтобы все было хорошо?

— Не знаю. Наверное, плохое случается, чтобы мы больше ценили хорошее, — задумчиво произнесла Анджела.

— Ого, да ты сегодня в философском настроении, — заметила Дебби.

— О да. У меня тоже кое-что произошло. Что и настроило меня на такой лад.

— Что же?

— Мой малыш… Он сегодня в первый раз толкнулся, — сообщила будущая мать.